- Да, я просто задумался.

- О чем конкретно? Мне что-то нужно сделать?

Ему хотелось, чтобы она могла что-то сделать, чтобы помочь. Черт, он сам не знал, как себе помочь. И это, блять, чертовски раздражало. Глупо было позволять тому, что сказал отец, залезть под кожу, но все же…

«У тебя нет ни жены, ни детей, ни подруги. Ты ничем не отличаешься от меня».

Рейф никогда не думал, что действительно хотел чего-то из вышеперечисленного. Он всегда говорил себе, что отношения приносят одни неприятности и что он никому не нужен. Тем не менее, с момента отъезда из Флориды его жизнь никогда не казалась ему настолько одинокой и пустой.

Регина поднялась на ноги и обошла стол. Ее обеспокоенный взгляд был похож на материнский.

- Босс, вы в порядке?

- Да, - автоматически ответил он. Затем покачал головой, - нет. Черт, я не знаю.

- Что я могу сделать?

В его голове звучали голоса: тихий озабоченный Регины, насмешливый отца…и мягкий, женский голос, который он не мог выбросить из головы, что говорил ему обратиться к друзьям.

Доусон сглотнул, перевел дыхание и выпалил:

- Вы уже обедали?

Регина улыбнулась.

- Нет. На самом деле, я надеялась, что вы захотите куда-нибудь пойти, чтобы я могла пригласить вас на праздничный обед по случаю дня рождения.

- Вы помните?

- Не каждый день твоему боссу исполняется тридцать лет.

- Так вы…мы уже можем идти?

Смеясь, она сказала ему, что уже заказала столик, и они могут отправиться в ресторан.

Двадцать минут спустя они сидели в угловой кабинке одного из его любимых итальянских заведений. Регина заказала у официанта напитки и с улыбкой повернулась к Рейфу.

- С днем ​​рождения, босс.

- Спасибо, - он колебался, не зная с чего начать и что сказать. Может, ему лучше просто заткнуться и улыбаться.

Но в его голове кружилось множество мыслей. Его одолевали различные чувства: на душе скребли кошки, он чувствовал себя дерьмово. Но Рейф знал, что даже через неделю это не пройдет само по себе.

- На работе я веду себя как ублюдок?

Вопрос явно удивил Регину, потому что ее карие глаза расширились.

- Нет. Иногда требовательно. Вы всегда знаете, чего хотите, и ждете, чтобы все было сделано правильно. Но это разумно. За это вы мне и платите.

- Я-я имею в виду…по отношению к вам.

Она задумалась, а затем сказала:

- Не как ублюдок, вы просто держите все в себе. Я довольно быстро это поняла. Вы не любите говорить о личном, и это нормально.

Это был ее вежливый способ сказать, что он отверг все ее попытки быть доброжелательной. Доусон сглотнул, слегка смущенный. Все это время он был сдержанным и отчасти грубым, просто он был самим собой. Почему он грубил людям? Потому что был слишком похож на своего отца?

- Сожалею, если был груб. Я никогда не мог нормально… общаться с людьми. Знаете… о личном.

Она пожала плечами.

- Вы такой, какой есть.

- Может быть, о слишком личном. Но вы всегда рассказывали о своем муже и ваших детях. Стыдно признаться, но я улыбался и кивал, а на самом деле не слушал.

- Я знаю, - она криво улыбнулась, - но я продолжала говорить, надеясь, что вы откроетесь. В течение какого-то времени я была уверена, что у вас нет ни одного близкого человека.

- Нет. Это было мой выбор.

С чего начать? Что сказать? Что он очень хотел поговорить об этом?

- Ваши близкие живут где-то поблизости?

- Моя мама умерла, когда мне было одиннадцать. Мой отец до сих пор живет в городе, - Рейф откашлялся, - мы ненавидим друг друга.

Регина отпрянула от неожиданности.

- Мне очень жаль. Я понятия не имела. А братья? Сестры?

- Нет. Мои родители ненавидели друг друга, поэтому чудо, что я появился на свет, - Доусон слышал, что его голос стал хриплым и раздраженным. Он пытался говорить нормально, но от избытка нахлынувших эмоций перехватывало горло.

- Вам нужно с кем-то поговорить, - это была констатация факта.

Рейф кивнул, радуясь, что она поняла его. Даже если они были не очень хорошо знакомы, он знал, что после стольких лет работы вместе может доверять ей.

- Вроде того. Да. Вы не против?

Она по-матерински сжала его руку.

- В течение долгого времени я хотела вам помочь. Я почувствовала, как вы одиноки. Но знала, что вы не захотите ни моей помощи, ни чьей либо еще. Что сейчас изменилось?

Все. Его день рождения сыграл свою роль, рассорив их с отцом. Но, в конце концов, причина была в одном человеке. Образ женщины, чье имя он избегал произносить даже про себя в течение всей прошлой недели, проносился в его голове, заставляя его чувствовать себя живым. Керри. Звучание ее имени согрело его глубоко внутри. Керри. Слезы обожгли глаза подобно пламени, и он стиснул зубы, чтобы сдержать их.

Керри.

- Во Флориде , я…хм, думаю, что влюбился. Я знаю, что все испортил.

- В Керри Салливан?

Слышать ее имя было подобно удару тока. Он отрывисто кивнул.

- Она сказала, что любит меня, и я…- он покачал головой, - я просто оставил ее.

- Почему?

Вечный вопрос. Он думал, что знал на него ответ, когда сел в самолет до Нью-Йорка. Сейчас он не знал ничего.

- Я сказал себе - сказал ей - что просто не завожу отношения, что я не тот, кто ей нужен. Она…- проклятые слезы выступили на глазах, и Рейф поднял лицо к потолку, надеясь их остановить. Глубоко вздохнув, он продолжил: - Она как солнце. Теплая. Боже, я никогда не знал никого с таким большим сердцем. Когда я был с ней, меня переполняли чувства. Она свела меня с ума, научила смеяться. Она заставила меня желать сжимать ее в своих объятиях и защитить от всего дерьма в жизни. Я наслаждался, просто…находясь рядом с ней. Я хотел сделать все ее дни прекрасными, излечить все ее раны, - он засмеялся: - Черт, я даже совершил федеральное преступление, чтобы помочь ей.

Регина ахнула.

- Меня не арестуют. Это была часть нашего…эм, забудьте. Сейчас все хорошо. С федералами больше проблем нет.

Рейф заметил, как расслабляются черты ее лица.

- Но вы все равно оставили девушку?

- Она никогда не просила, чтобы я любил ее, но я знаю, что она очень этого хотела. Я готов прикончить себя за то, что причинил ей боль, но продолжаю успокаивать себя, что я мог причинить ей еще больше боли, если бы я остался. Потому что в отношениях я веду себя как ублюдок.

- Я думаю, что это все хрень собачья.

Рейф пораженно посмотрел на нее. Регина никогда не ругалась матом, даже мягко.

- А Вы пробовали завести серьезные отношения с женщиной?

- Не совсем. Это мой пунктик. Я не знаю как, - он вздохнул, - мой отец сказал мне сегодня утром, что я, как и он, не в состоянии заботиться о ком-либо!

- Надеюсь, Вы понимаете, что это еще большая хрень.

Улыбка приподняла уголки его рта, несмотря на обуревавшие его эмоции.

- Я никогда не слышал от Вас таких слов.

- И Вы никогда не услышите их в офисе, но и Вам действительно нужно поменьше выражаться. Сегодня я позволю себе так говорить.

Он был рад ее доброму отношению.

- Если бы вы были похожи на своего отца, то не сидели бы здесь и не разговаривали бы со мной. И вы не вспоминали бы со слезами на глазах об этой девушке, если бы она была вам безразлична.

Он вздрогнул.

- Вы заметили? Я надеялся, что здесь слишком темно, чтобы это стало очевидным.

- Я заметила. Также я заметила, что вы стали другим после поездки во Флориду. Раньше вы всегда казались ужасно одиноким. Но на этой неделе вы просто утопаете в своем страдании. Вы любите эту девушку.

- Да, люблю, - признался он. И в глубине души после осознания этого внутри него воцарился покой.

- Так почему вы ее оставили?

Официант поставил перед ними напитки, салаты и ушел. У него было время, что обдумать этот вопрос.

Рейф взял вилку, но все равно не знал, что ответить.

- Я оставил ее, потому что…потому что я боюсь, - он вздохнул, - мне было страшно, потому что я безумно желал ее. Я думал, что причиняю ей боль. Я делал вид, что между нами нет чувств, пока она не сказала, что любит меня. Тогда…я не знаю. Я запаниковал.