— Доводилось встречать кого-нибудь из тех людей?

— Никогда, — ответил йорт. — Там много чего пропадает, но ведь это же граница. — Он захихикал в своей обычной манере. — А я слышал байки и похуже. Кое-кто верит, что Нью-Вардия вовсе не такая пустынная, как считали первооткрыватели. И тамошний народ не горит желанием делиться с нами своей территорией. — Он поскреб ногтями щеку и хмыкнул. — Кто знает?

— А в Джагос летали? — спросил Фрей, чтобы поддержать разговор. Любой треп лучше молчания.

— Да. Одним из первых.

— И какие впечатления?

Угрик насупился.

— Туманы и тени. Словно до тех краев дотянулась сама Погибель. Будь я проклят, если там нет чего-то жуткого и неестественного.

— Не ожидал, что знаменитый путешественник окажется суеверным, — произнес Фрей, искоса взглянув на спутника.

— Там творятся странные вещи. Торопятся, спешат заселять Нью-Вардию, а в Джагос отправляются только сумасшедшие.

Фрей открыл рот, чтобы указать на двусмысленность последней фразы, но решил не утруждаться насмешкой.

— А есть места, где вы не бывали?

— В Пелешаре, — буркнул Угрик. — Он у меня в ближайших планах. Обширный участок.

— А вы разве не слышали? Он куда-то сгинул.

— Да что вы? В газетах вычитали?

— Ага, — согласился Дариан.

Он действительно видел в газетах сенсационные заголовки: «ПЕЛЕШАР — ИСЧЕЗНУВШИЙ ОСТРОВ!» Крейк, конечно, только фыркал и заявлял, что это чушь.

— Похоже, они не соврали. Самми потеряли его. — Угрик захихикал. — Но я-то — удачливый тип.

Фрей вскинул брови.

— Вы серьезно? По-вашему, страна может запросто взять и как сквозь землю провалиться?

— На Пелешаре сокрыто то, что и не снилось здешним мудрецам, — назидательно провозгласил Угрик. — Из первой экспедиции самми вернулся лишь один корабль. Пилот оказался разговорчивый, но бестолковый. А потом эти глупцы отправили на остров военный флот — так уж самми устроены. Ворваться, покарать, захватить. Из них никто домой не вернулся.

— Вы сочиняете, — усомнился Фрей.

— Думайте, как хотите, — хохотнул Угрик. — Но я, кстати, — сын Высокого вождя Йортланда. У нас есть свои шпионы, как и у всех остальных.

Дариан ничего не ответил и сосредоточился на управлении пескоходом. Он никак не мог сообразить, то ли Угрик заманивает его куда-то с дурными намерениями, то ли наоборот. Солнце палило немилосердно, драндулет раскачивался и скрипел.

— Правда? — спросил он, нарушив паузу и не в силах устоять перед искушением. — Я имею в виду: самми посылали туда флот? И потеряли его целиком?

— Именно.

— Почему же об этом никто не слышал? Значит, самми построили военные корабли. Ведь они первыми лезут в драку и…

Угрик махнул на Фрея мозолистой рукой.

— О том, что происходит в Самарле, мало кому известно. К тому же все случилось больше двадцати лет назад. За несколько лет до Первой аэрумной войны. Тогда они жили с размахом.

— Шутите! Они так давно летали в Пелешар? Но… — Дариан замялся, подбирая слова. — Это же случилось еще до того, как Кревен и Скейл открыли Нью-Вардию.

— Кревен и Скейл искали Пелешар, — проворчал йорт.

— Чушь! — воскликнул Фрей. — Вы мне голову морочите.

— Нет! Вы, вардийцы, получили информацию об острове от агентов в Самарле и послали своих ребят все проверить. Вот только Великий Пояс Бурь снова разыгрался, да и корабли тогда были похуже. Много народу погибло, и с курса они сбились, но наткнулись на Нью-Вардию.

— Чушь! — повторил Фрей, хотя рассказ Угрика вполне ложился в его картину мира, который представлялся ему местом забавным и целиком основанным на случайностях.

— Да вы вообще не в курсе. А из-за чего началась Первая аэрумная война? Самарланцы боялись — и Пелешара, и других областей, от которых исходила опасность. И еще ущемленная гордость, конечно. Самми требовался аэрум, чтобы создать самый мощный флот!

— Чушь! — выкрикнул Фрей.

Угрик громко расхохотался.

— Чистая правда! Потом Пояс Бурь стал брыкаться по-настоящему, и следующие лет пятнадцать проникнуть из Пандраки за впадину Ордик было невозможно. А у нас продолжалась эта проклятущая война. Короче, никто так и не сумел найти более удобный путь, чтобы вновь отыскать Пелешар. А когда люди прекратили убивать друг друга, все устремились на запад. Но Пелешара там не оказалось.

— С тех пор прошло семь лет, — удивленно сказал Фрей.

— Да. И самми, и ваш эрцгерцог, и мой отец узнали об этом вовремя. Ваши газетчики немного опоздали.

Дариан вздохнул.

— Сказка. Надо бы это обмозговать.

— Хе, — фыркнул Угрик и приложился к фляге с водой.

Они ехали без остановок. Уже перевалило за полдень. Путешественник задремал, разморенный жарой. Дариан вел драндулет по барханам, строго ориентируясь по компасу на восток.

У него вдруг сделалось легко на душе. Он сбежал в пустыню в компании йорта-проводника и чувствовал себя свободным. Бесконечное пространство и солнце не раздражали его. Он даже радовался той угрозе, которую они представляли.

Впервые он мог тревожиться только о себе. Команда — на борту «Кэтти Джей». Он не способен повлиять на судьбы своих людей. Триника, единственный остаток прежней жизни, ушла. Он постарался выкинуть ее из головы. Горевать можно и завтра, если следующий день для него наступит.

Ему не нужно думать ни о чем, кроме предстоящей ночи.

Его жизнь сжалась до нескольких часов, и близость смерти не тяготила его. Если он выживет и сумеет уклониться от подступающей гибели, годы вновь растянутся перед ним, развернутся в будущее, как меха концертино. Он вернется на «Кэтти Джей» и займется сломанным кораблем, брошенным экипажем. Но пока, в ближайшие сутки, он не станет об этом беспокоиться. Лишь теперь он понял, насколько тяжелым грузом были для него обязанности капитана.

— Ничего, Дариан, — пробормотал он. — Все будет отлично.

Двигатель пескохода зачихал, громко щелкнул и затрясся, а затем кашлянул и выпустил облако гнусного черного дыма. Машина плавно проехала еще немного и замерла.

Угрик открыл глаза и увидел, как Фрей бился головой о руль. Йорт поморгал и принялся озираться по сторонам.

— В чем дело? — спросил он.

Дариан и не предполагал, что может тосковать по дому. Ведь настоящего дома у него никогда не было. Ну а патриотизм он считал чем-то вроде болезни, от которой пострадали, например, Малвери и Харкинс. Для Фрея страна являлась тем местом, где ему довелось родиться.

Но сегодня все обстояло иначе. Дариан мечтал о родных краях. Он мог отдать что угодно за одно доброе, честное вардийское облако, которое пролилось бы дождем. Или еще лучше — за непроницаемое осеннее небо цвета мокрого шифера. Раньше такая погода иногда угнетала его, но сейчас он поклялся никогда не хулить климат Вардии, если ему каким-то чудом удастся пережить эту чудовищную жару.

Песок глубоко проваливался под ногами, и шаги давались с большим трудом. Угрик плелся рядом с Фреем. Оба упаковались в черный брезент, который Дариан разрезал саблей пополам. Они набросили материю на себя и завязали веревкой на плечах и запястьях. Брезент нависал над головами наподобие грубых капюшонов и норовил сползти на глаза. Угрик сообщил Фрею, что в пустыне открытая кожа моментально обгорит, но капитан предпочел бы солнечные ожоги такому одеянию. Брезент раскалился, и, кроме того, Фрей чувствовал себя смешным. Они походили на пару мант — морских дьяволов или неумело склеенных воздушных змеев.

Они вскарабкались по скату очередного бархана, который преграждал им путь. Угрик что-то привычно бормотал вполголоса. Фрей уже не понимал, то ли путешественник безумен, то ли просто оригинал. Тем не менее он не доверял здравомыслию и знаниям йорта. Ощущение свободы, которым он наслаждался, растаяло вскоре после того, как начался их пеший поход. Он начал с опаской задумываться, не ведет ли его Угрик в погоню за собственными фантазиями.

Фрей остановился возле гребня бархана и осмотрелся по сторонам. Брезент болтался на нем, как парус. Упершись руками в ноющие бедра, он перевел дыхание.