Он вытащил из-за голенища сапога кинжал и быстро вонзил его себе в сердце. Потом рухнул на колени, посмотрел на Хока, упал на пол и затих. Хок осторожно подошел к нему и перевернул тело. Никакой реакции. Хок попытался прощупать пульс. Адам Сталкер был мертв.

— Кончено, — прошептал Доримант.

— Да, — подтвердил Хок, устало поднимаясь на ноги. — Думаю, теперь все.

Он взглянул на Фишер.

— С тобой все в порядке, девочка?

— Жить буду, — лаконично ответила Изабель, ощупывая раненую ногу.

— Он был одним из лучших, — сказал Доримант, печально глядя на тело Сталкера. — Я никогда не любил его, но всегда им восхищался. Он величайший герой Королевства. И ведь он действительно совершил те подвиги, о которых сложили легенды.

— Да, я согласен, — решил Хок. — И поэтому мы скажем, что всех убил Хайтауэр. Оборотней воспринимают однозначно. Легенда о Сталкере нужна Хейвену больше, чем правда о нем.

— Вы, наверное, правы, — согласился Доримант. — Прошлое человека уходит вместе с ним.

Дом внезапно закачался, словно оседая. Напряжение в воздухе исчезло.

— Запирающее заклятие, — сказала Фишер. — Его действие кончилось. Пойдем из этого чертова дома.

Они посмотрели на Гонта, мирно спящего в кресле.

— Вы идите, — отозвался Доримант, — а я подожду, пока он проснется. Кто-то должен же рассказать ему нашу версию. И еще… Я обещал Визаж, что присмотрю за ней. Я не хочу оставлять ее здесь одну среди чужих.

— Хорошо, — согласился Хок. — Мы ненадолго. Что вы теперь будете делать, Доримант, ведь Блекстоун мертв?

— Подумаю, — ответил Доримант. — По крайней мере, на званые обеды ходить не буду долго.

Все невесело засмеялись. Стражи вышли. Они прошли через холл к закрытой входной двери. Хок минуту колебался, потом пинком распахнул ее. Свежий ветер подул им в лицо, прогоняя ночную духоту. Солнце уже встало, и на небе собирались долгожданные тучи, в воздухе пахло дождем. Хок и Фишер некоторое время стояли на пороге, наслаждаясь утренней прохладой.

— Во всем виновата жара, — произнесла Фишер. — Она будит в людях самое худшее.

— Да, — кивнул Хок. — Но только тогда, когда есть что будить. Пойдем, девочка, пора…

Они захлопнули за собой дверь, вышли в сад и направились вниз по холму к центру города. Даже при ярком утреннем свете Хейвен — мрачный город.

Победитель получает все

1. ОДЕРЖИМЫЕ

В любом городе существуют излюбленные кровавые развлечения. Где-то предпочитают традиционные жестокие забавы, такие, как травля медведей или петушиные бои, где-то низменные инстинкты жителей удовлетворяются зрелищем гладиаторских боев. В портовом городе Хейвене предпочтение отдавали самому кровавому и самому грязному виду развлечений — политике. А главным шоу несомненно становились выборы — время знамен и парадов, речей и торжеств, бунтов и массовых побоищ. В этот период улицы заполнялись возбужденными людьми, ворам и карманникам прибавлялось работы, а для хозяев таверн и трактиров наступала золотая пора. Всякая работа в городе прекращалась, поскольку предвыборная лихорадка охватывала буквально каждого жителя. И только городская Стража выстаивала по две смены кряду, тщетно пытаясь не допустить, чтобы Хейвен превратился в поле битвы.

Осень считалась в Хейвене лучшим временем года. Днем было еще достаточно тепло, а по ночам не слишком холодно. С океана постоянно задувал бриз, шли частые, но не затяжные дожди, заставляя жителей вдвойне ценить ясные дни. Именно в такую погоду человек переставал мириться со своей участью домоседа и старался почаще выбираться из дома, чтобы насладиться хорошими деньками в преддверии холодов. А тут еще и такое событие — выборы. Разумеется, на улицах яблоку негде было упасть. К полудню закон и порядок в городе уже переставали существовать. Хорошо, что на выборы отводилось только двадцать четыре часа. Иначе неизбежно возникли бы разного рода потрясения, и дело могло дойти до гражданской войны.

Капитаны городской Стражи Хок и Фишер неторопливо шагали по Рыночной улице, и суетливая толпа поспешно расступалась перед ними.

Форменный черный плащ Стражей Хок надевал редко — он мешал в бою. Но в город на выборы съехалось множество чужестранцев, а плащ выполнял роль мундира, поэтому в такие дни Хок носил его постоянно, небрежно накинув на плечи.

Происхождение Хока часто служило темой для разговоров — всех особенно интересовал вопрос, были ли его родители женаты. Точно никто этого не знал, и прошлое Хока оставалось тайной, а сам он не собирался ее раскрывать. В общем, Хок ничем особенным не выделялся. Был скорее худощавым и жилистым, чем мускулистым, хотя у него уже начал появляться животик.

Как и Хок, Изабель Фишер надела черный форменный плащ, а ее рука лежала на эфесе меча, который она носила на левом бедре.

Хока и Фишер знали все жители Хейвена. Во-первых, они прославились неподкупностью, что само по себе выделяло их среди Стражей, которым платили немного, а загружали работой по горло. И, во-вторых, наводили порядок, чего бы это им ни стоило.

Стражи неторопливо двигались по Рыночной улице, наслаждаясь теплом раннего утра и поглядывая на снующих торговцев. В дни выборов толпы людей приносили немалую прибыль продавцам пирожков, сувениров и мелким заклинателям.

Вдоль всей улицы протянулись лавки. Здесь можно было увидеть сооруженные на скорую руку палатки из дерева и ткани и солидные семейные предприятия с яркими шелковыми навесами. Отовсюду раздавались оглушающие крики продавцов, и чем хуже был товар, тем сильнее надрывался его владелец, цветистыми выражениями заманивая покупателей.

Стойки с дешевыми спиртными напитками выделялись традиционными вывесками: «ВЫПИВКА ЗА ПЕННИ. ЗА ДВА ПЕНСА — ПЕЙ ДОПЬЯНА». Рядом наливали пиво. Его раздавали бесплатно — подарок консерваторов. Последние предпочитали пьяных избирателей, которые либо проголосуют за консерваторов из благодарности и в надежде на новую бесплатную выпивку, либо будут слишком пьяны, чтобы поддерживать оппозицию. А поскольку очень пьяные люди предпочитают спать, а не бунтовать, Стражи не имели ничего против такого обычая.

Палатки торговцев не только заполняли всю улицу, но и залезали в боковые проулки. Тут продавались флаги, пиротехника, маски и разнообразные сувениры. Словом, здесь всегда можно было выбросить деньги на какую-нибудь безделушку. Северная окраина слыла самым бедным и самым опасным районом Хейвена. Здесь приходилось нести дежурство Хоку и Фишер — отчасти потому, что они были лучшими из Стражей, но главным образом потому, что и в рядах Стражи у них имелось немало врагов. В Хейвене нелегко жилось просто честному человеку…

Хок с тоской взглянул на лавку, предлагавшую сосиски с пряностями на деревянных вертелах. Кушанье выглядело очень аппетитно, если не обращать внимания на мух. Изабель решительно потащила мужа в сторону.

— Нет, Хок. Мы не знаем, какое мясо они кладут в эти сосиски. Ты не можешь позволить себе провести весь день в нужнике со спущенными штанами.

Хок засмеялся.

— Конечно, ты права, Изабель. К тому же, если не ошибаюсь, поблизости есть таверна, где нам на обед предложат прекрасного омара.

— Рановато для обеда.

— Хорошо. Съедим омара на ленч.

— В последние дни ты слишком много думаешь о еде, — заметила Изабель с неодобрением. — Даже удивительно, что пояс на животе у тебя еще застегивается.

— Надо же мне иметь какое-нибудь хобби, — парировал Хок.

Некоторое время они шли молча, посматривая по сторонам. Люди в толпе улыбались им или делали вид, что не замечают Стражей. Хок и Фишер отвечали на приветствия однообразными вежливыми кивками. Улыбкам они не доверяли.

Хок прожил в Хейвене только пять лет, но иногда ему казалось, что он провел здесь все пятьдесят. Он часто тосковал по родине, особенно осенью. В Лесном Королевстве в это время года лес окрашивался в золотисто-бронзовые цвета, его звуки и запахи тоже менялись — большие деревья готовились к зиме.