— Он не представляет опасности ни для кого, кроме самого себя, — добавил Адамант. — Я слышал, что он пьет как сапожник.

— Есть еще Меган О'Брайен, — продолжил Медлей, терпеливо ожидавший, когда Адамант закончит. — Он торговец пряностями и выступает за свободную торговлю. Принимая во внимание, что большая часть доходов Хейвена состоит именно из тех налогов, которые О'Брайен хочет отменить, не думаю, чтобы у него было много шансов. Ему повезет, если он переживет выборы.

И, разумеется, есть генерал Лонгарм. Когда-то он служил в армии Нижних Королевств, теперь возглавляет воинствующее крыло Братства стали. Братство официально отреклось от него, но значит ли это что-нибудь на самом деле — не известно. Братство стали никогда не отличалось искренностью. Лонгарм считается независимым кандидатом и выступает за Закон и Порядок. Утверждает, что любой нарушитель закона должен быть казнен на месте, и хочет, чтобы каждый мужчина старше четырнадцати лет проходил обязательную военную службу. Он сумасшедший, а вдобавок считает себя богоизбранным. Связи с Братством могут принести ему некоторое количество голосов, но в остальном он безвреден.

— Я бы не стал сбрасывать его со счетов, — возразил Адамант. — Воинствующее крыло Братства на последних выборах отобрало у консерваторов место от района Даунс. Думаю, будет разумно приглядывать за генералом Лонгармом.

— Есть еще какие-нибудь кандидаты? — спросила Фишер, наливая себе вина из ближайшего графина.

— Только один, — ответил Медлей. — Таинственный кандидат. Колдун по имени Серый Плащ. Никто его никогда не видел и ничего о нем не слышал, но это имя внесено в официальный список. Как правило, волшебникам никто не запрещает участвовать в выборах, но законы против применения магии так суровы, что большинство колдунов не выставляют свои кандидатуры. Они говорят, что подвергаются дискриминации, и, возможно, правы. Мортис утверждает, что никогда не слышал о Сером Плаще, а значит, тот не должен быть очень сильным чародеем.

Хок нахмурился.

— Сегодня утром у нас произошла стычка с колдуном. Вполне возможно, именно с ним.

— Какая разница, — сказала Фишер. — Он скрылся. Если это был Серый Плащ, то, думаю, мы можем больше не считать его кандидатом.

— Давайте подведем итог, — предложил Хок. — Кроме вас, есть Хардкастл и его наемники, воинствующее крыло Братства стали и группа независимых кандидатов со своими наемниками и телохранителями. Адамант, предстоят не просто выборы, а вооруженный конфликт. До сих пор мне доводилось участвовать в гораздо менее опасных заварушках, чем эта.

— Вы правы, — подтвердила Даниель.

— Я думаю, что итог вы подвели верно, — заключил Адамант. — Кто-нибудь хочет перекусить, прежде чем мы выйдем? Сомневаюсь, что потом у нас найдется время поесть.

Хок с надеждой взглянул на Фишер, но та решительно покачала головой.

— Нет, спасибо, — отказался Хок. — Мы сыты.

— Это несложно устроить, — возразила Даниель. — Хватит одной минуты, чтобы послать кого-нибудь на кухню и к дегустатору.

Хок взглянул на нее.

— Дегустатору?

— Меня постоянно пытаются отравить, — объяснил Адамант. — У реформаторов множество врагов в Хейвене — особенно в Хай-Степс. Мортис заботится о моей безопасности, так что мы держим дегустатора просто на всякий случай. Вы даже не поверите, каких бешеных денег он стоит.

— Я не думаю, что мы станем отвлекать себя закусками, — сказал Хок. Фишер опустила глаза.

— Хок, уверен, мы сработаемся, — усмехнулся Медлей, — и основательно познакомим вас с хейвенской политикой. В ней есть многое, что скрыто от глаз.

— Что ж, посмотрим, — ответил Хок.

3. ВОЛКИ В ЛОГОВЕ

Бримстон-Холл одиноко высился посреди двора, окруженного высокой каменной стеной, испещренной защитными рунами. За массивными железными воротами дежурили вооруженные часовые, а открытое пространство охраняли сторожевые собаки. Ходили слухи, что собак кормили человеческим мясом, пока они не привыкали к его вкусу. Когда-то в саду росли яблони. Хардкастл выкорчевал их с корнями — они могли служить прикрытием для убийц.

Камерон Хардкастл очень осторожный человек. Он не доверял никому и ничему и имел для этого все основания. В свое время он различными способами уничтожил и помог уничтожить множество людей. Говорили, что у него насчитывается больше врагов, чем у любого жителя Хейвена. И Хардкастл гордился таким фактом. В городе, населенном жестокими и безжалостными людьми, он стал легендарной личностью, за что приходилось платить немалую цену — подвергаться постоянной угрозе смерти.

Сам дом представлял собой чудовищное каменное строение, которому не давали разрушиться древние заклинания и нескончаемый ремонт. Летом в доме было невыносимо душно, а зимой никакие печи не могли победить холод, но с незапамятных времен он служил кровом для семьи Хардкастлов, и Камерон не собирался его покидать. Хардкастлы никогда не отказывались от своего имущества. Считалось, что они внесли большой вклад в основание Хейвена, и именно потому большинство из рода Хардкастлов были убеждены, что они должны править городом.

Камерон Хардкастл начал свою карьеру в армии Нижних Королевств. Так полагалось представителю его класса и его семьи, но он ненавидел службу и покинул армию после семи лет службы, поспешно выйдя в отставку, чтобы не попасть под трибунал. Ходили слухи, что его обвиняли в чрезмерной жестокости, но никто в это не верил, ибо чрезмерная жестокость была широко распространена в армии Нижних Королевств. Солдаты хорошо сражались, потому что боялись своих офицеров больше, чем врагов.

Витали слухи о жертвоприношениях за закрытыми дверями офицерского собрания, но все держали язык за зубами, чтобы избежать неприятностей.

Коренастый мужчина среднего роста с широкой грудью и мускулистыми плечами, копной темных волос и неровно подстриженными усами, в каком-то смысле он даже красив, но скорее грубой, мрачной красотой. Ему исполнилось сорок пять лет. Достаточно встретиться с ним на несколько секунд, чтобы почувствовать силу и властность, присущую его натуре. Что бы люди ни говорили о Хардкастле — а они говорили много, и в основном неприятные вещи, — все признавали, что этот человек обладает сильной волей. По крайней мере все присутствующие замолкали, когда он входил в переполненную комнату.

Хардкастл смеялся низким, гулким смехом, хотя его юмор отличался оригинальностью. Большинство людей, желая развлечься, ходят в театр. Хардкастл предпочитал посещать публичные казни. Он получал удовольствие от травли медведей, профессионального бокса и держал полдюжины собак для охоты на крыс.

В удачный день он прибивал крысиные хвосты к задней двери, чтобы похвастаться своими трофеями.

Хардкастл был консерватором потому, что его семья всегда поддерживала консерваторов, и потому, что это отвечало его деловым интересам. Хардкастлы принадлежали к аристократии, о чем никто не должен был забывать. В последнее время большая часть их доходов шла от деловых операций, но элита не осмеливалась обращаться с Хардкастлом как с купцом или бизнесменом. Даже в шутку. Когда Хардкастл думал на отвлеченные политические темы, что случалось нечасто, то приходил к выводу: каждый должен знать свое место и не стараться изменить положение. Он считал всеобщее избирательное право ужасной ошибкой и намеревался при первой возможности исправить ее. Реформаторы — опасная болезнь политического тела, и их надлежало искоренить и уничтожить. Начиная с проклятого Джеймса Адаманта.

Хардкастл сидел в своем любимом кресле и, нахмурившись, смотрел в большое окно кабинета. Адамант способен доставить ему много неприятностей. Этот человек, завоевал огромную популярность, гораздо большую, чем удавалось достичь кому-либо из предыдущих депутатов-реформаторов, и разделаться с ним сложно и дорого. Хардкастл ненавидел лишние расходы. К счастью, существовали и другие способы. Он отвернулся от окна и взглянул на своего колдуна Вульфа.