— Мы дадим ему пять минут, — решил Райдербейт. — Если не выйдет, спустимся туда и прикончим его.
Бен почувствовал, что у него крутит в животе и подкатывается тошнота из-за зловония трупа, которое перебивало даже запах горелого карбида. Он не горел желанием мчаться к лагерю по голому открытому склону. Даже один человек, укрывшийся с винтовкой в вертолете, мог легко перестрелять их всех.
— А нельзя дождаться, пока он сам не появится? — предложил Бен. — Он будет вынужден вылезти из вертолета, пока еще живой.
— Конечно, вылезет. Но часа через два, когда стемнеет. Бегом бросится к склону слева и попытается затаиться среди обломков лавы в кратере. Я не знаю, есть у него винтовка или нет? И, вообще, преследовать человека ночью, при скудном свете луны, — дело неблагодарное.
— Он может сдаться.
Райдербейт неприятно рассмеялся.
— А дальше что? Что мы будем делать с пленником? Не будь идиотом! В любом случае, придется пристрелить его. Мне не нужен свидетель. Я хочу покончить с ним раз и навсегда, но ты, с твоим английским лицемерием, конечно, предпочел бы пристрелить его в бою. Не так ли?
Бен промолчал. Райдербейт был в какой-то степени прав; испытывая чувство вины, Бен понял, что наслаждается стрельбой. Внизу лежали три трупа, но Бен уже не считал, что это убийство. И все же избегал смотреть в бинокль на беспорядочно разбросанные по лавовому полю тела убитых.
Прошло две минуты. Райдербейт взял винтовку и сказал:
— Хорошо, я пойду первым. Ты последуешь за мной через двадцать секунд. Я спускаюсь по склону здесь, а ты там. Если он начнет стрелять, ложись и следи за вспышками. Не стреляй, если он в вертолете. Оставь его мне.
Он перепрыгнул через выступ скалы и, прижав обеими руками к бедру свою винтовку на слонов, бросился бежать зигзагами вниз по склону. Райдербейт преодолел ярдов пятьдесят, когда Бен вслед за ним вскочил на уступ.
На какую-то долю секунды он бросил взгляд на обе палатки и вертолет, но там было пусто. Бен со всех ног бросился бежать, ожидая выстрелов. Однако кругом было тихо. Он промчался мимо тела крупного мужчины, лысого, как бильярдный шар, лежащего с широко раскрытыми черными глазами. У Бена не было времени ужасаться; его внимание было приковано к черному склону, отделяющему его от палаток. Он разглядел полуприкрытое брезентом снаряжение, канистры с бензином, упаковочные ящики, заметил конец просмоленной парусины, задравшийся кверху.
Сейчас до вертолета было менее двадцати ярдов. Тишина. Бен слышал лишь стук собственных ботинок по лавовому склону.
Райдербейт подбирался к вертолету сзади. Бен сразу увидел мужчину в серой рубашке, лежащего на животе возле первой палатки, с коротко подстриженными черными волосами, в кожаных замасленных перчатках. Бен решил, что это, очевидно, пилот. Рубашка была в масляных пятнах, брюки потемнели от крови. В стороне, всего в нескольких футах от него, на спине лежал, скрючившись, второй мужчина, с застывшим поднятым кверху коленом, прижатым к треноге крупнокалиберного пулемета, у него были густые черные брови. Пуля угодила ему прямо в горло и едва не отделила голову от туловища.
Бен обошел трупы и очутился в нескольких футах от вертолета. Райдербейт прополз под металлическими опорами хвостового шасси, под брюхом и подобрался к двери.
— Назад! — пронзительно крикнул он. — Ложись!
Бен поднырнул под кабину, развернувшись спиной к палаткам и следя, как Райдербейт потянулся к ручке и дернул ее вниз. Дверь распахнулась, прижав его к корпусу. Секунду стояла глубокая тишина. Луч солнца блеснул на кромке лопастей винта над головой Бена, и он успел рассмотреть на серебряном фюзеляже маркировку в виде толстых маленьких знаков LV777. Позади него на ветру лениво колыхалась просмоленная парусина. Лава была такой темной, что четкие тени на ней не были видны. Тень мелькнула на фюзеляже — какое-то стремительное движение против солнца, и Бен увидел, как Райдербейт выпрыгнул из-за двери, его винтовка на слонов дернулась в руках.
Бен заметил вспышку и направленный на него прищуренный взгляд Райдербейта, нажимавшего на курок. Воздух как бы раскололся и стал белым, как вырвавшаяся из винтовки вспышка, а затем наступила темнота. Он падал все дальше и дальше вниз в бесконечный туннель; на него накатились холодные волны; наступило приятное умиротворение, а потом — провал; больше он ничего уже не чувствовал.
Очень медленно Бен выкарабкивался из небытия, каждое движение острой болью отдавалось во всем теле и как бы взрывалось где-то сбоку в голове. Чем больше он приходил в себя, тем хуже ему становилось; он попытался кричать, но крик заглушался невообразимым металлическим ревом; казалось, что земля дрожит под ним. Бен попытался сдвинуться с места, но что-то привязанное к животу удерживало его. Его руки лежали на скользких подлокотниках кресла.
Бен вытянул шею и попытался открыть глаза, которые, казалось, распухли и вылезли из орбит. Везде стоял едкий запах, который заполнял легкие и вызывал рвоту. Вдруг он различил чей-то усталый голос:
— Дай ему выпить!
К лицу Бена прикоснулась рука и осторожно отвела его голову назад; рука тронула одну половину головы, другая, казалось, раскалывалась от боли. Он услышал нежный голос:
— Попробуй выпить.
К его губам прикоснулась пластмассовая чашка, жидкость была холодной и обжигающей. Он с трудом сделал глоток и понял, что пахнет бензином. Бену казалось, что он сидит в какой-то ячейке с круглыми стеклянными стенками. Ремень прочно удерживал его в кресле. Он взглянул через левое стекло на бархатное небо и увидел снежные вершины гор. Склонившаяся над ним Мел опять поднесла к его губам чашку. Это было бренди. На этот раз Бен сделал большой глоток, боль как бы переместилась к правому уху; он приложил к нему пальцы и нащупал большую, как слива, мягкую шишку.
Стены и пол вибрировали. Бен понял, что Мел кричит, обращаясь к нему:
— С тобой все в порядке?
Он попытался что-то сказать, взглянуть на нее, но не смог — не было сил. Заглушая окружающий шум, пронзительно задребезжала, как кузнечик, ближайшая к нему стенка. Перед глазами висела пелена, сквозь которую он едва различал сидящего спиной к нему Райдербейта, который склонился над приборной доской. Сквозь переднее стекло виднелось кроваво-красное небо.
Через секунду Райдербейт обернулся: Бен все еще не мог его хорошенько разглядеть, но услышал, как тот крикнул:
— Ты в полном порядке, солдат! Потерпи, скоро мы вернемся в цивилизованный мир!
— Где? — Бен поперхнулся бренди. — Где мы?
— Через час будем над Бенисалемом.
Пелена перед глазами Бена начала спадать, и он увидел, что сияющий Райдербейт смотрит на него диким счастливым взглядом.
— Тебе чертовски повезло, солдат, что ты дожил до этого дня! Я вовремя успел прикончить его. Он прятался за канистрами с бензином, под просмоленной парусиной позади тебя. Винтовки у него не было, но он набросился на тебя и стукнул проклятым разводным гаечным ключом. Удар пришелся по голове; он нанес его, уже падая. Я влепил ему пулю прямо в живот. — Райдербейт хитро сверкнул глазами. — Вбил ему все потроха в спину!
Пол резко накренился, двигатель пронзительно взревел, бутылка бренди упала на пол рядом с креслом Бена. У него только и хватило сил, чтобы поднять ее и сделать еще глоток. Засохшая на его лице корка крови отвалилась, когда он запрокинул голову, которая все еще раскалывалась от боли. «Если бы только прекратился шум и пол перестал раскачиваться…» Но пол опять накренился, ремень врезался Бену в живот, и его затошнило.
Он попытался сосредоточиться. Райдербейт казался очень счастливым. Мел тоже выглядела довольной. «Тут что-то было не так. Они ведь терпеть не могли друг друга… Возможно, это было давно…» Бен оглянулся и стал глазами искать девушку. Она сидела, наклонившись вперед и сложив ладони, с таким искрящимся радостным взглядом, какого он никогда у нее не видел. Бен опять взял бутылку бренди. Выпивка, казалось, снимала боль.