— Я должна была это сделать, пока он оставался уязвим. Сам бы он ни за что не остановил зомби. Они были его последним шансом обрести власть. Последним шансом стать хоть кем-то.

— Изабель…

— Он бы позволил нам обоим умереть!

— Да, — согласился Хок. — Думаю, позволил бы.

Он вздохнул и пошел подбирать топор. Взвесил оружие на руке и отложил в сторону. Без всякого выражения на лице посмотрел на мертвого чародея.

— Его… ввели в заблуждение. Он хотел как лучше. Он был моим другом.

— Потому-то я и убила его, — отозвалась Фишер. — Чтобы это не пришлось делать тебе.

А затем все потихоньку улеглось. Докеры подобрали своих раненых и разбрелись по домам. Стражи вызвали врачевателей, чтобы те позаботились о пострадавших, и приступили к медленному процессу очистки территории порта от мусора. Зомби успокоились, как только пропало влияние Гонта, и вернулись к работе. Демонстрация портовых рабочих пока закончилась, но все прекрасно понимали: следует ждать новой битвы, и следующей, и еще, и еще… Пока одна из сторон не сдастся или не переведутся люди, способные вести боевые действия. И среди тех, и среди других нашлись, правда, несколько твердолобых фанатиков, желавших непременно продолжить здесь и сейчас, но более спокойные товарищи растащили их в разные стороны. Для одного дня смертей хватало.

Хок и Фишер медленно брели вдоль гавани, обходя темные лужи подсыхающей крови. Тела погибших в стычке уже успели убрать, поскольку обе стороны опасались, как бы де Витты не использовали трупы в качестве сырья для создания новой рабочей силы. Стражи стояли небольшими группками, попивая пиво и покуривая. Иные с довольным видом улыбались — ведь сегодня им довелось остаться живыми.

В памяти Хока мгновенно всплыло, как некоторые из них проявили непростительную жестокость, преследуя бегущих докеров, и рука его сама потянулась к топору. Фишер крепко взяла мужа за локоть и не выпускала, пока не провела мимо стражей.

— Когда-то Гонт был хорошим человеком, — вымолвил Хок. — Он и впрямь очистил Крюк Дьявола на некоторое время. Но это… вот что делает с честными людьми Хейвен.

— Ты всегда был слишком сентиментален, — возразила Фишер. — Гонта снедала жажда могущества, и он продал душу задолго до того, как мы с ним встретились. Дорога в ад всегда вымощена благими намерениями.

Некоторое время они шли молча, оставив позади порт. Мрачные серые кварталы Крюка Дьявола казались странно притихшими, будто придавленными вестями о происшедшем в доках. Редкие прохожие бросали тяжелые взгляды на униформу супругов.

— Итак, — подвела итог Фишер, — мы снова спасли город. Внемли: благодарное население рукоплещет нам.

— Мы спасли Хейвен для де Виттов и таких, как они, — отозвался ее муж. — Докеры не заслужили того, что сегодня здесь произошло.

— Это политика, — пожала плечами Фишер. — Никогда не разбиралась в политике.

— Тебе достаточно понимать одно: ситуация в доках осталась нерешенной. То, что случилось сегодня, произойдет снова. Погибнут новые стражи. Погибнут новые докеры. Только в следующий раз… Не уверен, на какой стороне окажусь я. — Хок смотрел прямо перед собой, даже не взглянув на супругу. — Я не для того появился в этом городе. И определенно не для того в нем остался.

— Мы остались, потому что верили в свою необходимость. Полагали, будто что-то значим.

— И у тебя до сих пор не пропало желание жить и работать в Хейвене? А как бы ты отнеслась, если бы я предложил уехать?

— Я всюду последую за тобой, любовь моя, — осторожно ответила Фишер. — Ты это знаешь. Но как мы можем сбежать, когда еще столько не сделано? Повернуться спиной к злу, которое свободно разгуливает по городу? Когда я в последний раз наводила справки насчет здешней коррупции, мы по-прежнему оставались единственными честными полицейскими в Хейвене.

— Тем не менее, меня сильно беспокоит отсутствие цели и направления в моей жизни. Мне уже тридцать пять. Не стар. Определенно не стар. Но уже и не молод. Когда я был младше, я всегда думал, что к нынешнему возрасту непременно разберусь со своей жизнью. Приму все главные решения — и все такое. Я не могу отделаться от ощущения, что просто… плыву по течению. Что я утратил свой путь.

— Я вот никогда не была амбициозна, — пожала плечами Фишер. — Мы пережили Долгую ночь Синей Луны и войну с демонами. С тех пор все прочее кажется мне не таким значительным. Черт, я же тогда всерьез решила, что мне конец! И теперь каждый новый день для меня как награда. Мы делаем здесь доброе дело, в основном спасаем людей, помогаем им. Довольствуйся этим.

— Мы были героями. Все наши деяния имели смысл.

— Ты правда хочешь уехать из Хейвена?

— Только куда? Есть ли место, где все по-другому? — устало вздохнул Хок.

И тут посланец из дальних и давних краев заступил им дорогу, сорвал с головы шляпу и отвесил глубокий поклон.

Хок и Фишер остановились и в изумлении уставились на незнакомца, преклонившего колено и обратившегося к ним с наивной прямотой:

— Принц Руперт, принцесса Джулия! Наконец-то я отыскал вас! Вы должны немедленно вернуться в Лесное королевство. Убит король Харальд. Только вы можете установить истину, привлечь убийцу к суду и снова принести мир и надежду Лесному королевству!

Супруги переглянулись.

— Ну вот, — пробормотал Хок. — Теперь всему крышка.

2. ПОРТРЕТНОЕ СХОДСТВО

Капитан скользнул глазами по склонившемуся перед ним посланцу и обвел недобрым взглядом окрестности. Кажется, никто не обратил на них особого внимания, но они находились не где-нибудь, а в Хейвене, и, между прочим, на Северной окраине, где абсолютно ничто не проходит незамеченным. Хоть кто-нибудь да глазеет на них из-за угла. Ведь никогда не знаешь, какая информация может впоследствии оказаться ценной.

Хок обнаружил свою ладонь на рукояти топора и решительно убрал ее оттуда. Насилием возникшую проблему не решить. Упоминание имени Руперт сбило его с толку. Капитана уже много лет никто не называл Рупертом… Он тогда был другим человеком в другом мире и вел совершенно иную жизнь, от которой, как он надеялся, сбежал навсегда. Следовало быть умнее. Прошлое никогда по-настоящему не отпускает, а семейные связи — самые крепкие из возможных.

— Кто ты такой, черт подери? — поинтересовалась Фишер, сердито глядя на коленопреклоненного человека. Голос ее звучал достаточно спокойно, но она всегда отличалась способностью сохранять самообладание. Даже когда была принцессой Джулией из Герцогства под горой.

— Я Аллен Чанс, ваше высочество, — представился гонец. — Полагаю, вы знали моего покойного отца, сэра Чэмпиона из Лесного королевства.

— Да не важно, кто он такой! — рявкнул Хок. — Детали подождут! Сперва его надо утащить с улицы. Ты, Чанс, вставай. Терпеть не могу, когда передо мной стоят на коленях. И больше никаких ваше высочество. Мы с Изабель — капитаны городской стражи, и наша репутация уже и без того изрядно подмочена.

Посланец изящно поднялся и обворожительно улыбнулся.

— Как пожелаете, сэр Руперт.

— О черт, его точно надо убрать с улицы! — воскликнула Фишер. — Видит бог, я не хочу ничего слышать, но нам придется с ним побеседовать. И, как мне кажется, в аудитории мы нуждаемся в самую последнюю очередь. Ты прибыл один?

— Никоим образом, — произнес глубокий рокочущий голос у них за спиной.

Хок и Фишер обернулись. На них смотрел гигантский пес. Массивная голова животного находилась на уровне их талии. Под длинной блестящей темно-коричневой шерстью перекатывались тугие мускулы. Половина правого уха отсутствовала, а рот растянулся в широкой и отнюдь не дружелюбной улыбке, демонстрируя острые, здоровенные зубищи. Создавалось впечатление, что их очень-очень много.

— Мать честная, говорящий волк! — ахнула Фишер.

— Я не волк! — отрезал пес со всей определенностью, судя по всему, немало уязвленный подобным предположением. — Волки — глупые и безответственные твари. Бегают пачками, потому что боятся собственной тени. А я — пес и горжусь этим. Чанс, мой друг, и я был бы признателен, если бы вы приняли в обращении к нему более уважительный тон. А если мне только покажется, что кто-нибудь из вас ему угрожает, я тому для начала откушу руку по локоть.