Почувствовав, что вид ее произвел на англичанина должное впечатление, Шелби подошла к нему, протягивая свою изящную ручку

— Позвольте мне представиться, — заговорила она вкрадчивым голоском.

Джеф ответил ей не менее очаровательной улыбкой.

— Койот Мэри, я полагаю? — пробормотал он тихонько. Шелби побледнела; чашка и блюдце в руке у Тайтеса, стоявшего на другом конце комнаты, выразительно звякнули.

— Случайная догадка! — выпалила она.

— Напротив, я немного разбираюсь в искусстве, и распознал прекрасный образец женской красоты почти с той самой минуты, когда красавица хлопнула меня по плечу в салуне, — спокойно ответил Джеф. — Мужчины в Коди, по-видимому, не особенно наблюдательны, иначе они тоже не попались бы на эту удочку. Ваш маскарад мог скорее позабавить, чем обмануть кого-либо, мисс…

Чувствуя себя так, будто земля — в который уже раз за сегодняшний день — уплывает у нее из-под ног, Шелби еле слышно прошептала:

— Мэттьюз. Шелби Мэттьюз.

— Прекрасное имя, и, надеюсь, вы не обидитесь, если я скажу вам, что вы оказались даже прелестнее, чем я предполагал.

Он наконец, взял ее пальчики своими сильными, но изящными руками.

— Довольно любопытно было увидеть девичье личико под усами Койота Мэта.

Шелби не понравилась ни жаркая волна удовольствия, что захлестнула ее при этом прикосновении, ни то, как ее мысли разбежались в разные стороны, и именно тогда, когда ей так необходимо было сосредоточиться. Что это она собиралась сказать ему?

— Мистер Уэстон, теперь, когда вы знаете, что я девушка, вы, я уверена, поймете, что наш маленький спектакль в салуне был для меня всего лишь шуткой… развлечением, не более. Иначе, с какой бы стати я стала облачаться в этот смешной костюм? Вы представляете — мы с Тайтесом сделали усы из гривы моей лошадки!

Она весело рассмеялась; Тайтес с готовностью поддержал ее, и Джеф, чтобы не обидеть ее, тоже улыбнулся.

— Вашей лошади они, без сомнения, подходили гораздо больше, — заметил он, понимая, что она ждет от него ответа, и не сомневаясь также, куда она клонит.

Шелби, казалось, невероятно развеселилась. Все так же продолжая смеяться, она дотронулась до его рукава, будто они были старыми друзьями.

— Мой дядя Бен всегда относился к моим проделкам неодобрительно, но вы, я вижу, обладаете чувством юмора, мистер Уэстон.

— Прошу вас, мисс Мэттьюз, зовите меня просто Джеф, — откликнулся он.

— Только если вы будете называть меня Шелби. — Она обворожительно улыбнулась ему. — Могу я быть откровенной с вами, Джеф?

— Я прошу вас об этом.

Ей показалось, что в его ласковом взгляде мелькнула искорка насмешки, но она, не раздумывая, перешла в наступление:

— Вы нравитесь мне. Более того, я предчувствую, что это приключение, которое мы вместе пережили, сделает нас, в конце концов, друзьями.

Увидев, что Тайтес разливает чай, Шелби подвела Джефа к столу.

— Мистер Мэнипенни, присоединяйтесь к нам! Мы тут, в Америке, обходимся без церемоний!

В воздухе чувствовалось какое-то странное напряжение, тогда как Шелби за чаем, болтала без умолку. Джеф был голоден; он съел два больших куска яблочного пирога, не теряя своей врожденной благовоспитанности.

Он немного сочувствовал Шелби, хотя и находил ее невероятно забавной и более привлекательной, чем хотел себе в этом признаться. Если бы он намеревался и далее придерживаться привычек, впитанных им с молоком матери, он мог бы притвориться, что вся эта игра в покер была не более чем развлечением, веселой шуткой. Но этого-то он как раз и не хотел, и дело тут было не в сумме его выигрышей.

Пирог был съеден, чайник пуст. Шелби на минутку умолкла, потом собралась с духом и исподволь начала переходить к сути дела.

— Да, все было чудесно. Я просто выразить не могу, как я рада, что вы меня понимаете.

Джеф, казалось, был слегка озадачен.

— Понимаю?

— Ну да!

Сердце ее снова отчаянно забилось.

— Вы ведь англичанин и понимаете, что вся эта нелепая игра в салуне была всего лишь озорством, проказой! Мы с вами посмеялись над нею, мы подружились, теперь мы можем забыть о ней.

— О нет, я так не думаю, Шелби. Я далеко не так великодушен, как вы надеетесь.

Щеки ее загорелись.

— Но… Вы же не можете говорить серьезно! Вы ведь не собираетесь оставить себе половину моего ранчо?!

Дотронувшись своим длинным, изящным пальцем до нижней губы, Джеф с минуту подумал, прежде чем возразить:

— А вы бы оставили себе мои деньги, если бы я проиграл?

Шелби поперхнулась.

— Это… совсем другое!

— Дорогая моя, вы сейчас просто расстроены. Вы, без сомнения, понимаете, что вам придется проглотить эту пилюлю, какой бы горькой она ни была. Тут есть, однако, и светлая сторона. Я мог бы оказаться гораздо хуже! Я ведь не какое-нибудь чудовище — более того, есть люди, которые утверждают, что у меня немало достоинств…

— Прошу вас! — воскликнула Шелби, не пытаясь больше притворяться веселой.

— Но, Шелби, мы ведь договорились, что будем искренними друг с другом.

Он хмыкнул, прекрасно сознавая, что доводит ее до белого каления, то и дело, повторяя ее имя.

— Я вижу, ваши чувства переменились, но я только хотел успокоить вас, объяснить, что вам пришлось бы разделить свое ранчо с гораздо худшими людьми… многие из них сидели сегодня рядом с нами в салуне. Не беспокойтесь, мы отлично поладим: я дам вам те деньги, которые вы сегодня пытались раздобыть на ваш проект, — если, конечно, вы убедите меня, что он того стоит.

Шелби хотела с негодованием обрушиться на него, но Джеф так легкомысленно говорил об этом, что она просто задохнулась.

— Вы не понимаете, — возразила она. — Это катастрофа! Не успела я еще узнать, что у меня есть ранчо, как потеряла уже половину его! Мой отец… ох, папочку просто удар хватит, если он узнает об этом!

— А где живет ваш отец?

— В Дэдвуде, в Южной Дакоте.

Говоря это, она почувствовала себя еще несчастнее.

— Думаю, нет пока никаких оснований сообщать ему об этом, не правда ли? А кто такой этот Бен? По-моему, он не слишком доволен тем, что произошло сегодня.

Шелби рассказала ему все, начиная с того момента, как ее отец решил купить землю неподалеку от Коди, и заканчивая своим планом приобрести племенных лошадей и оборудование для фермы.