Четверых? Двое явно заколебались - едва живое черное кольцо неотвратимо сомкнулось вокруг обреченных путников.
Змея, змея - человеческая змея! Не зря церковь проклинает этих ползучих гадов!
Юноша окончательно пал духом. Только бы быстро...
Нет! Творец Милосердный, спаси еще раз! Честное слово - последний!
Генри отчаянным прыжком вперед заслонил Леона. Сильные руки ощерились воронеными стволами. Бывший друг лорда Таррента стреляет лишь с правой. Но разбойникам об этом не известно.
Двое жалких трусов приободрились - тоже схватились за оружие. Надо оставить их без половины жалования за последний месяц. Едва не бросили своего лорда! Рождает же подзвездный мир трусливых слизняков, готовых чуть что - нарушить присягу!
Мысли приободрившегося юноши оборвал голос одного из разбойников:
- Я бы предпочел обойтись без лишнего кровопролития, господа. Умрет лишь один из вас.
Ледяной пот заструился по спине. Где же Леон уже слышал этот холодно-вежливый баритон?
- Подумайте хорошо, стоит ли вам драться за отцеубийцу?
Лорд Таррент рухнул в бездонную пропасть. В провалы черной маски холодным презрением глянули черные глаза Клода Дарлена. И всё встало на свои места.
- Да, господа, сей юноша собственноручно всадил нож в грудь покойного лорда Эдварда Таррента - своего отца. Чтобы заполучить его титул и его женщину. А затем перевалил преступление на свою невинную сестру. Так достоин ли он жить, господа?
- Это - ложь! - язык прилип к гортани, слова продираются вороньим хрипом.
Всё не может закончиться вот так и здесь! Не нужно было уезжать от дяди. Теперь Леон попал в ловушку подлого мерзавца-секретаря!
Сейчас эти трусы отрекутся! Двое уже готовы, а сейчас и Генри...
- У дворян - своя честь, у меня - своя! - рявкнул тот. - Я присягал лорду Леону Тарренту. И я - не предатель. Прочь с дороги!
- Очень жаль. - Да кого жаль этому отребью?! - Но я обещал, что Леон Таррент не выберется живым из Тенмара.
Обещал?! Кому он мог такое обещать?! Неужели... дядя с ним заодно? Зачем? Ради наследства? Ив Кридель тоже метит на Лиар?
А Леон-то подозревал Полину, дурак! Из-за него теперь и она - в опасности! А он умрет здесь. И уже не сможет ни предупредить любимую, ни спасти.
Ее тоже ждет засада на дороге. И подлые негодяи в масках. Их не остановит, что она - женщина! Хрупкая, беззащитная... Подобным мерзавцам на всё плевать!
- Убейте их. - Как буднично! Даже без ненависти.
Сразу пять выстрелов грохнули по ушам. Юноша ошалело завертел головой. Откуда взялся дикий вопль, перекрывший даже этот чудовищный грохот?!
Леон понял, что кричит сам. И не может остановиться...
Всё-таки Генри успел раньше этих гадов! И как ни странно - попал с обеих рук! Впервые в жизни...
Двое разбойников рухнули наповал. Жаль - всего двое!
А в Леона - промазали! Он не ранен... кажется. Неведомо как успел пригнуться.
Стреляй же, стреляй, дурак! Иначе умрешь!
Юноша торопливо прицелился - из-за плеча Генри. И разом вспотевшей рукой нажал курок.
Кажется, попал кому-то в плечо. Жаль - не Дарлену...
Выстрелить вторично Леон не успел - кто-то оттуда пальнул в ответ. Когда враг перезарядил оружие? Или было запасное?
Таррент успел нырнуть назад. А Генри осел в весеннюю слякоть. На его груди расцветает огромная ярко-красная роза. С рваными краями...
Полине отец подарил алые розы в день свадьбы. А больше возлюбленная Леона их никогда в руки не брала. Предпочитала более скромные цветы. В отличие от Карлотты. Карлотты и Ирии. Сестра любила всё яркое...
Юноша успел рвануть шпагу из ножен. И горячая боль прожгла живот. Глубоко-глубоко... насквозь.
Серое небо качнулось - застиранной простыней на ветру. Предательская земля ударила в спину. В лицо рванулись грязно-пепельные тучи. Готовые пролиться целым морем погребальных слёз...
- Добей его, - донеслось откуда-то сверху. Голосом негодяя и предателя, чье имя сейчас не вспомнить...
- Зачем? - Красная пелена осеннего заката заволокла небо. Сквозь нее голос Клода (а вот этого зовут Клод!) почти не слышен. - Он не заслужил легкой смерти. Уходим.
- Вы разве нас не отпустите? - Какой жалобный, умоляющий голос...
- И куда же вы пойдете - предатели, нарушившие присягу? Нет, вас мы берем с собой.
- Но вы обещали...
- Жизнь, а не свободу, - Клод сухо, неприятно засмеялся. Совсем тихо...
Его почти не слышно - и хорошо. Леон не собирается слушать этого секретаришку... Лорд Таррент сейчас немного отдохнет и...
Юноша попытался встать... нет - пошевелиться. И на миг небо вдруг стало совершенно алым. Ярким, как былые платья Карлотты.
Вино из разбитого графина...
А потом исчезло всё.
2
Небосвод горит закатными красками. Неповторимой сине-алой хрупкой гранью весеннего вечера и ночи.
Небо - невозможно красиво, а тревога сжимает сердце. Где опять беда? С кем? Эйда?! Иден? Катрин? Старый герцог?
В последний раз такое было в зимний вечер у камина, рядом с герцогиней Тенмар. Под вой озверевшей вьюги за окном.
Кому было плохо тогда? А теперь? Не узнать. А значит - не стоит и разворачивать карету.
- Госпожа Ирэн! - Мари, шурша бледно-желтеющей прошлогодней травой, замерла чуть позади. Ирия отступила на полшага влево. Не ко всем стоит поворачиваться спиной. - Госпожа, мне страшно!
- Почему? - "Ирэн Вегрэ" обернулась к перепуганной служанке.
- Пойдемте лучше в дом. На такое небо нельзя смотреть!
Ну и не смотри.
- Это - просто закат. Очень красивый.
И зловещий, как... Ральф Тенмар.
- Когда такой закат - кто-то умирает! - Мари судорожно схватилась за свой диск.
Хорошо хоть не за фигурку - на другом шнурке. Надо будет на подъездах к Лютене снять с горничной все амулеты. Старик Тенмар разрешает двоеверие в своем герцогстве. А в Лютене - ну как леонардиты увидят?
И еще стоит объяснить наивной Мари: цвет неба, символизирующий неотвратимую смерть, - сказки старых бабок. Иначе небеса всегда оставались бы оттенка алого бархата. В подзвездном мире - миллионы людей. Кто-то да умирает - каждый час... даже минуту.
Потом Ирия обязательно всё это скажет. Но не сейчас. Для объяснений - слишком тоскливо на сердце. У обеих.
Папа погиб ночью - неба сквозь наглухо задвинутые ставни видно не было. И "баронесса" уж точно не напомнит служанке, что в ночь смерти Люсьена ни змеи с облаков не сыпалось. И оно было вовсе не алым. Просто черный холст, расцвеченный серебристой луной.
Все суеверия - глупости. Через три дня Ирия и Мари будут в Лютене. Там хватит и реальных опасностей. Совсем незачем добавлять к ним еще и придуманные.
3
- Джерри, Джерри, проснись! - Серж отчаянно пытался растолкать друга.
А тот мечется то ли в кошмаре, то ли уже в бреду. И никак не просыпается. А рука его - слишком горяча!
Кридель встревоженно приложил ладонь ко лбу Роджера. И чуть не отдернул. При всём отсутствии у Сержа лекарских познаний, ясно как светлый день -лихорадка.
Ничего не поделаешь - придется будить Анри. Хоть бывший корнет и предпочел бы не трогать сегодня командира лишний раз.
...Вчера, когда гладиаторов несли на опостылевших носилках под вой опостылевшей толпы плебеев, к ним сквозь людское болото пробилась старуха. Чисто одетая, с убранными под платок волосами. В руках - цветы. Пунцовые розы.
Только потому стража и пропустила, иначе бы... Серж слышал, какие ругательства изрыгал потом центурион - тот самый.
Потому что старая мегера вместо того, чтобы увенчать героев дня розами, с яростью швырнула злополучный букет в лицо Тенмару. Оглашая площадь воплем:
- Проклятый убийца!
Тот привычным движением фехтовальщика увернулся. Лишь один цветок задел по виску - мгновенно выступила кровь...