«Так вот какое у тебя хобби – тащить меня поближе к жизни?» – хочется мне сказать, но я молчу.

Возле самой редакции я вдруг сталкиваюсь с Бистрой. Случайность? Вряд ли. Бистра хорошо знает мое расписание.

– А, Тони! – В голосе ее звучит, кажется, неподдельная радость. – Какой сюрприз!

Я вежливо отвечаю, что это и для меня сюрприз, и отвожу ее в сторонку, так как бывшая моя супруга имеет обыкновение останавливаться посреди тротуара, не замечая, что мешает прохожим.

– Здорово, что я тебя встретила, – говорит Бистра. – Мне надо с тобой поговорить.

– Вечером я занят.

– Зачем вечером? Давай где-нибудь посидим сейчас, все равно где.

Я поднимаюсь в отдел, лишь бы объявиться, и веду ее в первый попавшийся кафетерий, совершенно невзрачный с виду, где только три столика: к счастью, все три свободны, так как посетители – местная молодежь – толпятся в основном у прилавка, где отпускают бозу, и пьют стоя. Я приношу лимонад и пару окаменевших слоек, которые так и будут лежать до конца нашего свидания. Я жду, что Бистра, поморщившись, тихо скажет: «В более приличное место ты не мог меня повести», но она, видно, настолько сейчас озабочена собственными проблемами, что не обращает внимания на обстановку.

– Как поживает твоя новая приятельница? – интересуется она, доставая сигареты и тут же пряча, ибо заметила надпись: «Курить воспрещается».

– Ты, верно, чаще ее видишь, чем я.

– Я имею в виду не Бебу.

– Другой у меня нет, я же тебе говорил. А у той женщины, которая выполняет обязанности домработницы, есть жених – не я, другой.

– Очень рада, – кивает Бистра. – Тебе часто изменяет вкус, но дело не в том. Ты такой пассивный, что любая нахалка может прибрать тебя к рукам.

– Со мной только раз такое случилось, – напоминаю я.

Бистра смотрит, словно не понимая, о чем идет речь, и вдруг раскрывает карты:

– Тони, мы с тобой сделали ужасную ошибку…

– Сколько их было! Нам не привыкать.

– Какой злопамятный! – удивляется Бистра. – Я всегда вспоминаю нашу полудетскую дружбу. Пойми, если кто-то и жалеет, что мы еще тогда не связали свои судьбы, так это я. И если кто-то виноват в этом, так только ты. Не будь ты таким лопухом, прояви ты тогда волю, сграбастай ты меня, как ты сделал это потом… А ты боялся, не смел ко мне прикоснуться, а если и прикасался, то так, будто я стеклянная… Честное слово, Тони, если бы мы нашли тогда общий язык, все бы сложилось иначе…

Эти вещи я слышал столько раз, что вполне можно пропустить их мимо ушей. Куда интереснее наблюдать за толпящимися у прилавка юнцами или, опустив глаза, любоваться ножками Бистры – она так удачно выставила их на мое обозрение. Удивительные ножки, они до того изящны и обольстительны, что порой мне бывало неловко идти рядом с Бистрой по улице: все мужики глядят ей на ноги, и начинает казаться, что идешь не с женой, а с парой соблазнительных ног.

– Ты меня не слушаешь…

– Как не слушаю? Я отвлекся на секунду, но если в этом кто-то виноват, то только ты. – И, поскольку Бистра снова делает вид, что не понимает, я уточняю: – Твои ноги.

– Можно подумать, ты их впервые видишь.

Что ей возразить? Лучше переменить тему.

– Как там Жорж? – спрашиваю я. – Не надоел тебе еще?

– Я больше не в силах терпеть этого человека! Его ничто не интересует, кроме денег. И была бы хоть какая-то польза от его махинаций, так нет же: все свои доходы он вкладывает в новые сделки! Знаешь, говорит, Биси, чем больше капитал, тем солиднее прибыль. Словом, типичный стяжатель… Ну ладно, черт бы с ним, но ведь страшно: а вдруг он влипнет, тебе ведь не надо рассказывать, чем он промышляет… Можно бы и на это махнуть рукой, но, мать честная, о чем можно говорить с мужчиной, у которого нет никаких культурных запросов, ну вот ни на столечко!…

– Ты должна прививать ему культуру…

– Была охота! Боюсь, я скоро начну его бить, до такой степени он мне опостылел.

– Должно быть, и я в свое время тебе опостылел.

– Нет, Тони! Ты не опостылел, ты меня привел В отчаяние. Ты ведь совсем перестал меня замечать. И если я затеяла флирт с этим дураком – видишь, я ничего не скрываю! – то исключительно ради того, чтобы тебя подразнить. Может, думаю, ты наконец начнешь меня замечать.

– Довольно грубый прием.

– Пока я действовала не слишком грубо, ты и виду не подавал, как только я закусила удила, ты словно только того и ждал.

– Что старое поминать…

– Верно, кто старое помянет, тому глаз вой! – подхватывает Бистра. – Я, к примеру, начисто все забыла. А если и ты забыл, мы могли бы начать все по новой…

– Ну, ты даешь! Как это по новой? Хочешь стать посмешищем в глазах всех, кто нас знает?

– Наоборот, обычно все умиляются, когда муж и жена снова сходятся. Вот, говорят, что значит любовь! Это трогает людей.

И так как я молчу, она продолжает, следуя своему правилу – ковать железо, пока горячо.

– Думаешь, почему я до сих пор не вышла за Жоржа? Я никогда не была уверена, что он мне не надоест. Я ему так и заявила, что если ты решишь вернуться ко мне, то он немедленно уберется обратно в свою комнату. За какой-нибудь час все станет на свои места, вот увидишь.

– Заманчивая перспектива, – признаю я, снова разглядывая ноги своей бывшей жены.

Однако будь у меня желание снова пообщаться с ними, совсем не обязательно снова жениться на ней. Не такой уж я олух, как ей кажется.

– Заманчивая перспектива, – повторяю я. – Но такие вещи не решаются за стаканом лимонада. Мне надо подумать.

– А чего тут особенно думать? – спрашивает Бистра, и в голосе ее слышны холодные нотки. – Ты только не подумай, что я тебя насилую. С какой стати? Такие вещи делаются добровольно.

Она замолкает, надеясь услышать от меня что-либо более определенное – может быть, время и место нового свидания. Но как раз этого я и не собираюсь говорить: стоит только начать…

– Ну, вернешься ты ко мне – это же ни к чему тебя не обязывает, – продолжает Бистра после паузы. – Не захочешь расписываться, я не буду тебя неволить, не бойся.

– Чего мне бояться? – бормочу я. – Будто мы не знаем друг друга.

В том-то и дело, что знаем. Для «Биси» главное – прибрать тебя к рукам, а там… пойдешь ты расписываться или нет, но уж точно пойдешь плясать под ее дудку.