— Ты так думаешь? — Ее голос прозвучал удивительно спокойно.

— Думаю. — Шагая рядом с ней, он начал испытывать легкое беспокойство, в затылке покалывало. Он знал, что позади него, всего на расстоянии нескольких ярдов, скачет на муле Хици Литер, вооруженный винтовкой с оптическим прицелом, притороченной к стремени. Бен прикидывал, насколько быстро может немец выхватить винтовку. Судя по тому, что произошло накануне вечером в отеле, много времени ему не потребуется.

— Может быть, стоит попытаться помириться с Хици? — предложила, чуть помедлив, Мел. — Нам ни к чему, чтобы он смертельно ненавидел нас во время экспедиции.

— Сначала он должен извиниться перед тобой. В любом случае он будет ненавидеть нас, что бы мы ни делали. Такой уж он человек.

Дорога начала подниматься вверх, близлежащие склоны гор были менее чем в миле от них. Райдербейт изучал карту, пользуясь привязанным к его седлу компасом. Но вскоре он спрыгнул с мула и поднял руку.

— Порядок! Мы остановимся тут и подкрепимся кофе. — Он повернулся и начал советоваться с индейцем, показывая ему что-то на карте.

Бен и Мел приготовили две пинты кофе и пустили металлическую кружку по кругу, перелив остатки в термос. Бен передал кружку Хици Литеру и сказал:

— Prosit![45]

Немец молча взял кружку.

Райдербейт плеснул в кофе немного виски; он выглядел веселым, спокойным и деловитым, каким был, когда они с Беном закупали снаряжение в Паратаксине. После того, как они выехали из города, он и Хици не разговаривали друг с другом.

Начался крутой подъем. Плато, поросшее скудной растительностью, сменилось склонами песчаника и пемзовыми скалами; тропинка была словно прорублена среди нависших террасами уступов, вздымающихся почти отвесно зигзагообразными линиями на высоте в несколько тысяч футов.

Рассвело; стояла жара; над горами не было ни облачка. Под утренним солнцем пики гор сияли снежной белизной; высокие вершины едва виднелись из-за пелены пепла от извергающихся вулканов.

Бен и Мел сели на мулов и тут же были вынуждены пригнуться к шее животных из-за крутого подъема; мулы плелись с трудом, оскальзываясь на мелких обломках лавы. Тропинка вскоре так сузилась, что они спешились и вытянулись в цепочку, каждый вел за собой навьюченного мула. Бедные животные все дальше и дальше отодвигались от скал и сейчас ступали почти по краю пропасти. Бен отводил глаза, чувствуя, как по спине пробегает холодок, когда его мул делал неловкий шаг и пошатывался, и размышляя о том, сколько несчастных животных нашли здесь смерть, свалившись в пропасть. Поглядывая на своего мула, Бен прикидывал: позволят ли ему возраст и физическая сила выдержать. Животное не внушало особого оптимизма. Это был низкорослый, тщедушный мул, с облезшей и покрытой отвердевшими комьями грязи шкурой, похожей на старый потертый ковер. Неожиданно для себя он вспомнил роскошную белую шевелюру Хици Литера и вздрогнул: немец был сзади, на расстоянии менее десяти футов, правда, их разделял навьюченный мул…

В этот миг мул Бена остановился на повороте и покачнулся; перед глазами Бена промелькнуло простиравшееся далеко внизу плато; подернутая дымкой пустынная равнина с Бенисалемом была похожа на шахматную доску с фигурами. Он взглянул на Мел, скакавшую прямо перед ним. На фоне гор выделялся ее великолепный силуэт — прямая спина, округлые формы, обтянутые спортивными брюками песочного цвета. Это отвлекло Бена от пропасти. Он подумал, что у Мел красивое тело; ростом она была выше его жены, ноги длиннее. Бен попытался заставить себя забыть погибшую Лауру…

Вскоре его мул был снова на повороте и снова покачнулся. Бен закрыл глаза. Боязнь высоты начала тревожить.

Солнце стояло высоко над горами, значит, тени не будет весь день.

Через два часа они сделали привал, закусив сэндвичами с сыром, заказанными Мел в отеле. Вообще их рацион будет довольно скудным — консервированные супы, бобы, говядина, еще салями и опять же консервированные овощи и, возможно, свежие фрукты, которые растут тут в изобилии у дорог.

Перед тем как снова тронуться в путь, они пустили по кругу бутылку виски; маленький индеец-проводник, благодарно кланяясь и улыбаясь, как ребенок, сделал большой глоток. Литер ел что-то из своих припасов, чуть в стороне от остальных, и отказался от виски. С ним никто не разговаривал. Бен заметил, что лицо немца пострадало больше, чем он предполагал: губа рассечена, маленький острый нос распух, как пробка, и казался сломанным. Бен решил, что еще до наступления темноты ему следует поговорить с немцем. День тянулся медленно. Бен все сильнее ощущал возникшее между ними напряжение и знал, что оно не ослабевает, а, наоборот, усиливается, как и жара.

Они продолжали скакать, карабкаясь наверх и подбираясь к границе снегов, и вдруг Бен осознал, что он серьезно напуган.

Наступил полдень. Они сидели в седлах пять часов. Склон горы перешел в скалистую куполообразную вершину, напоминающую сахарную голову. Впереди возник первый вулкан — гигантский усеченный конус с похожими на ребра стекающими по его склонам потоками лавы; потоки внизу были темно-пурпурного цвета, а ближе к вершине резко светлели и исчезали в дымовой завесе, медленно курящейся в ярко-голубом небе.

Тропа неожиданно оборвалась, подул резкий ветер, забивающий глаза вулканическим пеплом. Близлежащая гора была усеяна редкими странными, зловещего вида кактусами с толстыми, как свинцовые трубы, стволами, покрытыми острыми, словно иголки, колючками; кактусы, раскачиваясь на ветру, сталкивались и, казалось, наносили друг другу удары, и из отверстий-ран по стволикам струился вниз молочный сок.

Райдербейт сделал остановку, чтобы поговорить с проводником; видимо, в советах Хици Литера он не нуждался. Бен соскочил на землю и немного прошелся, чтобы размяться и отдохнуть от неудобного седла. Он оглянулся в поисках Мел, но она скрылась за скалами, Неподвижная фигура Хици Литера, сидящего на муле, ярко выделялась на фоне неба.

Райдербейт окликнул Бена и показал на куполообразную скалу.

— Мы перевалим здесь через гору и будем спускаться. Сегодня вечером нам предстоит пройти самый трудный участок пути, и, если выйдем завтра рано утром, то к ночи сможем добраться до «Ложки Дьявола».

— До сих пор все было довольно легко, — сказал Бен.

— До сих пор… Пока мы шли по протоптанной мулами тропе. Спуск может оказаться не таким приятным. — Он взглянул на Хици Литера и прокричал: — Мы пойдем тут! Хорошо?

Немец поднял руку в знак того, что понял.

— Как ты с ним поладил прошлым вечером? — спросил Бен.

— В общем-то, неплохо. Говорили об алмазной реке. Все довольно оптимистично. Оказалось, Хици в этом разбирается; он рассказал, что слой голубой глины тянется вдоль русла реки на несколько миль, а язык лавы от старого извержения, по-видимому, непрерывной полосой идет вплоть до реки.

Бен нахмурился.

— Но ведь Стоупс говорил мне, что Хици не очень-то смыслит в алмазах, поэтому он и нашел только три алмазных камешка.

Райдербейт пожал плечами.

— О, Хици далеко не идиот, кое в чем разбирается…

— А как он отнесся к событиям прошлого вечера?

— Ах, это! — Райдербейт усмехнулся. — Он говорит, что хочет убить тебя.

— Понял. И когда же он собирается осуществить свои намерения?

— Не знаю. Думаю, при первом благоприятном случае, а их будет предостаточно.

Бен внимательно посмотрел на Райдербейта. Смуглое лицо с ястребиным носом было опущено над картой.

— Ты говоришь серьезно? — спросил Бен.

— Я? Серьезно я могу говорить только об алмазах, солдат!

— Как и я. Но я не хочу получить пулю в спину.

Райдербейт пожал плечами.

— Будь настороже. Ты ведь избил его.

Бен схватил Райдербейта за руку и в бешенстве повернул лицом к себе.

— Черта с два! Мы оба замешаны в этом, Сэмми, ты сам признал. Он ударил Мел, я ударил его. Ты бы сделал то же самое на моем месте.