Для тех, кто исследует связь причины и того, причиной чего она является, можно изобразить (эту связь) так. Пусть А присуще всем Б, а Б - каждому Д, но простирается на большее. Б будет, следовательно, присуще Д во всем (его) объеме, ибо под этим (присущим) во всем объеме я понимаю то, что не обратимо [9], под первичным же общим - то, с чем каждое в отдельности не обратимо, но все (вместе) обратимы (с ним) и (по объему) не простираются на большее [10]. Итак, причиной того, что А присуще Д, будет Б. Следовательно, А должно простираться на большее, чем Б; если не так, то почему Б должно быть в большей мере причина, чем (А)? Таким образом, если А присуще (также) всем Е, то все (Е) будут представлять собой нечто одно, отличное от Б. Ибо если не так, то как можно было бы сказать, что всему, чему присуще Е, присуще и А, но не всему, чему присуще А, присуще Е? В самом деле, почему бы не быть (для этого) некоторой причине, как (есть некоторая причина) и для того, что А присуще всем Д? Но таким образом и эти Е представляли бы тогда нечто одно? Это (последнее) следует рассмотреть, и пусть оно будет В. Таким образом, возможно, чтобы одно и то же имело несколько причин, но не одно и то же по виду. Например, причина долгой жизни четвероногих животных заключается в том, что у них нет желчи, причина же долгой жизни птиц - в том, что они плотного сложения, или в чем-либо другом [11]. Если же не сразу доходят до неделимого [12] и если есть не один, но несколько средних (терминов), тогда и причин будет несколько.

[1] Так как в доказательстве, касающемся сущности предмета, средний термин является определением большего термина и так как каждый предмет должен иметь только одно определение (ибо он имеет одну только сущность), то средний термин (причина) может быть только один.

[2] Действие (больший термин) и субъект (подлежащее) действия (меньший термин).

[3] То-есть двусмысленны.

[4] Внешние углы которых равны четырем прямым.

[5] В отношении объема.

[6] Для виноградной лозы и для фигового дерева.

[7] Эти деревья.

[8] Имеют широкие листья.

[9] Сказуемое в отношении своего подлежащего не допускает обращения, когда его объем больше объема подлежащего.

[10] Например, все лошади суть домашние животные, но не все домашние животные суть лошади. Однако все домашние животные суть лошади, коровы, овцы, козы и т.д.

[11] а. Каждое существо, не имеющее желчи (Б), живет долго (А). Каждое четвероногое животное (Д) есть существо, не имеющее желчи (Б). Каждое четвероногое животное (Д) живет долго (А).

б. Каждое животное плотного сложения (В) живет долго (А). Каждая птица (Е) есть животное плотного сложения (В). Каждая птица (Е) живет долго (А).

[12] До неопосредствованной посылки.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

(Средние термины как причины)

Какой из средних (терминов) является причиной отдельной (вещи) - тот ли, который стоит ближе к общему первичному, или тот, (который стоит ближе) к отдельным (вещам)? Ясно, что (именно) тот, который ближе всего стоит к каждой отдельной (вещи), причиной которой он является. Причиной же того, почему первичное подчинено общему, является общее. Например, В есть причина того, почему Б присуще Д.

Следовательно, причиной того, что А присуще Д. является В. Причиной же того, что (А) присуще В, является Б, а что (А присуще) Б - само А. [1]

[1] Каждое живое существо (Б) есть сущность (А). Каждое двуногое существо (В) есть живое существо (Б). Каждый человек (Д) есть двуногое существо (В). Каждый человек (Д) есть сущность (А).

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

(Способность познания начал)

Таким образом, относительно силлогизма и доказательства ясно, что представляет собою каждое из них и каким образом они строятся, вместе с тем - и относительно доказывающей науки, ибо она то же самое (что доказательство). Каким образом начала становятся известными и какова (у людей) способность познавания их, станет здесь ясным после того, как мы поставим некоторые вопросы.

Выше же было сказано [1], что нельзя иметь о чем-нибудь знание посредством доказательства, если не знают первых неопосредствованных начал. Однако можно сомневаться, является ли познание неопосредствованных (начал) тождественным или нетождественным (с познанием опосредствованного), а также, есть ли знание о том и другом или нет, или об одном есть знание, для другого же - некоторый иной род (познания). И далее, появляются ли способности (познавания), не будучи врожденными, или, будучи врожденными, остаются (сначала) скрытыми (для нас)? Если бы мы их уже имели, то это было бы нелепо, ибо (тогда) оказалось бы, что для тех, которые имеют более точные знания, чем доказательство, эти (знания) остались бы скрытыми. Если же мы приобретаем эти способности, не имея их раньше, то как мы можем познавать и научаться (чему-нибудь), не имея предшествующего познания? Это ведь невозможно, как мы уже сказали по поводу доказательства [2]. Очевидно поэтому, что нельзя иметь (эти способности заранее), и невозможно, чтобы они возникли у незнающих и не наделенных никакой способностью. Поэтому необходимо обладать некоторой возможностью [3], однако не такой, которая превосходила бы эти (способности) [4] в отношении точности. Но такая возможность, очевидно, присуща всем живым существам. В самом деле, они обладают прирожденной способностью разбираться, которая называется чувственным восприятием. Если же чувственное восприятие (присуще), то у одних живых существ что-то остается от чувственно воспринятого, а у других не остается. Одни живые существа, у которых (ничего) не остается (от чувственно воспринятого), вне чувственного восприятия или вообще не имеют познания, или не имеют (познания) того, что не остается (в чувственном восприятии). Другие же, когда они чувственно воспринимают, удерживают что-то в душе. Если же таких (восприятий) много, то получается уже некоторое различие, так что из того, что остается от воспринятого, у одних возникает (некоторое) понимание, а у других - нет. Таким образом, из чувственного восприятия возникает, как мы говорим, (некоторая) способность помнить. Из часто повторяющегося воспоминания об одном и том же возникает опыт, ибо большое число воспоминаний составляет вместе некоторый опыт. Из опыта же или из всего общего, сохраняющегося в душе, (то есть) из чего-то помимо многого, что содержится как тождественное во всех (вещах), - берут свое начало навыки и наука. Навыки - если дело касается создания (вещей), наука - если дело касается существующего. Таким образом, эти способности (познавания) не обособлены и не возникают из других способностей, более известных, а из чувственного восприятия. Подобно тому как (это бывает) в сражении, после того как (строй) обращен в бегство: когда один останавливается, останавливается другой, а затем и третий, пока (все) не придет в первоначальный порядок. А душа такова, что может испытать нечто подобное [5]. То, что уже раньше было сказано, но не ясно, мы объясним еще раз.

В самом деле, если что-то из неотличающихся (между собой вещей) удерживается (в воспоминании), то появляется впервые в душе общее (ибо воспринимается что-то отдельное, но восприятие есть (восприятие) общего, например, человека, а не (отдельного) человека Каллия). Затем останавливаются на этом, пока не удерживается (нечто) неделимое и общее, например, (останавливаются на) таком-то живом существе, пока (не удерживается образ) живого существа (вообще). И на этом также останавливаются. Таким образом, ясно, что первичное нам необходимо познавать посредством индукции, ибо таким (именно) образом восприятие порождает общее. Так как из способностей мыслить, обладая которыми мы познаем истину, одними всегда постигается истина, а другие ведут также к ошибкам (например мнение и рассуждение), истину же всегда дают наука и ум, то и никакой другой род (познания), кроме ума, не является более точным, чем наука. Начала же доказательств более известны (чем сами доказательства), а всякая наука обосновывается. (Таким образом), наука не может иметь (своим предметом) начала. Но так как ничто, кроме ума, не может быть истиннее, чем наука, то ум может иметь (своим предметом) начала. Из рассматриваемого (здесь) (видно) также, что начало доказательства не есть доказательство, а поэтому и наука не есть (начало) науки. Таким образом, если помимо науки не имеем никакого другого рода истинного (познания), то ум может быть началом науки. И начало может иметь (своим предметом) начала, а всякая (наука) точно так же относится ко всякому предмету [6].