— Куда ставить? — с порога задал вопрос Петер.

— Сюда, — Аска указала ножом на пол рядом с собой. — Где корзинки взяли?

— Тётя Рэй вырастила. Здесь огурцы, помидоры, салат и всё такое. У Софи — лук, чеснок и всякие травы с приправами.

Софи шагнула к столу.

— Я могу вам помочь?

— Конечно! — обрадовалась Аска. — Бери вот нож и разделочную доску. Встань с той стороны раковины. Да, вот так. Начнём с огурцов и помидоров.

— Тётя Рэй сказала, что вырастит клубнику с малиной, — сообщил Клаус, и Аске не удалось скрыть снисходительную улыбку — клубника всегда была его слабостью.

— Ладно, проекции, вы мне вот что скажите — вы так и будете дальше жить?

— Нет, мы хотим, как вы, — серьёзно ответил Клаус, и Петер молча кивнул, подтверждая сказанное братом.

— Это как? — не поняла Аска.

— Рождаемся в вашем мире, до четырнадцати растём, как все, а потом пробуждаемся.

— Хм… Извините за нескромность, а кто будет родителями?

Судя по выражению лица, Клаус в первый миг даже не понял вопроса. Потом выдал, как нечто само собой разумеющееся:

— Как — кто? Вы с папой, конечно.

— Видишь ли, — мягко возразила Аска, — обстоятельства меняются. И люди тоже. Может сложиться так, что мы с папой уже не будем вместе.

Близнецы переглянулись. Похоже, эта мысль просто не приходила им в головы. Но их замешательство длилось недолго. Петер беспечно махнул рукой.

— Придумаете что-нибудь.

— Точно! — поддержал Клаус брата и хлопнул его по плечу. — Пошли за клубникой! Тётя Рэй ждёт.

— Ох, молодёжь… — вздохнула Аска, когда за сыновьями захлопнулась дверь.

Она натолкнулась взглядом на Софи. Та поспешно отвернулась к разделочной доске и снова занялась помидорами.

— Софи, — тихо позвала Аска, — а ты? Тоже хочешь, как они?

— Скорее всего. Я ещё не решила точно.

— А твоя мама? Кто она?

Нож в руке Софи замер на весу.

— Вы её знали под именем Киришимы Маны.

Аска задумалась.

— Не слишком благополучная у неё судьба. Такая же, как в прошлой жизни?

— Нет. В прошлой жизни всё было не так. Её заманили в Японию обещаниями работы, а потом заставили заниматься проституцией. Отец спас её и помог вернуться домой. Она отвезла меня к дальним родственникам в глухое сибирское село, а сама вернулась в город. Потом мне сказали, что она умерла от передозировки наркотиками. Я думала — она бросила меня и забыла.

— А на самом деле?

— В Японии при аресте был убит член бригады, которая занималась продажей русских девушек в местные бордели. Иркутские бандиты решили, что это из-за моей матери. Вроде как она выдала их полиции. Мать спряталась там, где никто не рискнул бы искать нас — в сибирских деревнях свои правила и законы. Не везде, конечно…

Аска молча ждала продолжения.

— Вот. А спустя год мать вернулась в город. Не выдержала сельской жизни, — Софи горько усмехнулась. — Мне потом говорили — «сбежала», — она провела пальцем по лезвию ножа, проверяя его остроту. — Мама хотела выяснить, не позабылось ли всё и, если что — поговорить, объяснить, убедить. Не убедила…

— Прости.

— Я узнала об этом только здесь, в этой вселенной. И я всё ещё была очень зла на неё. Это я попросила Рэна о такой судьбе для мамы.

— Жестоко.

— Да. Наверное. Но я попросила его внести изменения в вашу реальность. Теперь у неё всё будет хорошо.

— Понятно. Жаль, что нельзя изменить прошлое.

— Можно. В своих мирах Рэн может всё.

Толкая перед собой загруженную тележку, Синдзи и Рэн заняли очередь в кассу. Синдзи мог бы просто телепортироваться домой, но у него оставались несколько вопросов, ответить на которые мог только сын. Обстановка вокруг была самой подходящей. Несмотря на окружающую их толпу, Синдзи был уверен, что японского языка здесь не знает никто. Всё равно, что разговаривать с глазу на глаз. Это его устраивало.

— Послушай… — неуверенно начал он, не зная, с чего начать, — мы тут были в NERV. Ну, там, где выращивались пилоты проекта «Е».

— Извини, — Рэн смущённо улыбнулся, — мне, наверное, нужно было уничтожить тот контейнер.

— Нет, что ты. Не нужно. Наверное. Не знаю.

— Понимаешь, это был самый непротиворечивый способ в точности воссоздать маму-Рэй.

— Ясно, — Синдзи помолчал, собираясь с духом. — Отец сказал, что одна из ветвей её ДНК принадлежит моей матери. Так же, как и у меня. Это правда?

— Да, — Рэн внимательно посмотрел на отца. — А что?

Подавленный Синдзи вяло отмахнулся.

— Ничего. Просто… — он прочистил горло, — просто я понимаю, что это значит.

— Это ничего не значит, — твёрдо возразил Рэн.

— В каком смысле?

— Во всех. Кроме свободы воли, конечно. Мама-Рэй чувствует подобные вещи очень тонко, и влиять на её мысли, вкусы и предпочтения я не буду. Судьба прошлого мира уже не довлеет над вами, и я хочу, чтобы ты знал — никакие обстоятельства не помешают никому из вас быть счастливым с кем угодно, если вы сами того захотите. Это я гарантирую.

Синдзи приободрился.

— Понимаешь, — продолжал Рэн, — я создал этот мир специально для вас. Я специально сделал его максимально похожим на прежний. Я потому и не показался с самого начала, что хотел сделать вам сюрприз, этакое неожиданное приключение. Это — мой подарок, ваша игровая площадка. И я не хочу вмешиваться в ваши личные отношения. Сами разбирайтесь.

— Но ты можешь посмотреть, что там в будущем?

— И да, и нет. Да, я вижу мир в мельчайших деталях, в любой точке времени и на любой глубине. Но! — Рэн поднял указательный палец, — Любое воздействие, любое чудо меняет мир начиная с момента вмешательства и дальше по времени. И чем сильнее воздействие — тем сильнее изменения.

— «Эффект бабочки»? — вставил Синдзи.

— Именно. Само моё присутствие здесь — очень неслабый фактор, можешь мне поверить. Так что — извини, никаких подсказок. Давай деньги, я рассчитаюсь.

— Ты говоришь по-русски?

Рэн весело посмотрел на отца.

— Шутишь? На всех языках и диалектах мира!

Аска расставляла салатницы.

— Блин, где его носит? Сказала же: «по-быстрому»!

— Всего пятнадцать минут прошло, — вступилась за отца Софи.

Аска поправила листик салата в продолговатом фарфоровом блюде.

— А ты уверена, что не хочешь менять прошлое?

Софи немного помолчала, глядя в разделочную доску и собираясь с мыслями, потом подняла голову.

— А вы? Вот вы бы согласились прожить свою жизнь ещё раз — иначе?

— Нет. Но ведь у нас всё было в порядке!

— А прошлую жизнь?

Аска задумалась. Потом нехотя кивнула.

— И прошлую тоже.

— И я тоже так думаю. Маме было трудно, но она преодолела все трудности. И это её победы, я не хочу отнимать их у неё. И она многому научилась, многое узнала и поняла. У неё появились настоящие друзья. Не партнёры, соседи или сослуживцы — друзья, понимаете?

— Понимаю.

— Пусть всё остаётся, как есть.

Помолчав, Софи добавила:

— Не знаю, простит ли она меня, когда узнает.

— Конечно, простит, глупенькая.

Раскрылась дверь, и в кухню протиснулся нагруженный пакетами Синдзи.

— Я вернулся. Уф-ф!

— Парней не видел?

— На клубничном дереве. Вместе с единорогами пасутся. Там сейчас такой трафик…

Аске показалось, что она ослышалась.

— На чём?!

— Да это Рэй место экономит. Она не стала разводить грядки, а вырастила такие деревья. Ну, там — клубничное, огуречное, томатное…

Ошарашенная Аска развернулась к столу и наколола на вилку небольшой кусочек помидора. Поднесла к лицу, внимательно осмотрела. Подозрительно понюхала, попробовала на язык и, тщательно пережевав, проглотила. Немного постояла, анализируя ощущения, и наконец махнула рукой.

— Съедобно. Годится. Софи, уноси салаты, а мы тут ещё немного поколдуем. Син, бери нож и займись рыбой.

Подождав, когда они останутся одни, Аска негромко спросила: