— Хеей, ты здесь? – спрашивает Гретхен, щёлкая пальцами перед моим лицом. — Я спросила, будет ли нормально, если я открою это письмо, – она указывает на экран, на котором красным мигает экстренное сообщение от Парламента. Я тянусь, нажимаю на сообщение и щёлкаю костяшками пальцев, одним за другим, в то время как письмо заполняет экран. Из колонок раздаётся закадровый голос, грозно читающий нам послание.

«Сегодня, 15 октября 2041, Парламент объявляет обязательный учебный день. Все ученики обязаны как можно быстрее прибыть в свои школы. Никакие оправдания не принимаются. Не пришедшие студенты будут вызваны на допрос. Мы ценим вашу отзывчивость».

Затем письмо сворачивается и исчезает так же быстро, как и появилось. Мы с Гретхен пристально смотрим на экран. Обязательный учебный день. Такого не случалось никогда, вообще никогда. Не могу поверить, что отец с этим согласился, но, видимо, он действительно это сделал. Может быть, это даже была его идея. Единственная причина, по которой они могли согласиться на это, заключается в том, чтобы показать Древним, что нас не так просто запугать. Всё идёт быстрее, чем я думала.

Гретхен уже тянется, чтобы выключить монитор, когда приходит ещё одно письмо от тренера Сандерса: сегодня продолжится Оп-тестирование.

***

Мы с Гретхен настороженно заходим в школу. Все выглядят такими же обеспокоенными, как и мы, даже преподаватели. Химики, должно быть, выслали свою команду, которая работала всю ночь, потому что всё выглядит так, как раньше, словно ничего не произошло. Словно Древние не пытались уничтожить нашу школу всего двадцать четыре часа назад. Уверена, никто не погиб, однако, было ранено большое количество учащихся и преподавателей. Заставить нас вернуться так скоро – настоящая пытка. Они хотят показаться перед Древними, но они это делают, мучая нас. Это неправильно. И самое противное то, что сегодня у нас следующая часть тестирования, а это значит, что Парламент хочет заполучить военных как можно скорее.

Коридоры безмолвны, потрясённые и опустошённые студенты, словно приведения. Ло стоит возле наших шкафчиков и ждёт, когда мы с Гретхен придём.

— Ты в порядке? – спрашивает он, и его взгляд перелетает с меня на Гретхен, где и остаётся. Я перевожу взгляд от него к Гретхен. Её щёки краснеют, и она пытается смотреть куда угодно только не на меня. Хм, это странно.

Я хотела было спросить, что происходит, когда замечаю Джексона, стоящего посередине вестибюля. Маккензи подходит к нему и начинает что-то шептать. Он выпрямляется и улыбается, и затем прижимает её к себе, заключая в объятия. Я отвожу взгляд.

— Эй, ты в порядке? – спрашивает Ло, и я могу слышать в его голосе сомнение. Он обеспокоен, что я сержусь на него за то, что он не рассказал мне о своём брате. И возможно, мне следовало бы на него сердиться, но я знаю, что это не вина Ло. Кроме того, судя по тому, что они мне сказали, он и сам узнал об этом не так давно.

— Да, я в порядке, – я разминаю шею и кладу в шкафчик планшет для записей. В любом случае, сегодня на тестировании он мне не понадобится. — Мы должны идти на тестирование. Увидимся позже, Ло, – произношу я.

Гретхен идёт со мной нога в ногу и берёт меня за руку.

— Что происходит, Ари? Ты можешь мне рассказать. Дело в… Джексоне? Я знаю, ты говорила, что вы с ним просто друзья, но это выглядит, как….

— Я тебе говорила, между нами ничего нет, – я качаю головой, но не могу посмотреть ей в глаза. Не понимаю, как я могла довести себя до такого. Я не могу иметь чувств к Джексону. Не могу.

Лицо Гретхен наполняется обидой.

— Я твоя лучшая подруга, Ари. Ты же знаешь, что можешь мне доверять?

Я останавливаюсь снаружи тренировочного поля, борясь с переполняющими меня эмоциями.

— Я не знаю. Хорошо? Это и есть правда. Когда он рядом, гравитация словно исчезает, и я теряюсь, больше ни в чём не уверенная. Я думаю… Я не знаю… Он просто не такой, как я думала.

Я затягиваю волосы в конский хвостик, вертя его вокруг пальца снова и снова. Я не могу заставить себя признаться в том, что у меня есть к нему чувства, даже Гретхен.

Она наклоняет голову, её лицо наполнено заботой.

— Чувствует ли он то же, что и ты?

Я качаю головой.

— Я не уверена.

— Не уверена в чём? – знакомый голос раздаётся рядом с нами.

Я съёживаюсь по мере того, как поворачиваюсь.

Глава 13

Джексон открывает дверь Т.П., придерживая её, так что мы можем пройти перед ним. Гретхен посылает мне взволнованный взгляд и кивает в его сторону.

— Я собираюсь… ммм… зайти,– произносит она. — Увидимся позже, Ари.

Я следую за ней, когда Джексон хватает меня за руку.

— Подожди.

— Да?

— Что-то не так?

— Ничего, – говорю я.

— Не похоже на «ничего».

Но прежде чем кто-то из нас может хоть что-то сказать, тренер Сандерс включает свет и кричит из задней двери:

— Тестирование проходит не здесь. Все переходим.

Как только мы выходим наружу, тренер выстраивает нас в линии напротив металлической полосы препятствий. Я слышала, она же используется на настоящих тренировках Оперативников, чтобы заставить их быстро думать, стоя на ногах. Я не знаю, с чем мы столкнёмся внутри, но уверена: что бы то ни было, оно будет включать в себя самые передовые формы моделирования, которые только Химики могут нам предоставить.

— Насколько вы знаете, – говорит тренер Сандерс. — Все вы прошли предыдущее испытание и были допущены к решающей части тестирования. Сегодня оценивается ваша находчивость и способность справляться с необычным оружием. Я не могу рассказать, с какими препятствиями вы столкнётесь, но советую вам, ожидать чего угодно и никому не доверять. Ваша задача – пройти всё за десять минут. Те, кто не будут на другой стороне через десять минут, будут дисквалифицированы.

— Мы все заходим одновременно? – спрашивает Маркус Уайлд, высокий и худенький мальчик, ещё один приемник Управляющих. Его отец – лидер Оперативников и исходя из его репутации, он такой же жёсткий, как и мой папа, поэтому я предполагаю, что он спрашивает для предотвращения недоразумений, которые могут дойти до его отца. Едва ли он знает, что подобные вопросы означают слабость.

И действительно, тренер Сандер посылает ему жёсткий взгляд.

— Разберёшься.

— Но… – произносит Лексис. — Как мы должны…

— Начали! – выкрикивает тренер.

Все ринулись к входу, все кроме меня. Я жду, пока все исчезнут, и только потом вхожу, не желая, чтобы кто-нибудь видел, каким путём я пойду. Как только я попадаю внутрь, рядом со мной раздаётся громкий удар, за которым следует несколько щелчков, я поворачиваюсь и вижу металлическую дверь, как раз на том месте, где мгновение назад был выход наружу.

Путей всего два: направо и налево. Я понятия не имею, куда идти, поэтому выбираю право, надеясь, что инстинкты меня не подведут. Я делаю глубокий вдох, успокаивая себя.

Я прислоняю руки к металлическим стенам по сторонам от меня, надавливаю, просто, чтобы увидеть, что может произойти. Но ничего не происходит. Это и хорошо, и плохо. Хорошо, потому что не откроются новые пути, которые запутают меня ещё больше. А плохо, потому что я приближаюсь к повороту, и все мои инстинкты говорят, что за ним опасность.

Я не могу вернуться. Да и вокруг меня нет ничего, кроме металла по сторонам. Так что, у меня нет выбора, только ринуться вперёд и встретиться с тем, что меня ждёт.

Я поворачиваю за угол на открытое пространство и вижу Оперативника, сидящего между двумя путями. Я тут же узнаю его. Лейн, или как-то так. Он стажёр отца, у него всегда самодовольное выражение лица. Он называет меня…

— Забавно видеть тебя здесь, Принцесса, – произносит Лейн. Я отхожу назад, мои глаза сосредоточены на двух путях, расположенных по бокам от него. Если я его вырублю, то не узнаю, каким путём пойти, а это значит, что он должен быть обездвижен, но при этом находиться в сознании. Мои глаза мечутся по открытому пространству. Здесь нет ничего кроме кустарников. Что я должна делать с… Ага! Я замечаю крошечный серебряный предмет слева от себя, он не больше перочинного ножа. Я понятия не имею, что это, но оно там не просто так. Я бросаюсь к нему в тот момент, когда Лейн практически хватает его, прежде чем свалить меня на землю. Я подскакиваю и принимаю устойчивую позицию. Он язвительно усмехается. Он знает, для чего это, и он знает, что я не имею ни малейшего понятия.