Наполеон знал об этой клятве. Собираясь напасть на Пруссию, он решил связать Россию на юге войною с турками.
Осенью 1806-го года с Дона были двинуты полки: — семь полков в Молдавию в армию Кутузова, и 13 полков с атаманом Платовым пошли в 60-ти тысячную армию генерала Бенигсена, находившуюся в Пруссии для ее защиты.
2-го января донские казачьи полки Иловайского 9-го, Андронова, Сысоева 3-го, Малахова, Грекова 18-го, Киселева 2-го и Папузина приняли участие в большом сражении у деревни Прейсиш-Эйлау. 27-го января, в снежную бурю, полк Киселева в конной атаке разбил и уничтожил прорвавшуюся сквозь Русские полки французскую гвардейскую кавалерию.
Русские войска отошли на реку Пассаргу. Французы, не ожидавшие такого отпора со стороны Русских, девять дней простояли на месте. За это время на реку Пассаргу прибыл с Дона атаман Платов с полками Атаманским, Ефремова 3-го, Селиванова, Иловайского 10-го, Иловайского 6-го и ротою Донской артиллерии. Полки эти густою сетью пикетов и партий прикрыли Русскую армию от французов.
Началась та полная подвигов служба охраны, сторожовки и разведки, в которой казаки не имели себе равных. Началось боевое знакомство донских казаков с пруссаками. Удивлялись пруссаки, когда приглядывались к Донцам. Что же это за люди?.. Что за особый воинственный народ?.. Рыцарь — народ нашел другого рыцаря — народ.
С полками Платова пришел в Пруссию Березовской станицы урядник Евсей Селезнев, бывший ординарец Суворова. Пятнадцатилетним казаком пошел он на войну, и тридцать лет прослужил бессменно в казачьих полках, не ища себе ничего, кроме славы казачьей. Своими рассказами про Суворова — а как хорошо его знал старый урядник, как верно усвоил суворовскую «науку побеждать», — про Италию, про переход через заоблачные выси Сен-Готарда — он увлекал молодежь на подвиги. Теперь Селезнев возил за Платовым его атаманское знамя. Видели немцы в окружении Платова семидесятилетнего старика — казака Усть-Бело-Калитвенской станицы Обухова. Он был участником еще Семилетней войны. Был тогда против Пруссии и её «лютого короля», теперь явился на те же поля, как союзник немцев. При Императрице Екатерине II он участвовал в первой и второй войнах с турками, с Суворовым и Платовым брал неприступный Измаил, а теперь пошел за сына…
Со своим сыном пришел на войну поручик Гаврилов. Одиннадцать ран было на его теле. Он давно считался в отставке, но, когда стал собираться на войну его сын — загорелось сердце старого воина. Он стал проситься в полк. Напрасно друзья его отговаривали:
— Да ты же стар… Где тебе уж воевать?
Старик только рукой отмахивался.
— Друзья мои, — говорил он, — я иду на войну, чтобы научить моего сына, как разить врагов отечества, хочу видеть, как он будет следовать по стопам отцов своих. Рука моя, конечно, слаба и не в состоянии сбить всадника дротиком, но я, будучи при сыне, и укажу ему, как управляться с врагом.
В ночных партиях и пикетах Гаврилов нигде не отходил от сына и передавал ему свои знания и опыт. 21-го мая 1807-го года на реке Алле он был убит.
Что это были за люди!. Верно сказано про них:
У города Гейльсберга, 20-го мая, Наполеон начал наступление на Русскую армию. Полки Адриана Карповича Денисова находились на охране правого фланга армии.
Уже не раз французская конница бросалась на казаков, но всякий раз, заманенная лавой, бывала опрокинута.
Вдруг показались французские латники-кирасиры. Они были уверены, что казачьи дротики сломаются и копья погнутся об их стальные доспехи. Многие казаки в первый раз увидели такую конницу. На громадных лошадях, с ног до головы закованные в железо, рослые люди бесстрашно врубились своими тяжелыми палашами в казачьи ряды. Ломались казачьи дротики о латы, копья гнулись. Смятение началось в рядах полка Ефремова, столкнувшегося с французскими кирасирами.
Вдруг кто-то из старых, видавших виды казаков, крикнул:
— Колпаки долой!..
— Колпаки долой! — понеслось по казачьим рядам.
Копья направились в лица под каски. Кирасиры, сраженные насмерть, стали падать на землю. Атака французов была смята…
В это время из дальнего леса показались длинные линии полков французской кавалерии, шедшей на выручку кирасирам.
Казакам грозила или гибель, или отступление. Денисов, ученик и любимец Суворова, не знал слова «отступление». Он проскакал к своим полкам. Он встретил два Прусских конных полка. Их вел генерал большого роста, рябоватый, с большим носом и со шрамом старой раны на лице. Он подъехал к Денисову. Генерал говорил по-французски, Денисов тоже говорил по-французски.
Денисов предложил немцам атаковать вместе французскую конницу.
— Охотно, — ответил пруссак.
Под общею командою Денисова немецкие и донские полки пошли навстречу французам. Они смяли их и прогнали до леса, но, наткнувшись на бывшую в лесу пехоту, принуждены были отойти на прежнее место.
Смеркалось. Французская артиллерия кидала гранаты по казачьим полкам. Казаки рассыпались жидкой лавой и медленно отходили. К ним приехал Платов.
Целый день казаки провели в бою. Они ничего не ели, не расседлывали лошадей. Лавы свернулись в «звенья». Казаки, кроме дозорных, спешились. Тихо протекала теплая душистая майская ночь. Как только стало светать, Платов, проведший ночь с казаками, приказал отряду Денисова продвинуться вперед и влево и занять промежуток между лесами, и там не пропустить французов.
Едва Денисов дошел до указанного ему места, как увидел шедший на него большой отряд французов. Шла конница и пехота, блистали в лучах восходящего солнца медные тела французских пушек.
У Денисова была только конница. Он решил: «Лучший способ обороны — атака»…
Французская конница развернулась против Денисова; пехота побежала в лес, чтобы лесом зайти во фланг Денисову.
Денисов бросил полк Ефремова в сомкнутом строю в атаку на французскую конницу; полк Астахова направил к лесу, чтобы тот лавою не допустил французскую пехоту выйти из леса; сам стал в резерве.
Платов, ознакомившись из доклада посланного Денисовым офицера о положении отряда, послал часть своих полков на выручку, но Денисов один справился с врагом.
Полк Ефремова так стремительно атаковал французскую конницу, что та, не приняв атаки, повернула назад. Астахов лавой загнал пехоту в лес, и не дал ей выйти из него.
Денисов глазам не верил. Как легко далась ему полная победа над превосходящим его численно неприятелем!.. Описывая в своих воспоминаниях дело у Гейльсберга, он пишет:
— «Видя сие, не постигал я, каким образом остаюсь победителем? Ясно видел я, что произошло сие от единой благости Всевышнего Творца к нам».
2-го июня под Фридландом Русская армия столкнулась с Наполеоном. Сражение было Русскими проиграно. Приказано было отступать.
Завеса конных казачьих полков прикрыла отход Русской армии. Полки Платова бросались в атаку на авангарды французов, задерживая продвижение армии.
4-го июня на Таплакинской пластине казачья артиллерия заставила французов развернуться. Начался упорный бой. Спешенные казаки отбили атаки французов, сожгли мост и отошли. На другой день наступавшие французы были снова остановлены в Кучелахском лесу, где казаки засели за засеками, а полки Грекова 18-го и Иловайского 10-го атаковали в дротики французов на лесной прогалине. Движение Наполеона снова было задержано на четыре дня.
7-го июня Платов ушел за реку Неман. Здесь узнали казаки, что в Тильзите идут переговоры, с Наполеоном о мире.
По случаю заключения мира и союза с Францией, в Тильзите были празднества. Нелегко дался этот мир и союз Императору Александру. Еще вчера он отказывал Бонапарту в Императорском титуле, не признавал его за государя, еще вчера он считал, что Наполеон незаконно сидит на престоле французских королей, а теперь ему приходилось принимать его, как равного, говорить льстивые речи, сознавать себя побежденным и уступать ему первое место… «Подумать только, что я провел эти дни с Бонапартом», — писал Александр своей матери… «Никогда Александр Павлович, во всю жизнь не мог переварить, этого свидания; чувства его достоинства были чересчур уязвлены, и самолюбие державного повелителя России приходилось приносить обстоятельствам», — пишет в истории великий князь Николай Михайлович.