Все так же увлекаясь театром, который она считала средством распространения социалистических идей, Элеонора переводила Ибсена с норвежского и «Мадам Бовари» с французского. Работала над новым переводом на английский «Капитала» по третьему немецкому изданию с помощью Эдварда Эвелинга, с которым жила, и Сэмюела Мура (юриста, друга Маркса, отказавшегося принять эмигрантов-коммунаров). Энгельс читал ее переводы. Все так же подверженная депрессиям, Элеонора, не видя возможности заставить своего спутника развестись, попыталась покончить с собой.
Энгельс решил, что настал момент для всех угнетенных классов и народов слиться в социалистическом Интернационале — новой семье, новой сущности народов, объединяющем рабочих и национальные меньшинства в единой борьбе с буржуазией. Тревожась о том, что антисемитизм (это словечко появилось недавно) начинает причинять ущерб немецкому рабочему классу, он говорит, что класс буржуазии сделал его «оружием пропаганды, чтобы отвлечь рабочие массы от антикапиталистических настроений». Он опасается, что ненависть к евреям отвлечет эксплуатируемые классы от революционной борьбы и направит их против лидеров революционных партий. Энгельс добавляет: «Возбуждая среди рабочих враждебность к евреям, буржуазия надеется тем самым сама избежать возмездия». Он называет рабочие партии авангардом рабочего класса.
В 1887 году новое английское издание «Капитала», выпущенное Сваном Зонненшайном в издательстве «Лоури и К°», практически не нашло читателей. Как утверждают некоторые источники, в США было распродано пять тысяч экземпляров лишь потому, что издатель распространял книгу среди работников банковского сектора, представляя ее как пособие по зарабатыванию денег!
В том же году Каутский, все еще живший в Лондоне у Энгельса, издал свою первую популяризаторскую книгу «Экономическое учение Карла Маркса». 11 мая некто Александр Ульянов, старший брат будущего Ленина, был повешен по приказу царя. Русский анархист П. А. Кропоткин написал в Швейцарии в издаваемой им газете «Револьте» о том, что эксплуататоров не победить несколькими фунтами взрывчатки и верить в возможность этого — чистая иллюзия.
В 1888 году умерли почти одновременно кайзер Вильгельм I и его преемник Фридрих III, оставивший прусский трон своему сыну Вильгельму II. Правление Бисмарка закончилось. Социал-демократическая партия Бебеля получила полную свободу действий и обзавелась стабильными структурами после отмены законов, принуждавших ее действовать подпольно. Старые партийные активисты, прошедшие через суды и тюрьмы, заняли ответственные посты, стали партийными функционерами и обрели веру в неизбежность революции. Издавать Маркса в Германии было пока еще нельзя.
В том же году редакцию «Социал-демократа» изгнали из Швейцарии; руководивший ею Эдуард Бернштейн был послан Бебелем в Лондон на помощь Каутскому и быстро стал его соперником в отношении Энгельса, в то время как личный врач Энгельса, доктор Фрейбергер, стал соперником Каутского в отношении Луизы… Энгельс же был поглощен подготовкой своего реванша: поскольку социалистические партии теперь действовали на законных основаниях, он намеревался восстановить Интернационал и исполнять ту роль, которую Маркс играл без него в первом товариществе трудящихся…
В июле 1889 года в Париже собрались социалисты, чтобы отпраздновать столетие Французской революции. Каждый делегат рассказал о распространении социалистических идей в своей стране. Плеханов, делегированный марксистским кружком «Освобождение труда», поведал о положении в России: «Побуждаемое нуждой в деньгах, наше самодержавное правительство всеми силами содействует процессу развития капитализма в России. Нам, социалистам, эта сторона его деятельности может доставить только удовольствие, потому что этим путем оно само копает себе яму. Пролетариат, образующийся вследствие разложения сельской общины, нанесет смертельный удар самодержавию <…>. Задача нашей революционной интеллигенции сводится, по мнению русских социал-демократов, к следующему: она должна усвоить взгляды современного научного социализма, распространить их в рабочей среде и с помощью рабочих взять твердыню самодержавия. Революционное движение в России может восторжествовать только как революционное движение рабочих. Другого выхода у нас нет и быть не может». Иными словами, марксизм, теория социализма, открывает путь революции лишь при условии установления капитализма.
Делегаты заложили основы нового Интернационала, который вскоре получит известность под названием социалистического. Как и Первый, Второй интернационал ставил во главу угла парламентскую деятельность и придерживался духа марксизма. В него должны были войти не только партии, но и профсоюзы. Зато, в отличие от Первого интернационала, каждая национальная секция пользовалась полной автономией; это была федерация национальных партий с едва намеченной структурой, без секретариата. Анархистов, отвергавших политическую деятельность, из нее исключили.
Основные споры разгорелись по поводу альтернативы между революцией и реформой, а также по поводу колониализма. В продолжение кампании, начатой в США Федерацией труда, было решено организовать 1 мая следующего года международную демонстрацию с требованием восьмичасового рабочего дня.
Энгельс, внимательно следивший за образованием социалистических партий и написанием программ, добился своего избрания почетным президентом нового Интернационала. 18 декабря 1889 года он вновь заявил о необходимости создать, в особенности в Германии, сильную коммунистическую партию — авангард рабочего класса. Он писал одному немецкому другу: «Для достижения победы грядущей социальной революции пролетариат должен прежде всего образовать автономную партию, сознательную классовую партию, отдельную от всех прочих. Это можно прочесть уже в „Коммунистическом манифесте“, написанном в 1847 году».
Каутский, продолжавший вместе с Бернштейном работу по расшифровке третьего и четвертого томов «Капитала», развелся; Луиза вернулась в Вену и вновь стала работать сестрой милосердия. Бебель предложил Каутскому стать функционером СДРП и занять высший административный пост — генерального секретаря. Каутский вернулся в Германию, захватив с собой («чтобы продолжить работу») рукопись четвертого тома, но только ее: Энгельс не желал ничего ему отдавать. Бернштейн сменил Каутского, имея все ту же задачу: вернуть в Германию все рукописи Маркса.
В том году Социал-демократическая рабочая партия изменила название и стала Социал-демократической партией Германии (СДПГ), это имя она носит и до сих пор; под руководством Либкнехта была разработана программа, к которой Энгельс, вмешивавшийся во все, приложил свою руку: всеобщее избирательное право, социальная защита и пенсия для всех, защита безработных и признание профсоюзов; предлагалось кое-что обобществить, но объекты коллективизации подробно не приводились. 20 марта 1890 года канцлер Бисмарк подал в отставку; на выборах СДПГ получила голоса.
В письме Полю Лафаргу от 27 августа Энгельс передает фразу, которую Маркс несколько раз повторил в конце своей жизни: «Я не марксист». В Берлине Каутский женился на другой Луизе, которую называл Люизой, чтобы отличать от первой…
Восемнадцатого ноября 1890 года Хелен Демут умерла от рака; ее похоронили прямо в могиле Марксов, рядом с супругами и маленьким Гарри, на кладбище Хайгейт, как того хотели Карл и Женни. Четыре дня спустя Энгельс написал о ней в старой газете чартистов: «В том, что касается меня, работа, которую я смог осуществить после смерти Маркса, в большой степени обязана собой солнечному свету и поддержке, которые несло с собой ее присутствие в доме». Ф. Лесснер представляет дело иначе: «Утрата Хелен Демут была очень тяжела для Энгельса. По счастью, в скором времени госпожа Луиза Каутская, ныне госпожа Фрейбергер, решила переехать из Вены в Лондон, чтобы вести дом Энгельса». На самом деле все было опять-таки по-другому: в Лондон Луизу прислали Бебель и Либкнехт, поскольку им нужен был там «свой человек», а они уже совершенно не доверяли Бернштейну, позволявшему себе такие, на их взгляд, недопустимые вольности, как критика Маркса. «Поселиться в Лондоне — долг перед партией», — объяснили они Луизе, а та по приезде повторила эти слова Элеоноре, которая сообщила о них Лауре в письме от 19 декабря 1890 года. Задача Луизы была такой же, как у Каутского и Бернштейна: вернуть, как только это станет возможно, рукописи Маркса в Германию.