Робби усмехнулся.

— Честно говоря, совершенно не представляю. Мне хотелось бы немного попутешествовать. Давно я не выбирался из Башни. В мире произошло немало перемен, и мне хотелось бы посмотреть, пока есть силы. Не то чтобы я стал несчастлив здесь, Джеми, но с уходом Дункана все изменилось. Я вернусь посмотреть, как твои дела, спою тебе новые песни.

— Конечно, — вежливо согласился Джеми. — Это будет замечательно. Бреннан рассмеялся.

— Тебе меня не провести, Джеми. Мое пение тебе никогда не нравилось.

— Это дело вкуса, — уклонился Макнейл. — В конце концов я же слушал тебя почти двадцать лет.

Все засмеялись. Хок протянул Джеми руку. Макнейл крепко пожал ее. Все начали прощаться, Хок подтолкнул Изабель к выходу прежде, чем прощание затянулось. Они вышли на тропу, ведущую в город, и больше не оборачивались.

— Ну, — нарушил молчание Хок, — тебе понравилось быть светской дамой, Изабель? Фишер хмыкнула.

— Кормили здорово, вина великолепные, но компания отвратительная, и мода мне не по душе. Корсет совершенно не давал дышать, а от прически ужасно разболелась голова. Про туфли я уж и не говорю.

Хок засмеялся.

— Скажи еще спасибо, что нам не приходится сталкиваться с доброй дюжиной подобных семей.

— Спасибо, — с чувством произнесла Фишер, — Огромное спасибо!

— По-моему, мы выступили неплохо — никого не убили.

— По-моему, ты не относишься к высшему свету с должным уважением, Хок, — покачала головой Изабель.

— Кто бы говорил! — хмыкнул Хок. Рассмеявшись, они продолжили свой путь.

Алистер один стоял в картинной галерее, разглядывая портрет Стража семьи, висевший над горящим камином. В комнате царила тишина, нарушаемая только потрескиванием горящих поленьев. Он знал, что времени у него немного — скоро его начнут разыскивать, но все еще медлил в нерешительности. Ему так давно не приходилось бродить по коридорам Башни одному. Алистер даже не подозревал, насколько соскучился по старому замку.

Он оглядел зал, впитывая все мельчайшие детали. Много изменилось со времени его последнего визита. Большинство изменений не пришлись ему по сердцу, но что поделаешь — мода меняется. Алистер медленно обошел комнату, вдыхая аромат цветов, наслаждаясь картинами и статуями. Пальцы его нежно поглаживали полированное дерева Он не мог остаться здесь. Это был его дом, но остаться он не мог. Он больше не принадлежал миру живых. Девочка, Холли, вызвала его, и он пришел к ней, но больше здесь в нем не нуждались. Монстр наконец мертв, пришел конец Проклятию Макнейлов.

Алистер снова повернулся к портрету. Пора уходить, пока остальные не поняли, что он на самом деле не Алистер Макнейл. Ему так хотелось остаться, пройтись по улицам, увидеть восход солнца, закат, почувствовать дыхание ветра… Но он еще не уплатил сполна свой долг. Он должен нести кару за ужасное злодеяние — за то, что замуровал своего чудовищного и несчастного сына.

И верный Страж семьи Макнейлов вернулся в портрет. Он будет ждать, когда семья снова позовет его. Он придет, как только вновь понадобится им.

Заговор против Стражей

1. ШАКАЛ

В пределах обитаемой Вселенной немало мрачных и неуютных городов. Есть города просто плохие и города похуже. Но есть еще и Хейвен.

В середине зимы, в солнечную погоду башни Хейвена видны издалека. Покрытые инеем они сверкают словно хрустальные. Но все очарование исчезает стоит только миновать городские ворота. Трубы от многочисленных фабрик безостановочно изрыгают тучи ядовитого дыма и снег на улицах Хейвена больше похож на сажу, а на лицах обитателей города лежит несмываемая печать усталости и злобы.

Хейвен не зря считается самым опасным местом Нижних Королевств.

Даже в предрассветные зимние часы, когда мороз сковывает все своим ледяным дыханием, город не знает мира и спокойствия. Череда преступлений нескончаема. В любое время дня и ночи на узких улицах слышатся стоны и проклятия, льется кровь.

И только городская Стража не позволяет волне кровавого хаоса окончательно захлестнуть Хейвен. В тот день довольно необычная семейная пара, капитаны Стражи Хок и Изабель Фишер, конвоировали арестованного. Несмотря на все усилия магов — повелителей погоды, зима все-таки пришла в город. Под ногами чавкал грязный снег, с крыш свисали сосульки. Свинцовые тучи уже неделю скрывали солнце.

Толпы мужчин, женщин и детей заполняли улицу, ведущую к штабу Стражи. Они суетливо сталкивались, торопясь по своим делам. Разумеется, никто не пытался толкнуть Хока или Фишер. Это было небезопасно. Пробило уже восемь утра, но день, казалось, и не думал начинаться. На каждом углу горели фонари, но их янтарный свет едва разгонял темноту.

Хок искренне ненавидел зиму. И не только потому, что недавняя эпидемия гриппа свалила с ног добрую половину Стражей, а ему с Фишер пришлось несколько дней подряд работать в две смены. Зима в Хейвене — трудное время, особенно для бедных и больных. По утрам на улицах находили замерзшие трупы несчастных бродяг — их убила зима. Бездомные умирали на ступеньках богатых домов или под навесами магазинов. Каждый день специальная машина объезжала город, собирая свой страшный урожай. Однажды Хок обнаружил маленькую девочку, свернувшуюся клубочком на мостовой. Ее глаза широко распахнуты, кулачки сжаты — она была мертва. Ее тоже убила зима… Капитан Хок был высок и черноволос. Несколько старых шрамов на правой половине лица и черная шелковая повязка через глаз придавали ему зловещий вид. Друзьям он рассказывал немало историй о том, как заработал эти шрамы. Правда, многие из этих историй не были лишены вымысла. Хок носил волосы до плеч, перехваченные кожаным обручем, чтоб не лезли в глаза. В своем черном форменном плаще он казался олицетворением грубой физической силы; но на самом деле Хок был не столько мускулист, сколько жилист и гибок. Ему недавно исполнилось тридцать, но в волосах уже поблескивала седина. Словом, Хок походил на обыкновенного наемника, прошедшего огонь и воду, и, если бы не взгляд его единственного глаза, пронизывающий насквозь, на него мало бы кто обращал внимание. На правом бедре Хок носил вместо меча топор с короткой рукояткой. Многолетняя практика позволила ему в совершенстве овладеть мастерством обращения с этим оружием. Его супруга, капитан Изабель Фишер машинально подстраивалась под широкий шаг Хока; она успела привыкнуть к этому за годы их долгой совместной службы. Несмотря на высокий для женщины рост — около шести футов — она поражала по-кошачьи изящными и легкими движениями. Свои длинные светлые волосы Фишер заплетала в косу, доходившую до талии. На конце косы раскачивался полированный стальной шар. Она привлекала скорее мужской, чем женской красотой. Резкие черты ее лица приятно контрастировали с глубокими синими глазами и благородным ртом. Плащ Изабель носила такой же, как у мужа, но сидел он на ней гораздо лучше. Вооружение ее составляли меч и кинжал, топор она не признавала. Искусство фехтования Изабель было известно в Хейвене, а в этом городе почти каждый житель умел отлично обращаться с мечом. Хока и Фишер боялись и уважали как самых крутых и честных в команде Стражей. Но именно поэтому у них накопилось немало врагов, к сожалению, даже среди коллег.

Пленник Стражей — маленький, тощий, безобидный на вид человечек, кутавшийся в меховую накидку. Его редкие черные волосы лоснились, глазки постоянно бегали, словно выискивая что-то, сам он все время хмурился. Короче, Хорек Бенни явно не относился к категории счастливых и уверенных в себе людей.

— Вы совершаете большую ошибку, — в двадцатый раз за последние пять минут повторил он заискивающим тоном. — Подумайте, пожалуйста, еще раз.

— Прости, — притворно вздохнул Хок. — Я думаю только по праздникам, а Фишер вообще не любит этим заниматься, она считает, что в результате портится фигура.