Анана покачала головой.

— Тогда нам надо взобраться на одну из гор, которые окружают море.

Некоторые из них достигают пяти тысяч футов. Если мы поднимемся на такую высоту, местность будет просматриваться… О черт! Как давно я не вспоминал этой формулы. Ага! Границы видимости расширятся до девяноста шести миль.

Впрочем, это не важно. Главное, что мы будем видеть чертовски далеко. А дворец, по словам Уртоны, довольно большой. Если учесть, что горизонт этой планеты находится ближе, чем на Земле, наша вылазка в горы может привести к неплохому результату.

Анана тут же согласилась. Маккей не возражал, понимая, что в данном случае его голос не имеет большого значения, и покорно последовал за спутниками в лес.

Им потребовалось три дня, чтобы забраться на вершину конического пика. Сам подъем не составлял большого труда, но путешественники не видели причин для спешки. И людям и животным хотелось отдохнуть. Кроме того, какое–то время приходилось тратить на охоту. Анана и Кикаха отправились к горе, а Маккей, стреножив «лосей», остался у подножия присматривать за животными.

Последняя сотня футов оказалась самой трудной. Гора заканчивалась острым шпилем, который наклонялся то взад, то вперед. Остальная масса горы лишь слегка изменяла форму. И хотя шпиль снизу казался иглой, на его вершине имелась площадка размером с большой обеденный стол. Они поднялись на нее и, посетовав на отсутствие бинокля, осмотрели бескрайнее море.

Через какое–то время Кикаха признался, что не увидел ничего похожего на дворец.

— Я тоже, — сказала Анана и повернулась, чтобы окинуть взглядом пространство за прибрежными горами. И вдруг ее пальцы сжали ладонь Кикахи.

— Смотри!

Он взглянул в указанном направлении — Не знаю. Это похоже на большую темную скалу или холм.

— Но она двигается! — настаивала Анана. — Неужели не видишь?

Если бы объект находился хотя бы на полмили левее или правее, они бы его не заметили. Он выполз из широкого прохода между двумя коническими горами и начал перемещаться по длинному пологому склону. До гор не меньше двадцати миль, прикинул Кикаха и представил себе огромные размеры объекта.

— А ведь эта штука действительно может быть дворцом! — воскликнул он.

— Прощай, морская страна! Мы отправляемся в погоню!

Однако дворец находился слишком далеко, и это обстоятельство смиряло его ликование. К тому времени, пока они спустятся к подножию, доберутся до следующего прохода и одолеют его, летающая крепость унесется еще дальше. Кроме того, две горы не могли служить надежным ориентиром. Не успеют они подъехать, как обе вершины исчезнут, разделятся на четыре части или сольются в одну горную цепь. Слишком уж легко потеряться в мире, где нет ни запада, ни юга, ни востока, ни севера.

Впрочем, позади останется прибрежная гряда. А она почти не меняла формы.

— Вперед! — сказал Кикаха и стал спускаться с края узкой площадки.

Глава 18

Через одиннадцать дней они выехали на равнину. Кикаха надеялся, что дворец все еще оставался в зоне видимости. Конические вершины, между которыми он исчез, стали похожи на гигантскую грудь. Подножие горы окружала глубокая лощина. Проливной дождь, который прошел днем раньше, заполнил ее водой, и всадникам предстояло проехать десять лишних миль, огибая этот огромный ров.

Когда они приблизились к горе, та превратилась в конус. Ров начал мелеть, выплескивая воду на равнину. Анана предложила взобраться на вершину, чтобы отыскать дворец и определить направление. Подъем означал дополнительную задержку. Однако это было необходимо. Летающая крепость могла двигаться по прямой или по кругу. Она могла свернуть в любом направлении и даже оказаться сзади. Как говорил Уртона, дворец в автоматическом режиме двигался наобум.

Забравшись на вершину, друзья внимательно осмотрели окрестности. Вокруг простирались изменяющиеся равнины и хребты. Повсюду паслись стада зверей, и почти на каждом склоне виднелись темные полосы шагающих рощ и лесов. Справа у подножия далекой горы тянулась цепочка каравана — вереница крохотных фигурок животных и людей, спешивших на побережье.

Все трое уже начали терять надежду, как вдруг Кикаха увидел точку, которая медленно перемещалась впереди и могла оказаться и дворцом, и армией деревьев.

— Если бы это были растения, ты просто бы их не заметил, — сказала Анана. — Объект должен иметь приличную высоту, чтобы просматриваться на таком расстоянии.

— Надеюсь, он ее имеет, — отозвался Кикаха.

Маккей застонал. Он устал подгонять себя и животных. Он устал гоняться за недостижимым. Он устал, устал, устал…

А потом они снова отправились в путь. Их маленький отряд двигался гораздо быстрее дворца, но им приходилось останавливаться для охоты, еды, питья и сна. Каждый час летающая крепость удалялась от них на километр. Ее медлительный полет чем–то напоминал тупую устремленность черепахи, которая выползла в полуденный зной поискать себе самца. К сожалению, дворец не оставлял следов — он парил в полуметре над поверхностью планеты.

Следующие три дня они двигались под проливным дождем. Этот холодный небесный душ постепенно превратился в пытку. Кроме того, вода заполняла широкие ложбины, вынуждая путников объезжать озера и терять при этом силы и время.

На шестой день они снова увидели дворец, а чуть позже лишились мусоида Ананы. Пока люди спали, на «лося» набросился лев, и хотя хищника довольно быстро отогнали, раненого хикву пришлось добить. Его мясом путники питались несколько дней, а Анана ехала поочередно с одним из мужчин. И это еще больше замедлило их движение.

К концу шестнадцатого дня Кикаха и Маккей поднялись еще на одну гору и без труда отыскали дворец. Он находился почти на том же расстоянии, что и в прошлый раз.

— Неужели мы будем гоняться за ним по всей планете? — сердито проворчал Маккей.

— Если понадобится, то будем, — ответил Кикаха. — Ты становишься слишком раздражительным, Мак, и начинаешь действовать мне на нервы. Я знаю, что наша жизнь — не сахар, и, наверное, у тебя уже несколько месяцев не было женщины, но лучше закуси губу и перетерпи, старина. Отпусти пару шуток, прогуляйся немного…

— Может быть, тебе еще спеть песенку и сплясать негритянский танец? — мрачно съязвил Маккей.

— Как хочешь. Только знай, мы с Ананой делаем для тебя все, что в наших силах. И я настаиваю, чтобы ты изменил свое поведение. Иначе ты можешь оказаться в затруднительном положении или даже умереть. У нас есть шанс вырваться из этого мира — хороший шанс. Ты можешь вернуться на Землю, хотя, на мой взгляд, туда лучше не возвращаться. Там твоя жизнь состояла из убийств, насилия и воровства. Но если ты окажешься в другом окружении, оно изменит тебя целиком. Вот почему я считаю, что тебе лучше не возвращаться на Землю.

— Ты хочешь сказать, что мое раздражение мешает нам добраться до этого чертового дворца? Но каким образом? — возмутился Маккей.

— Все взаимосвязано, — с усмешкой ответил Кикаха. — Пока ты для нас двойная обуза. Мы с Ананой могли бы двигаться быстрее, если бы нам не приходилось тащить тебя на нашем «лосе».

— Вашем? — вскипел Маккей, и его мрачность переросла в открытую ярость. — Это она сидит на моем грегге!

— Потише, Мак! Давай разберемся. На самом деле «лось» принадлежал индейцам. И теперь, раз уж на то пошло, наш спор может разрешить сила. Тебе пояснить мои слова?

— Ты решил отделаться от меня?

— По логике, мне бы так и следовало поступить. Но мы все еще верим, что ты можешь стать нашим товарищем, — ответил Кикаха и внезапно закричал: — Поэтому прекрати скулить и стонать!

Маккей усмехнулся:

— Ладно. Я признаю, что ты прав. Мы уже не дети, чтобы обижаться на жизнь. Но это… — Он вытянул руки, указывая на лавалитовый мир. — Это для меня чересчур.

Маккей немного помолчал, а потом тихо добавил:

— Обещаю исправиться. Я же понимаю, что вам двоим от меня мало радости.

— Вот и договорились, — с улыбкой ответил Кикаха. — Слушай, а я тебе еще не рассказывал, как мне приходилось скрываться в винном погребе? Ну, брат, это была история! Помню, заняли мы один французский городок, и тут, как назло, немцы пошли в контрнаступление…