В письме от 28 октября Чертков писал: «Я продолжаю фантазировать по направлению толчка, полученного от чтения вашей повести. Разумеется, фантазии мои, быть может, совсем несообразные, но всё-таки поделюсь с вами их сущностью. — Мне кажется, что рассказ пассажира о том, как он убил свою жену, только начало, и что на этом кончить нельзя. Если бы драма его окончилась бы и его погибелью, то это и было бы естественным концом. Но в этом случае поступок его послужил его просвещению по отношению к одному из важнейших вопросов практической жизни — половому. На этом остановиться нельзя. Это или слишком мало, или слишком много. Раз он стал возрождаться, то это слишком мало. Следует непременно, хоть в общих чертах, показать дальнейший его духовный рост, т. е. как он от частного вопроса, верно разрешенного, постепенно по ветвям перешел к стволу и потом корню дерева жизни, т. е. как он стал истинным христианином в роде того, как например, у Хилкова от толчка, полученного от убийства на войне, зародилась духовная жизнь, которая потом стала захватывать всё больше и больше. Это всё по отношению к жизненному, достаточно полному, изображению героя повести. — Но с другой стороны повесть, уже не как художественное произведение, а как выражение истины, не довершена.... Читатель, не вполне потерявший своей личной почвы под впечатлением повести, не убеждается в справедливости заключения о целомудрии, которое представляется ему вполне естественным только со стороны именно человека, убившего свою жену. Повесть в теперешнем ее виде может только возбудить в читателе вопрос, сомнение, но не выяснить его на столько, на сколько вы в состоянии его выяснить, вводя в повесть центр христианских убеждений, который отсутствует пока»...
1 Слово: вас написано по слову: вам. Слово: на вписано между строк.
2 Послесловие в Крейцеровой Сонате было закончено Толстым в апреле 1890 года и напечатано одновременно с повестью.
3 Возможно, что здесь имеется в виду выписка из дневника Черткова о смерти его дочери Оли, посланная Толстому Чертковым при недатированном письме в двадцатых числах сентября, с просьбой вернуть ее обратно. См. письмо Черткова в прим. к письму № 235.
* 239.
1889 г. Ноября 7. Я. П.
Я нѣсколько разъ задавалъ себѣ вопросъ: неужели не придется больше увидать — побесѣдовать съ вами. И казалось, что нѣтъ, и очень жалко б[ыло]. —
И я очень радуюсь теперь вашему плану. Сейчасъ б[ылъ] въ Тулѣ. Докторъ, хорошій нашъ знакомый Рудневъ,1 и онъ говоритъ, что б[ыла] массажистка, и онъ узнаетъ и дастъ знать. Передѣлка Эртеля очень хороша, она совсѣмъ другое, чѣмъ то, чтобы мы съ вами сдѣлали: освѣщеніе дорогихъ намъ истинъ черезъ Буд[ду], она безпристрастн[а].2 Изложеніе прекрасно Буд[ды] по Арн[ольду]. И такъ очень, очень хорошо. Кому нужно, тотъ найдетъ все, что надо. Л. Т.
Что Поша? Р[угинъ] у васъ ли? Цѣлую 3-хъ старцевъ.3
На обратной стороне: [Воронежской губ. Россоша,
Владимиру Григорьевичу Черткову.]
Полностью публикуется впервые. Отрывок напечатан в ТЕ 1913, стр. 82. Письмо открытое. На одной стороне открытого письма три почтовых штемпеля: «почтовый вагон 8 ноя. 1889» «Россоша I... 1889» (вторая цыфра в обозначении даты и название месяца отсутствуют) и «С. Петербург 13 ноя. 1889». На обратной стороне рукою Толстого адрес: «Воронежской губ. Россоша Владимиру Григорьевичу Черткову». Первые три слова зачеркнуты и неизвестной рукой написано: «В С.-Петербург, Лиговка, книжный склад «Посредник».
Толстой пишет Черткову: «сейчас был в Туле». В Дневнике Толстого от 7 ноября 1889 года имеется запись: «Получил письмо от Черткова, что они хотят жить в Туле. Очень рад. Ездил на Козл[овку], а после завтрака в Тулу». Таким образом надо думать, что это письмо написано Толстым 7 ноября 1889 г. по возвращению из Тулы. Письмо Толстого не застало Чертковых в Воронежской губ. Как видно из письма И. И. Горбунова к Толстому от 5 ноября, Чертковы передумали ехать в Тулу и решили ехать в Петербург. Толстой отвечает на письмо Черткова, датированное 29 октября и полученное в Ясной Поляне 7 ноября. Дата на письме Черткова явно ошибочна: Чертков пишет, что В. К. Дитерихс вернулся из Ясной поляны «третьего дня», между тем, В. К. Дитерихс выехал из Тулы 30 октября и не мог приехать к Чертковым раньше 31 октября. Поэтому письмо Черткова написано не раньше 2 ноября. Чертков писал в этом письме, что здоровье А. К. Чертковой значительно ухудшилось и ей необходимы массаж, водолечение и врачебная помощь, которые нельзя получить в деревне. В связи с этим Чертков писал: «И вот у меня есть к вам просьба: для того чтобы, раз мы двинемся отсюда, соединить наше материальное предприятие с духовной пользою и радостью, нам хотелось бы съездить на два-три месяца в город Тулу, что дало бы нам возможность видеться с вами, и, признаться, — больше всего осмыслило бы и сделало бы возможною для нас поездку, иначе представляющуюся нам в виде какого-то ужасного кошмара. Теперь вопрос в том, есть ли в Туле врач, внушающий доверие, и массажистка. Главное — первое, так как массажистку можно пригласить из Москвы. Вот об этом я решаюсь попросить вас сообщить мне, как можно скорее. Говорю «решаюсь», потому что знаю ваше отношение к медицине; но из опыта знаю также ваше отношение к любви, почему и «решаюсь».
1 Александр Матвеевич Руднев (р. 1842), старший врач губернской земской больницы в Туле.
2 А. И. Эртель по просьбе Черткова работал над книжкой о Будде, над которой до этого работали Барыкова и Чертков. Часть рукописи Эртеля Чертков послал Толстому при письме 1 октября 1889 года, с просьбой дать отзыв об изложении Эртеля.
3 Толстой имел в виду П. И. Бирюкова, И. Д. Ругина и И. И. Горбунова. О прозвище «три старца» П. И. Бирюков в своих воспоминаниях „Начало работы И. И. Горбунова-Посадова в «Посреднике»“ пишет: «Иван Иванович переехал в склад, и мы зажили сначала вдвоем, а потом втроем с присоединившимся к нам Иваном Дмитриевичем Ругиным. И посетители уже тогда называли нас «три старца». См. «Сорок лет служения людям». Сборник статей, посвященных общественно-литературной и книгоиздательской деятельности И. И. Горбунова-Посадова. М. 1925, стр. 17.
* 240.
1889 г. Ноября 7? Я. П.
Въ главѣ 4 соединено въ одно — разсужденіе о томъ, что трудъ есть страданіе и что существа пожираютъ другъ друга. Сколько мнѣ помнится, тамъ это раздѣлено. И лучше, когда раздѣлено. —
Вообще же все слишкомъ цвѣтисто, слишкомъ поддѣлка подъ библейскій тонъ. Упростить — выиграетъ.
Напечатано в ТЕ 1913, стр. 82. Написано на отрезке почтовой бумаги величиной в 1/4 листа. На подлиннике надпись черным карандашом рукой Черткова: «Я. П. 9 ноябр. 89, № 237». Письмо это является запиской, которая, повидимому, была вложена в возвращенную Толстым Черткову рукопись А. И. Эртеля о Будде и тесно связана с письмом Толстого к Черткову № 239 от 7 ноября 1889 года. Чертков в письме к А. И. Эртелю от 25 ноября 1889 года объединил отзывы Толстого об этой рукописи, имеющиеся в комментируемом письме и в письме от 7 ноября, вместе: «Л[ев] Н[иколаевич] вернул мне последние имеющиеся главы твоего изложения Будды с таким отзывом: «Переделка Эртеля очень хороша. Изложение прекрасное». (AЧ) И дальше приводит целиком комментируемое письмо. Так как из писем Черткова не видно, чтобы он посылал Толстому дополнительно главы из рукописи Эртеля, кроме тех, которые были посланы Толстому 1 октября, то можно предположить, что эта записка была написана одновременно с письмом от 7 ноября. Не исключена, однако, возможность и другого предположения. В Дневнике Толстого от 17 ноября есть упоминание о письме, которое он написал Черткову. В числе писем Толстого, написанных Черткову, такого письма нет и, по предположению А. К. Чертковой, Толстой в этот раз повторил уже сделанную им запись от 15—16 ноября о своем письме к Черткову, написанном в это время. Если предположить, что комментируемая записка была написана Толстым 17 ноября и рукописи Эртеля были отправлены им в это время, то запись в Дневнике 17 ноября можно будет объяснить, не прибегая к предположению о том, что она повторная. В виду недостаточности данных для окончательного выяснения даты письма, вопрос приходится оставить открытым, условно датировав письмо 7 ноября 1889 года.