Когда терапевт неожиданно поднимает вопрос о стенографистке, она изменяет направленность свободных ассоциаций девочек. Административные вопросы должны решаться, но в конце занятий, а не в начале или в течение группового диалога.
(Е) В этом сне, в той последовательности, в какой она его рассказывает, Сандра проявляет свою гомосексуальную привязанность к Элен. Тот факт, что обе девочки уходят из дома, знакомятся с матросами, убегают из дома, явно свидетельствует о гомосексуальном притяжении между ними... Символика обезьяны или медведя вполне очевидна (лобковые волосы), а сон выражает ее борьбу против соблазнительности Элен, которая не дает ей стать «хорошей». Когда Сандра говорит, что хочет вернуться и играть на пианино, она имеет в виду, что хочет стать хорошей, но Элен пробуждает запретные импульсы, а это — зло, так как обезьяна (секс) — это зло, и девочка боится. Терапевт верно распознала в Элен замену отца Сандры и дала этому совершенно верную интерпретацию, если судить по последующим беседам. Обратите внимание также на то, что во сне Сандра бежит за поддержкой к матери (прячась от своих сексуальных импульсов), но матери там не оказывается.
(F) Хихикание Сандры подтверждает правильность догадки терапевта, что впоследствии также подтверждается ее детскими воспоминаниями об отце. В ее бессознательном обезьяна, «плохие» импульсы и «обезьяньи рожи» отца, так запечатлевшиеся в памяти, соотнесены. Ее отец пробуждает в ней дурные импульсы, что символизируется обезьяной или «медведем». Берта правильно истолковывает проблему Сандры. Сандра и ее отец слишком тянутся друг к другу. Берта тоже визуализует своего отца как зверя (того, кто может атаковать сексуально), а Паула выражает свое желание смерти отца, говоря о том, что когда он кричит, она думает, он делает это от боли (так как боль предшествует смерти).
Стоит обратить внимание на то, как члены группы истолковывают бессознательное друг друга. Мы видим, как правильны их догадки и как они помогают друг другу выявить и понять импульсы и фантазии. Здесь присутствуют и катарсис, и идентификация, и универсализация. Дальнейшее развитие беседы демонстрирует, как важно группировать пациентов по общему синдрому, в данном случае кровосмесительной тяге к отцу. Такое сходство способствует взаимопониманию, поддержке, катарсису и инсайту.
(G) Берта смутно догадывается о сексуальном притяжении между нею и отцом. Тот факт, что он подозревает ее, как и мать, в незаконных отношениях, помещает ее в одну категорию с матерью и другими его женщинами. Исходя из контекста, то, что отец бьет Берту, может быть истолковано как форма сексуальной агрессии. Объективность, с которой она обращается со своим отцом, выражает эмоциональный рост девочки. Здесь также проявляется принцип катексического замещения.
(H) У Лидии, шизофренический процесс которой держался под контролем сначала с помощью индивидуальной, а потом групповой терапии в течение почти десяти лет, подошел очень близко к ее проблеме. Она обеспокоена безумием, а также способна заметить связь между кровосмешением и безумием. На одном из предыдущих занятий, двадцать девятом, Лидия вспомнила, как когда-то в детстве она с головой укрылась одеялом и начала задыхаться во сне. Она отчетливо помнила ужас, который пережила. Она связывает его с другими пугающими переживаниями. Однажды она сказала, что родилась с опухолью в голове, которую «убрали рентгеновскими лучами». Потом засмеялась и добавила: «Может быть, частично она все еще там».
Терапевт спросила, что она имеет в виду. Улыбаясь, Лидия ответила: «Может быть, я все еще веду себя немного как сумасшедшая». Терапевт спросила: «Ты так думаешь?» Вместо ответа Лидия засмеялась. Немного позже, во время лечения Лидия призналась, что когда-то разрезала коту живот и несколько лет постоянно воровала в магазинах. Рева не сделала ни одного замечания во время разговора об отцах. Ее вовлеченность в отношения с отцом слишком велика на данном этапе, чтобы она могла говорить об этом прямо.
(I) Заявление Берты о своем отце говорит о значительном улучшении. Теперь она видит своего отца реалистически, в чем ей помогла психотерапия. Она больше не идеализирует его, и ее чувства стали менее противоречивыми. Она видит его как человека слабого (каковым он и является). Сандра тоже начинает проявлять большую объективность к своему отцу. Она уже не чувствует вины за свою ненависть к нему, которая вполне оправдана в данной ситуации. Поощряемая другими девочками, Сандра высказывает великолепную догадку о причине того, почему она > знакомилась с матросами и убегала из дома. Лидия, человек крайне чуткий, что характерно для шизофреников, делает важное замечание о том, как трудно разорвать порочный круг. В последующих занятиях девочки обсуждали эту мысль и свою роль в ней.
(J) Заговорив о своей биографии, Сандра фактически продолжает историю своего отношения к отцу. Ее биография в основном посвящена страданиям, ведущим к преступному поведению и борьбе, которую ведет девочка, прошедшая через эти страдания, чтобы такого поведения избежать. Так как все девочки, и особенно Сандра, были близки к тому, чтобы провести связь между своим неуправляемым поведением и отношениями с отцом, — а все занятие было по суш посвящено именно этому, — терапевту следовало попытаться вывести это наружу. В данной ситуации такое истолкование было очень уместно и желательно. Сандра уже начала это делать своим предыдущим заявлением о том, что ее поведение является следствием недостатка любви.
Пристальное внимание девочек, которое они проявляют, когда Сандра читает о психологической основе своих проступков, о борьбе с обстоятельствами, о своих собственных импульсах, говорит о том, что девочки идентифицируют себя с ней. Это ценно и для Сандры, и для них. Благодаря признанию со стороны других происходит укрепление эго Сандры, и ее история помогает прояснению импульсов и чувств всех девочек. Это — терапия идентификацией. Рассказ Сандры построен таким образом, что он описывает и интерпретирует чувства каждой девочки, как это мог бы сделать терапевт.
Рева (попавшая в группу застенчивой, скромной, замкнутой, со всеми соглашающейся девочкой, как ее охарактеризовали другие) теперь обрела уверенность в себе и способность вступить в открытое соперничество с Сандрой, когда Сандра отводит ей второстепенную роль, которую она вынуждена принимать относительно своей матери в отношениях с отцом. Это еще раз демонстрирует разнообразие переносов, проявляющихся в группе, когда один из участников становится преемником чьих-то чувств к родителям. Эта идентификация с историей, которую обнаруживают слезы девочек, у Паулы принимает форму фактического участия, когда она предлагает ее отпечатать.
(К) В этом разговоре у девочек проявляются реальные страхи кастрации. Для Ревы быть выброшенной из дому и стать нищей означает лишиться защиты своего отца, а страх Сандры потерять одну из косичек имеет вполне очевидное значение. Это подтверждается позже, когда Лидия и Паула открыто говорят о желании того, «что есть у Джо». Страхи кастрации проявляются девочками весьма очевидно, что демонстрирует следующий инцидент. Во время шестой беседы Лидия сказала, что ее очень волнуют поездки в метро, потому что там так много мужчин, и они стоят совсем близко к ней. Тут она вынула из сумочки булавку для шляпы, которую, как она сказала, всегда носит с собой для защиты. Девочки засмеялись, каждая взяла булавку в руки. За исключением Сандры, все девочки сказали, что носят с собой булавки. Озабоченность кастрацией у девочек-подростков была продемонстрирована в другой группе. Бетти спросила у Эллы, действительно ли та носит настоящую мужскую рубаху. (Элла также носила мужские галстуки.) Элла с гордостью выпятила грудь и ответила: «Да, у нее впереди пуговицы». Анна сказала: «У нее даже ширинка на юбке есть». Это замечание сильно взволновало Эллу, и она стала яростно отрицать подобный факт. На столе лежали карандаши и бумага, девочки взяли их в руки и какое-то время молчали...