Как карие глаза могли быть холодными, Ольга тоже не понимала, но каждый раз, когда он смотрел на нее, на ум приходили только такие эпитеты, как холодность, расчетливость и почему-то ирония. Словно он знал о каждом нечто такое, что в разы дало ему преимущество.
Хозяин жизни. Идеальный внешне и совершенно испорченный внутри. Не то, чтобы она знала наверняка, но то, что именно так и должно быть, Ольга не сомневалась. Наверное, поэтому его повышенное внимание к собственной персоне она объясняла исключительно деловым интересом и была просто уверена, что он выбрал ее для какого-то нового проекта. Само по себе это было неплохо, даже при наличии колоссальной нагрузки, если, конечно, в планы генерального не входило подставить ее и упечь за решетку.
- Оленька, вы коньяк пьете? – не отрываясь от письма, тихо спросил мужчина.
Ольга почему-то до этого уверенная в том, что генеральный не замечал, как она за ним наблюдает, на секунду замешкалась.
- Да, но редко. И не за рулем.
Не говоря больше ни слова, Олег Павлович достал из стола два бокала и налил в них янтарный напиток.
- Как вы думаете, почему именно коньяк? – спросил он, протягивая бокал девушке и усаживаясь в кресло напротив. – Напиток-то, если говорить откровенно, на любителя. И все же – почему?
Ольга пожала плечами:
- Не знаю.
Олег Павлович усмехнулся краешком идеальных губ:
- Потому что с ним меньше всего мороки, Ольга. Его не нужно охлаждать, не нужно добавлять лед. Он самодостаточен настолько, что можно ограничиться долькой лимона, а то и вообще обойтись без него…
Ольга, напряженно следившая за ходом мыслей мужчины, сделала глоток ароматного напитка. Признаться, она любила в коньяке только запах – насыщенный, пряный – и совершенно ненавидела горький вкус. Да, наверное, именно с этим напитком и ассоциировался ее шеф – такой же притягательный внешне, и наверняка абсолютно противоположный в личных отношениях.
- Оленька, как вы думаете: зачем я вас позвал так поздно? – в очередной раз Ольга поняла, что впала в задумчивость, и ее настойчиво возвращают к реальной жизни. – Что скажете?
Ольга, отчего-то уловившая в словах мужчины двойной смысл, непроизвольно сглотнула. Впрочем, у нее были все основания найти этот самый смысл в словах генерального: слишком уж поздно он ее вызвал, слишком уж неофициальной становится беседа, слишком уж долго длится период его молчаливой безвозмездной поддержки. За все нужно платить. Черт, ну не так же!
Мужчина, внимательно следивший за сменой эмоций на лице девушки, рассмеялся.
- Бог мой, Оленька, ну не делайте из меня тирана. Я всего лишь хотел объяснить, почему в последнее время так вас нагружаю.
Ольга даже выдохнула, понимая, что никто вовсе не собирается пользоваться служебным положением ради удовлетворения собственных желаний, и постаралась унять возникшую дрожь, изо всех сил сжав в руках бокал.
Это движение не ускользнуло от внимания генерального, он криво усмехнулся, проследив за тем, как побелели костяшки пальцев от чрезмерного усилий, и кивком головы указав на бокал, произнес:
- Пейте, пока не раздавили. А то высчитаю за порчу имущества.
Ольга нервно улыбнулась, понимая, что это была шутка, которая должна была ее приободрить, залпом осушила бокал. И впервые не почувствовала горечи. Стресс, наверное. Определенно, именно он.
- А теперь поговорим, как взрослые люди, - генеральный одним махом допил то, что оставалось у него и, забрав у Ольги бокал, вернул его на свое законное место, и снова сел напротив девушки.
- Понимаете, Оленька, вы мне нравитесь… - Ольга снова напряглась. - Вы прекрасный человек, грамотный специалист, - девушка почувствовала, как волна паники отступает, и на ее место приходит здоровый интерес. – Ответственный работник… Понимаете?
- Не совсем, - Ольга замотала головой, вероятно слишком активно, потому что снова вызвала снисходительную улыбку. Только в этот раз мужчина, похоже, не собирался кормить ее шутками-прибаутками. Он молча встал и медленно подошел к окну.
- Я хочу, чтобы вы возглавили мой новый проект. Конечно, это будет нелегко, потому что все придется буквально создавать с нуля...
Он еще что-то говорил о том, каким грамотным руководителем она себя показала и как он в нее верит, коротко объяснил суть и даже пообещал принимать активное участие и обеспечивать поддержку на первых порах, но все это терялось перед одним маленьким, но значительным вопросом.
- Почему я? – Ольга прервала вдохновенную речь шефа бесцеремонным вопросом. – Почему этим не может заняться Андрей Ростиславович?
- Ольга, - вопреки ожидаемому, голос генерального казался уставшим, словно его только что поставили не в положение оправдывающегося, а на место учителя, вынужденного в сотый раз вдалбливать в голову нерадивого ученика теорему Пифагора. – Андрей, конечно, может, но смысл тогда выводить филиалы за пределы компании? Смысл вообще создавать подобную структуру? Вы ведь в курсе скандала с участием мэра?
Ольга кивнула, понимая, что Лена совершенно точно проболталась об их разговоре генеральному. Или просто донесла.
Но в целом, такой ответ вполне удовлетворял любопытство девушки, и она успокоилась. Олег Павлович, все время неотрывно следивший за ее реакцией, обрадовался:
- Значит, решено?
- Я попробую… - нерешительно произнесла Ольга.
Генеральный снова улыбнулся, и впервые Ольга подумала, что ей сегодня попался шеф в том самом загадочном расположении духа, которое никто и никогда не видел, но очень хотел застать. Казалось странным, что человеку, который показал себя как абсолютный и неколебимый прагматик, может так идти улыбка. Она делала его каким-то совсем… добрым. Нетипичным. Неподходящим на пост главы компании. Тогда Ольга впервые подумала, что, быть может, это и есть его настоящее лицо, которое он усиленно прячет от посторонних, подсовывая взамен маску прожжённого циника. Странно, но ей нестерпимо захотелось улыбнуться в ответ.
Она ушла из кабинета с ощущением, словно прикоснулась к чему-то новому, неизвестному. Ей казалось, что после этого разговора, напряженность в их отношениях уступит место лояльности и здоровому творческому энтузиазму, сопровождающему людей, объединенных одной целью.
Но этого не произошло.
Почему-то вышло все с точностью до наоборот. Олег Павлович, и до сих пор не отличавшийся особым терпением к ошибкам подчиненных, теперь просто озверел. Доставалось всем, а ей – в особенности, и как говорил сам генеральный, «исключительно в воспитательных целях». Ее «работа на две работы» приобрела интенсивность сравнимую с интенсивностью дорожного движения автомагистрали. Она не просто выматывала девушку физически и морально, она заставляла ее чувствовать себя сумасшедшей белкой, гоняющей по кругу колесо под радостные аплодисменты зала. К вечеру она так уставала, что едва хватало сил на то, чтобы принять душ, доползти до кровати и уснуть, едва коснувшись подушки. Потому что в шесть тридцать ее будил мерзкий деловой голос ее шефа. Она специально записала один из их разговоров, чтобы поставить его на будильник, и могла поспорить, что эффективность этого метода равнялась десяти во второй степени процентам.
Вот и сегодня – уже в третий раз она пакует в сумочку папку, несоизмеримую с размерами этой самой сумки и проклинает тот день, когда пришла на работу в компанию.
- Субботин, напомните мне, почему я должна сломя голову в третий раз нестись в головной офис? – раздраженно произнесла она, садясь на пассажирское сидение Лексуса. – Вы не могли сами отвезти документы?
Они снова перешли на «вы», но Ольгу это почему-то совершенно не волновало, словно и не было ничего раньше такого, что могло бы заставить их сменить официальный тон в разговоре.
- Ольга Александровна, в который раз объясняю, - усмехаясь, ответил Субботин, театрально прикладывая руку к груди. – Понятия не имею. Очевидно, мне доверяют меньше, чем вам.
«Ну да, конечно, - подумала про себя Ольга, - она внезапно за две недели стала доверенным лицом шефа в обход его ближайшего родственника. И это при ее загруженности не могло быть «простым совпадением». Задавать новый вопрос «почему бумаги не могли подождать до завтра, ведь на дворе уже глубокий вечер» Ольга не стала, прекрасно понимая, каким будет очередной ответ ее все еще зама. Вместо этого она прикрыла глаза, пытаясь вырвать у зловредного шефа хоть эти полчаса сна на пути к выполнению служебного долга.