— Христианином? — Даниель удивленно подняла накрашенные брови. — Кого только в мире не бывает.

— С кем именно мы должны встретиться? — спросила Фишер, желая сменить тему.

— Только несколько тварей согласились разговаривать с нами, — объяснил Адамант. — Большинство из них не вмешивается в политические дела Хейвена.

— Почему? — спросил Хок.

— Потому что если кто-нибудь из тварей станет заниматься политикой, то вслед за ней в политику будут вовлечены все остальные Боги, что приведет к войне между ними. Никто этого не хочет, и сами твари — меньше всех. Им и так неплохо живется, и они не собираются раскачивать лодку. Но некоторые все же не возражают против осторожного и косвенного вмешательства в гражданские дела. Необходимо опередить Хардкастла и заручиться их поддержкой. Думаю, мы начнем с Говорящего Камня.

Говорящий Камень оказался огромной неровной гранитной глыбой, обветренной и сглаженной непогодой. Служители с обнаженными мечами, в простой одежде охраняли его все время, пока рядом находился Адамант со спутниками. После всего, что им удалось повидать на Улице Богов, Хок был крайне разочарован. Он изо всех сил старался проникнуться священной атмосферой места, но Камень казался ему просто огромным булыжником. Адамант некоторое время говорил с Камнем, и если тот что-нибудь и ответил, то Хок этого не слышал. Адамант не выглядел удовлетворенным или разочарованным, но если он и получил что-нибудь от визита, то держал свои мысли при себе.

Мадонна Мучеников пользовалась плохой репутацией. Ее церковь примостилась на задворках Улицы Богов. Здесь не было никаких указателей; те, кому было нужно, сами находили дорогу. У дверей церкви постоянно толпились просители: одинокие и потерянные, искалеченные и преданные. Они приходили к Мадонне с тяжестью на сердце, и она давала им то, чего они жаждали: лекарство от боли. После смерти они вставали из могил, чтобы снова служить Мадонне, пока ей требовались их услуги.

Некоторые называли ее богиней, другие — дьяволицей. Ведь на Улице Богов между ними нет никакой разницы.

Сама Мадонна оказалась простой симпатичной женщиной в пестром платье. Рядом с ней стоял поднос со сладостями тошнотворного вида, и, принимая посетителей, она сосала леденцы. Мадонна не предлагала гостям угощаться, и Хок был благодарен ей за это. Мертвые мужчины и женщины заходили в комнату Мадонны за какими-то поручениями. Лица покойников были бесцветными и вялыми, но раз или два Хоку показалось, что он уловил в их глазах страдание и злобу. Капитан был готов в любой момент схватиться за топор и постоянно следил за ближайшим выходом. Адамант и Мадонна заключили сделку. В ответ на то, что Мадонна прекратит помогать братьям де Витт, Адамант обеспечит ей проход в госпитали Хай-Степс. Но все было не так просто, как казалось. Мадонна могла помогать только тем, кто сам того желал, а в любом госпитале найдутся люди, которые приветствуют смерть как освобождение от боли. Но все равно… Хок задумчиво смотрел на Адаманта. Он подозревал, что политики не знают жалости. Капитан заметил, что Медлей все время бросает взгляд на выход, но в ответ на его вопрос тот только пожал плечами.

Прекрасная Дама Скал отказалась принять их. Так же поступила и Морская Сестра. Обе они — старые покровительницы Хейвена, и Адамант был явно разочарован. Но тем не менее на всякий случай он послал им обеим приглашение к сотрудничеству.

Повешенный Человек был вежлив с посетителями, но сотрудничать отказался; Слезливая Падаль запросила слишком большую цену, а ответ Вьющейся Фиалки вообще оказался лишенным смысла. Дальше не лучше. Даже те немногие твари, которые позволили Адаманту приблизиться к ним, как правило, не интересовались его проблемами. Они погрузились в свои собственные дела и заботы. Адамант все время оставался вежливым и спокойным, а Хок держал руку поближе к топору. Многие твари были не слишком приятными созданиями, а от вида их последователей по коже просто бежали мурашки. Всем им присущ неподвижный, решительный взгляд фанатика.

Наконец, не добившись почти нигде успеха, Адамант привел свой отряд в резиденцию Братства стали. Штаб-квартира Братства мало похожа на церковь, гораздо больше она напоминала казармы. Резные украшения из дерева и камня сделаны за несколько сотен лет до того времени, когда здание казалось почти современным по сравнению с остальными храмами на Улице Богов. У дома патрулировали вооруженные часовые, но они почтительно расступились, узнав Адаманта. Хок бросил на него взгляд.

— Вы ведь не обычный посетитель, не так ли?

— У меня есть связи с Братством, — ответил Адамант. — Как и у всякого политика.

Покрытый шрамами человек в блестящей кольчуге провел их по нескольким коридорам в огромную библиотеку. Фишер завладела самым удобным креслом и опустилась в него, с удоволетворенным вздохом вытянув длинные ноги. У Хока возникло искушение последовать примеру жены. Его ноги тоже гудели. Но служба требовала не терять бдительности. Каждый человек, которого он видел в штаб-квартире Братства, имел меч и, похоже, знал, как с ним обращаться. Если Хардкастл уже побывал здесь и заключил с Братством соглашение, то выйти из здания будет не так просто, как войти. Хок присел на подлокотник кресла, в котором устроилась Изабель, и уставился на Адаманта неподвижным взглядом.

— Ну ладно, сэр Адамант. Кого мы ждем?

— Джеремию Раккера. Он здесь командует. Думаю, нам удастся поговорить с ним, он неплохой человек.

— Как он относится к реформаторам?

— Никак не относится. Считается, что Братство стоит выше политики. Фактически оно будет работать с кем угодно, если соглашение заключено тайно и хорошо заплатили. Но с Братством очень трудно сойтись в цене.

— Расскажите, пожалуйста, о Братстве, — попросила Фишер. — Каким влиянием оно пользуется в Хейвене?

— Его влияние сильнее, чем вам кажется, — вступил в разговор Медлей. — Между прочим, каждый человек, владеющий мечом или топором, может стать членом Братства. Те, кто принят в ряды Братства, учатся боевым искусствам, владение которыми держится в секрете сотни лет, и становятся участниками таинственного содружества, которое хранит верность только самому себе. Член Братства стали может пренебрегать любыми законами, не подчиняться никакому правителю или религии — если того потребует Братство.

— Члены Братства есть повсюду, — заметил Адамант. — В Совете Хейвена, в рядах городской Стражи, в политических партиях.

Хок нахмурился.

— Откуда такая уверенность?

— Мы ведь живем в Хейвене, вы забыли? Здесь любые секреты очень скоро становятся известными всем. — Адамант спокойно выдержал пристальный взгляд Хока. — Согласно моим источникам, Братство проникло во все Нижние Королевства; его люди есть даже среди Советников Короля. Пока что Братству удавалось избежать репрессий, так как оно провозглашает себя нейтральным, когда дело доходит до политики, но новая воинствующая секта может изменить ситуацию.

— Тогда зачем же мы пришли сюда? — удивился Хок. — Неужели ортодоксальная ветвь Братства захочет иметь дело с реформаторами? — Он задумался, но внезапно его лицо прояснилось. — Ну разумеется. Для них важно постараться, чтобы воинствующие сектанты не победили на выборах. Это значит, что они будут поддерживать либо Хардкастла, либо вас, но им хорошо известно, что Хардкастлу нельзя доверять. Мне кажется, я начинаю разбираться в политике.

— Одного цинизма недостаточно, чтобы стать политиком, — произнес позади него глубокий, резонирующий голос. Хок обернулся, схватившись за топор. В дверях стоял, улыбаясь, высокий мускулистый человек лет сорока-сорока пяти. Он на мгновение замолчал, удостоверился, что все смотрят на него, и вошел в комнату. Его полированная кольчуга ярко сверкала в свете ламп, а над левым плечом выступал эфес длинного меча, нижний конец которого почти касался пола. У вошедшего были черные, как смоль, волосы, классически правильные черты лица, слишком совершенные, чтобы выглядеть красивыми, и широкая улыбка, контрастирующая с мрачными глазами. Но тем не менее он гораздо больше, чем Адамант, похож на политика. Хок решил, что его рукопожатие способно переломать пальцы, и осторожно кивнул пришельцу. Тот улыбнулся в ответ, а затем церемонно поклонился Адаманту.