Отсюда – дать нормальное питание детям, работающим, старикам и уверенность в будущее, связать вклад в настоящее с получением отдачи в будущем – ведущий фактор формирования спроса в государстве, которое само устремлено в будущее. Во всяком случае, такие потребности стоят на втором месте после удовлетворения минимальных, разумных потребностей. И важно, чтобы разговоры о будущем были не только словами. Поэтому был взят курс на обеспечение немецких семей самыми современными товарами.
Народный автомобиль – одно из важных направлений реализации этого курса. Гитлер даже собственноручно сделал эскиз такого автомобиля и в 1938 году заложил первый камень в фундамент завода «Фольксваген». К июлю 1939 года завод уже дал первую продукцию. Планировалось продавать машины в кредит. Цена автомобиля по прайсу завода была менее 1 тысячи марок. Предполагалось выплачивать кредит по 5 марок в неделю в течение 4 лет. При заработке в конце 30-х годов в неделю до 100 марок отчисления составили бы около 4 % от средней заработной платы. Сбыться этому плану помешала война. Завод перешёл на выпуск военной техники.
Но массово выпускалась другая продукция широкого потребления. К 1940 году вся Германия была обеспечена радио-приёмниками! При этом были как дорогие, высококачественные радиоприёмники, так и относительно дешёвые. С 1936 года в рейхе появилось телевидение. Как раз перед открытием олимпиады.
Спрос немецкого народа управлялся идеологическими установками. Первостепенное значение придавалась росту производства продуктов питания. Частный собственник на селе – реальная опора нацистского режима. Поэтому вкладывание средств в сельское хозяйство кроме обеспечения населения продовольствием имело и цель привлечения на свою сторону крестьян, фермеров. С февраля 1933 г. и до начала 1936 г. дотации сельхозпроизводителям составили 3,5 млрд. рейх марок. Это половина доходов крестьян за 1933 год. Долги сельских производителей уменьшились. Их просто списывали.
Принятые меры позволили на 20 % поднять сельскохозяйственное производство. Доходы крестьян от продажи своей продукции выросли с 6,5 млрд. марок в 1933 г. до 10,5 млрд. в 1938 г. И, тем не менее, они составили только 60 % от уровня предкризисных годов Веймарской республики. Обеспечение населения салом, мясом, растительным и сливочным маслами, бобовыми культурами было недостаточным. Но бóльшая часть иностранной валюты шла на закупку сырья для производства вооружений. И здесь было не до идеологии – обеспечить бы прожиточный минимум.
Но в некоторых вопросах именно идеология управляла спросом. Это касалось, например, вопросов моды. Управляя вкусами немецких женщин, можно было поддерживать спрос на продукцию немецких швейных фабрик.
Влияние на женщин в этом аспекте исходило из имеющихся традиций и было достаточно продуманным. Ещё в начале XX века женское подразделение Wander Vogel заявляло, что одежда немецких женщин должна отличаться от французской моды, быть здоровой, приятной на вид, практичной. Geusenmadels – молодёжная женская группа, близкая к правым силам, отвергала зарубежную негерманскую моду, так как она несла чуждый дух во внутреннюю духовную жизнь немцев. Акцент на германскую моду в противовес женской моде из других стран, способствовал не только формированию единого, особо германского духа среди женщин, но и сближению с теми силами, которые ранее выступали с подобными заявлениями.
Женщины Германии поддерживали своих мужчин, которые на полях сражений сталкивались с французами, тем, что отказы-вались носить юбочки французских фасонов и высокие каблуки. В то время как их братья и отцы на западном фронте воюют с французскими войсками, ношение французской одежды приравнивалось к своеобразной форме предательства фронтовиков. Публиковались каталоги одежды, которую немкам подобало носить в военное время на работе и дома.
Это движение в сознании немецких женщин перехватили специалисты по нацистской пропаганде и умело направили в русло нацистской идеологии. Но духовный порыв немецких женщин имел и экономическую поддержку. Немецкие текстильщики осознали, что подобный подход увеличит их прибыль. Они стали поддерживать собственно немецкую моду. Более того, стали её пропагандировать за рубежом. Экспорт немецких швейных изделий стал расти и превратился в один из важных статей экспорта.
Этот процесс начался ещё до прихода фашистов к власти. Уже к середине 1920-х годов берлинская площадь Хаусготсплатц стала международным центром моды, особенно в области готового женского платья. Хотя состоятельные немки все же ездили в Париж, Вену, Лондон и отдавали немалые деньги за творения иностранных модельеров. Конечно, это было не выгодно производителям немецкой одежды. С их подачи в 1923 году Имперский союз призвал к всеобщему и полному бойкоту французской одежды. Естественно, большинство женщин, которые не ездили за дорогими покупками за рубеж, с охотой объясняли свои национальные, то есть более практичные и дешёвые одежды, своим патриотизмом. Всё психологически тонко.
Представители нацистского режима видели эти тонкости и использовали в своих интересах в борьбе за немецких женщин. Усилия нацистов в этой области были существенными. «Баварский стиль» пробился в ведущие мировые журналы мод. Гитлер публично демонстрировал своё восхищение традиционными немецкими костюмами, связывал национальные костюмы с имиджем истинных немок: непьющих, некурящих, не пользующихся косметикой, принадлежащих к расе «матери народа», чья главная функция – Kinder, Kuche, Kirche – дети, кухня, церковь.
Нацистские издания были на стороне немецкой моды. Вот одна из публикаций 1932 года в нацистском сборнике: «Мы должны противостоять чуждой моде хотя бы из одного только чувства национальной гордости; к тому же то, что считают модным маленькие брюнетки-француженки, совершенно не идёт светловолосым и голубоглазым немкам» [3]. Все эти публикации, всё, что делалось в области моды, как и в области влияния на женщин, воспитания молодёжи исходило из положений Гитлера, сформулированных их в его книге «Майн Кампф».
«Вопрос об одежде тоже имеет известное значение. Наша молодёжь должна одеваться так, чтобы это содействовало указанной цели. Просто жалко смотреть, как наша молодёжь становится жертвой глупейших мод. Старинная пословица – по платью встречают – получает самый извращённый смысл».
Мода немецкой женщины рассматривалась нацистами как элемент нацистской культуры, как элемент достижения национального единства в противовес другим нациям.
Проблема моды, борьба за немецкое национальное одеяние решалась и в аспекте борьбы с еврейством. Средства массовой информации пестрели сообщениями о том, что вся швейная промышленность принадлежит евреям. Следовательно, для восстановления национального духа, производства все большего числа немецких костюмов, одежды в немецком стиле, необходима национализация этих фабрик. Приводимые цифры на этот счёт были явно завышенными, но они делали важное в нацистской пропаганде – подталкивали женщин к поиску козлов отпущения среди евреев.
Антисемитские и националистические лозунги между мировыми войнами естественно вплелись в сознание немецких женщин и к моменту прихода нацистов к власти аргументация уже была сформулирована. Осталось только заставить её служить целям нацизма. Благородная, преданная немецкая женщина гордится своей семьёй, своим мужем, немецкой одеждой, то есть одеждой, созданной арийскими модельерами и промышленниками. Так она борется с чуждыми еврейско-французскими влияниями.
Нацистские газеты, журналы публиковали статьи на эту тему, систематически, искусно сочетая собственно эстетические вкусы с нацистским восприятием моды и мира в целом. Но слова – это одно. Гораздо важнее практическая реализация, поведение самих женщин.
Форма членов «Союза немецких девушек» состояла из закрытой белой блузки с короткими рукавами, чёрного галстука, темно-синей не укороченной юбки, белых носков и коричневых кожаных туфель. Никаких украшений, только единообразие и тождественность. Нацистские издания требовали девушек придерживаться естественности, простоты, отказываться от косметики, не одевать никаких украшений, заплетать волосы в аккуратные немецкие косы. Не только одежда, даже косы должны быть немецкими. Идеологическое воздействие было направлено против кокетства отдельных лиц, за формирование единого немецкого духа у девушек [3].