Он бессовестно врал, и таланта ему было не занимать. Когда он лгал, то даже сам себе верил. Пусть ненадолго и лишь на то время, которое требовалось, чтобы опровергнуть обвинения. Зато теперь он был полностью убежден, что сделал ради нее все что мог. И даже больше. А подробности отодвинулись на второй план.

Кроме того, Галлиан Тейд жаждал его смерти. Люди Тейда постоянно ставили ему силки. Поэтому уже само появление Дариана в скиту было исключительно героическим поступком.

Но Амалицию оказалось не так-то просто обвести вокруг пальца.

— Кровь и сопли! Дариан, не надо мне твоих россказней! Я же отправила тебе письмо, в котором написала, где буду находиться! И торчала здесь, в этом кошмарном месте, ожидая…

— Я не получал ничего подобного!

— Не верю! И я указала тебе все координаты.

— Нет! В последнем письме ты называла меня трусом, обманщиком и всякими другими словами. После этого я вообще стал сильно сомневаться, что ты захочешь увидеть меня еще раз.

Амалиция зажала рот ладонью. Внезапно ее гнев улетучился, а на лице появилось выражение ужаса.

— Значит, до тебя не дошло мое последнее письмо? А я послала его сразу — вдогонку за предыдущим.

Фрей развел руками.

Амалиция резко отвернулась и принялась метаться по кабинету.

— Клянусь Всеобщей Душой! Ну и корова же эта горничная! Она наверняка неправильно написала адрес или наклеила не ту марку…

— Или письмо пропало на почте, — великодушно вставил Фрей. — Может, потеряли на каком-нибудь пункте в провинции. Я ведь постоянно кочевал.

— Правда? — спросила Амалиция сочувственно и тревожно. Дариан понял, что победил. — Ты не видел письма, в котором я просила прощения за все свои гадости и оскорбления?

Фрей медленно встал. Челюсть ныла, он еле мог опираться на ушибленную ногу. Амалиция кинулась ему на помощь.

— Верно, — подтвердил он.

— Но ты пришел! Отыскал меня через целых два года. А ведь ты думал, что я тебя возненавидела… Тебя это не остановило?

— Ну, — промямлил он, ненадолго умолк, помассировал челюсть и нанес свой заключительный удар: — Я же обещал.

В лунном свете было видно, что на ее глаза навернулись слезы. Большие, темные доверчивые глаза. Они всегда нравились Дариану. Такие невинные.

Амалиция кинулась к Фрею и крепко обняла его. Он поморщился от боли, но тут же обхватил руками ее хрупкую спину и зарылся лицом в волосы. От нее пахло чистотой. Давно забытое ощущение вновь вернулось к нему, будто разлуки и не бывало. Он поймал себя на одной мысли. Как могли сложиться его отношения с Амалицией, если бы не отец и прочие несчастливые обстоятельства?

Стоп. Никаких сожалений. Назад дороги нет, а тогда у него не было выбора.

Она немного отодвинулась, и он снова видел ее лицо. Амалиция глубоко сожалела о своем поведении, стыдилась своего гнева и недопонимания. И испытывала лишь огромную, просто бесконечную благодарность к нему.

— Ты — мой единственный, Дариан, — выдохнула она. — Я не видела ни одного мужчины с тех пор, как отец сослал меня сюда.

Дариан наклонился к ней, сочтя момент подходящим. Она подалась назад.

— А ты? — спросила она. — Был у тебя кто-нибудь?

Он твердо посмотрел ей прямо в глаза, чтобы она поверила в его честность.

— Нет, — уверенно солгал он.

Амалиция сразу приникла губами к его губам. Вцепившись в него со страстью неопытной юной девушки, она принялась расстегивать его одежду. Фрей высвободился из перемазанного сажей пальто, а она уже боролась с застежками его рубахи. В конце концов она содрала с него сорочку и отбросила в сторону. Он стянул с нее через голову ночную рубашку. Затем подхватил Амалицию на руки и принялся целовать. Он искренне обрадовался тому, что фантазии насчет исстрадавшихся без секса послушниц оправдались. Хотя бы частично.

Потом они лежали рядом обнаженные — на пальто Фрея. От ночной прохлады его кожа покрылась мелкими мурашками. Он гладил пальцами плавные изгибы ее тела. Она смотрела на него с обожанием и изумлением. Амалиция будто еще не могла поверить, что возлюбленный рядом с ней.

— По дороге сюда я наткнулся на императоров, — сообщил Дариан.

— Невероятно! — ахнула она.

— Толпа стражей вынесла им какой-то сундук, они погрузили его на корабль и улетели. Один из них уставился на меня как зверь.

— Ужас!

— Ларец они тщательно охраняли…

— Ты хочешь спросить меня, что в нем находилось?

— В принципе да.

— Дариан, я не знаю. Скоре всего, пыльные старые свитки. Или оригинальный экземпляр «Криптонимикона». Они крайне осторожно обращаются с такими вещами.

— Не напомнишь, что это такое?

— Книга, на которой основано учение. Бессвязный бред, который нес король Андрил Слабоумный. «Пророчества» тщательно записали и собрали воедино.

— А-а… — протянул Фрей, утратив интерес к теме.

— Мы должны уйти вместе, — заявила Амалиция. — Сейчас.

— Увы, не получится.

— Дариан, иначе нельзя. Только так мы сможем быть вместе!

— Я тоже хочу этого больше всего на свете. Но есть некоторые преграды. Твой отец…

— Что еще он сделал? — вскинулась девушка, готовая немедленно броситься на защиту Фрея.

— Тебе будет неприятно услышать…

— Рассказывай!

— Твой отец… он… Случилась ужасная вещь. Взорвался большой корабль. Пассажиры погибли. Никто не знает, кто устроил такое. Твой отец обвинил меня и мой экипаж. Тебя точно повесят, если поймают вместе со мной. Слишком опасно. А здесь ты — в полной безопасности.

Амалиция подозрительно взглянула на Дариана.

— У меня — прорва недостатков, но я не хладнокровный убийца! — воскликнул он. — На корабле летел сын эрцгерцога. Амалиция, все подстроил твой отец. Половина Вардии гонится за мной по пятам!

— Хенгар погиб? — прошептала девушка.

— Да! И это — дело рук твоего отца.

Амалиция яростно тряхнула головой, ее глаза сощурились.

— Подонок! Как я его ненавижу!

— Ты мне веришь?

— Конечно! Я-то знаю, на что он способен. Я живое свидетельство! Он заточил свою единственную дочь в эту тюрьму лишь за то, что я однажды пошла против его воли! У него же нет ни души, ни сердца! Он одержим деньгами и поганой Всеобщей Душой. — Она с виноватым видом принялась озираться по сторонам. Но присутствие Фрея успокоило девушку, и она решительно продолжила: — Глупости, чушь! Я не верю в их учение ни на грош! Они тут твердят: вера, мудрость… Кровь и сопли! Я могу выполнять их требования, хотя мне все равно! К Всеобщей Душе я не испытываю никаких чувств, кроме, пожалуй, презрения. Любой дурак способен вызубрить тексты, научиться считать и красиво говорить. Любой недоучка способен заболтать наставниц. Но, Дариан, здесь — абсолютная пустота! Я просто сижу здесь безвылазно. Через два года меня заклеймят мерзкой татуировкой. Я навеки стану одной из пробужденцев! — Она нежно взяла в ладони его распухший подбородок и отчаянно посмотрела на Фрея. — Я не могу допустить такого. Лучше сразу умереть. Ты должен вытащить меня отсюда.

— Само собой, — ответил он. — Но сначала мне надо добраться до твоего отца.

— Дариан, нет! Он же повесит тебя!

— Галлиан Тейд — моя единственная зацепка. Если удастся выяснить, зачем он убил Хенгара… возможно, я переломлю ситуацию. — И, заметив нетерпение Амалиции, он добавил: — И я вернусь за тобой. Мы сбежим вместе, как и собирались.

— Но если ты докажешь, что убиство Хенгара устроил мой отец… — задумчиво произнесла она, — то казнят его.

Фрей мысленно выругал себя. Он совершенно упустил это обстоятельство из виду. Если ему удастся оправдаться, то вздернут Галлиана. Теперь он, Дариан, просит ее о помощи. И какой! Посодействовать в том, чтобы отправить своего родного отца на виселицу!

Но Амалиция жестоко улыбнулась. Это была устрашающая улыбка ребенка, который собирается прихлопнуть насекомое. Она уже упивалась собственной местью. Фрей удивился — он не ожидал, что она способна на такое. Пребывание в обители изрядно ожесточило ее, — решил он.