За годы, предшествующие этому событию, в Якутии подросли, что называется, свежие молодые кадры из числа национальной интеллигенции, которые после свержении монархии в России продолжили дело своих предшественников. В их числе, прежде всего, нужно назвать двадцатидевятилетнего Гавриила Ксенофонтова и двадцатипятилетнего Семёна Новгородова, первый был юристом, а второй — филологом по образованию. Гавриил Ксенофонтов во время учёбы в Томском университете познакомился с идеями сибирского областничества и даже сблизился с некоторыми его ведущими представителями. Известно также, что в тот же самый период (1908 г.) в Томске появилось и первое организованное землячество якутских студентов, тоже не избежавшее, надо полагать, заботливого шефства со стороны местных томских областников. Так что вскоре ещё и посредством таких связей нити из томского «офиса» Потанина потянулись в начале ХХ века в Якутию.
3. На путях «сепаратизма»
В момент поступления первых сведений о Февральской революции Ксенофонтов находился в одном из улусов, участвовал в качестве помощника присяжного поверенного (адвоката) в выездном судебном разбирательстве. Оттуда он срочно был вызван в Якутск областным комиссаром Г.И. Петровским, знавшим Гавриила Ксенофонтова как одного из лидеров младоякутских почвенников. На него возлагались теперь большие надежды в плане организации на новом этапе развития общественных отношений национально-демократического движения в Якутии. Тем более что прежний политический лидер якутов — В.В. Никифоров, по некоторым сведениям, как-то не сразу, что называется, принял Февральскую революцию[218]. Прибыв в Якутск, Ксенофонтов, как и ожидалось, активно включился в процесс революционных преобразований в регионе.
С 26 марта по 15 апреля он председательствовал на проходившем в Якутске I съезде якутов и русских крестьян. А Василий Васильевич Никифоров занял на этом форуме почётное место заместителя председателя президиума. На съезде был возрождён «Союз якутов-инородцев», но только теперь уже под другим, более многообещающим, названием — «Союз свобода». Во главе новой политической организации, но пока ещё не партии, встали:
Г.В. Ксенофонтов, С.А. Новгородов и В.В. Никифоров. Гавриила Ксенофонтова в тот же период избрали вдобавок, ко всему прочему, председателем обновлённой по своему составу Якутской городской думы. Нужно отметить в связи со всем вышеперечисленным, что и съезд, и новый «Союз» выдали, что называется, «на-гора» самые злободневные вопросы, волновавшие якутскую интеллигенцию в последние три предреволюционных десятилетия: о земле, о земском самоуправлении и народном образовании.
Так, съезд своим волевым решением ещё до того, как на это последовало соответствующее распоряжение Временного правительства, дал старт процессу по замене на территории Якутской области бывших улусных управ, а также наслежных и родовых управлений на земские самоуправления. Труднее прошёл на том же съезде якутов и русских крестьян (хлеборобов) вопрос о земле, но всё-таки и он, в конце концов, разрешился в прогрессивном направлении: так называемые покосные земли предписывалось распределять по уравнительному принципу среди всего населения, занимающегося сельским хозяйством. В точно таком же революционном духе удалось принять несколько постановлений и в области просвещения, продекларировав, в частности, принцип всеобщего бесплатного начального образования.
В конце съезда, как в «старые, добрые времена», была опять составлена и отправлена телеграмма в адрес председателя Всероссийского Временного правительства (им в ту пору являлся князь Г.Е. Львов) с официальным уведомлением, что революционная демократия области «настаивает на национальном самоопределении якутской нации». Опираясь на эти решения народного съезда, «Союз свободы», в свою очередь, провозгласил, что будет бороться за превращение Якутии в самоуправляющуюся земскую единицу внутри автономной Сибири, подразумевающейся как самостоятельный и полноправный субъект федерации в составе Российской демократической республики.
Что называется по горячим следам, в конце июня в Якутске планировалось созвать II съезд якутов и русских крестьян, для того чтобы сформировать, наконец, полноценную национальную политическую партию с собственным уставом и программой. Всю подготовительную работу тогда удалось уже успешно завершить, в том числе — составить все необходимые программные документы, разработанные группой якутских юристов во главе с
Г.В. Ксенофонтовым, в соответствии с основными принципами сибирского областнического движения. Однако собрать полноценный съезд в июне 1917 г. им всё-таки не удалось, поскольку вся кочевая масса якутов и других инородцев перебралась к тому времени на север в летние стойбища, и там им стало конечно же не до собраний. Так что новый июньский форум его организаторы с сожалением вынуждены были переименовать лишь в конференцию. Однако в итоге она получила те же самые учредительные полномочия, что и народный съезд. Таким образом, именно на июньской конференции произошло образование первой в этой заполярной области национально-демократическая партии под названием «Якутский трудовой союз федералистов».
В её программе, состоявшей из целых 29 пунктов и освещавшей многие сферы предстоящей общественно-политической, экономической и культурно-просветительской деятельности, говорилось, в частности, и о том, что Якутская область в перспективе должна образовать самостоятельный в правовом отношении субъект Сибирской федерации внутри Российской республики. Последнее требование несколько выходило за рамки, так скажем, классической сибирской областнической теории, предполагавшей для малых народов региона лишь культурно-национальную автономию[219], в программе же «Союза федералистов» предлагался вариант территориально-национальной автономии. При этом речь никоим образом не шла о конфедерации, а тем более о полной политической независимости Якутии от России. Напротив, в программных документах нового (третьего уже по счёту) «Союза» подчёркивалось, что Якутия никоим образом не мыслит себя вне великой России. Да и было бы, прямо скажем, не очень умно рассчитывать на нечто большее такому в общем-то совсем небольшому по численности населения региону, как Якутская область[220].
Количество якутов, вступивших летом 1917 г. в только что созданную национальную партию, составило около 400 человек, а к концу года эта цифра увеличилась почти в три раза, и всё-таки она не являлась столь значительной, как, вероятно, хотелось бы некоторым. Поэтому для тех, кто по каким-то причинам не смог вступить в «Союз федералистов»[221], было организовано культурно-просветительское общество «Саха Аймах» (переводится в разных источниках по-разному: или как «Якутская нация», или как «Якутское племя»). Продекларированное, как не имеющее никакого прямого отношения к политике, оно, тем не менее, задумывалось для того, чтобы сплотить местное население вокруг всё той же единой цели: защиты интересов своей малой родины. Обе эти национальные организации — и «Союз федералистов», и «Саха Аймах» после попытки июльского 1917 г. большевистского переворота в Петрограде и после также провалившегося в августе корниловского мятежа по настоянию местного отделения правящей на тот момент правоэсеровской партии для противостояния политической реакции справа и слева объединились в один общественно-политический союз под названием «Якутский национальный комитет», который возглавил к тому времени уже полностью нашедший собственное место в революции Василий Васильевич Никифоров.
В этот же период в Якутск в адрес местных федералистов поступило приглашение из Томска, с предложением направить своих представителей на I Сибирский областной съезд. Данное предложение было конечно же с удовлетворением принято, тем более что у якутских областников-почвенников появилась острая необходимость определиться с вопросом о том, каким же образом лидеры общесибирского областнического движения воспримут ряд новых инициатив, что называется, с мест, поступивших на общественное обсуждение, в частности не только из Якутска, но также из Благовещенска (где местные областники и эсеры уже тогда предполагали создать Амурскую автономную республику в рамках Российской федерации), от Бурятского временного организационного комитета, от Алтайской горной думы и ещё некоторых других национальных комитетов в плане предоставления им максимально возможных полномочий по территориальному самоуправлению.
218
Почему Никифоров настороженно, как свидетельствует ряд источников, отнёсся к буржуазно-демократической революции 1917 г., не совсем понятно. Что-то ему претило. Но что? Ведь не мог же он тогда знать, например, что Февральская революция в России организовывалась не без участия, в том числе, английских и французских спецслужб, что именно на их деньги подкупались многие ведущие российские политики того времени, а также офицеры столичного гарнизона из числа тех, кто не горел большим желанием отправляться на фронт, погряз в карточных долгах, пьянстве и в «иного рода удовольствиях» (публичные дома в Петербурге, как-то не поворачивается язык сказать в данном случае — Петрограде, располагались на центральных улицах города в шикарных двух и даже трёхэтажных апартаментах). Есть также данные о том, что в условиях обострившейся социально-экономической и политической ситуации в стране царское правительство в конце 1916 г. начало вести тайные переговоры с Германией о заключении сепаратного мира. В ответ на это в качестве предупреждения со стороны «союзников» сначала был убит царский знахарь — Распутин. Точно так, обычно, в Англии (пардон… в Великобритании), когда хотят вразумить человека, говорят, первым делом травят его собаку. А то, что Николаем II в связи с тайными переговорами о сепаратном мире с Германией, действительно оказались недовольны там, «за бугром», свидетельствует хотя бы тот факт, что ни Франция, ни Англия ничего не сделали для того, чтобы спасти последнего русского царя от «праведного» гнева его бывших подданных, когда он после своего отречения более года томился под домашним арестом сначала в Царском Селе, а потом в Тобольске и Екатеринбурге. Для сравнения: так ли абсолютно безвольно повели себя западные демократы, если бы под домашним арестом, а потом и в ссылке вдруг оказался бы, например, их, теперь очевидно, самый большой русский друг на все времена — М.С. Горбачёв?
219
Хотя своего рода прецедент в русле тенденций по ревизии классической программы сибирских автономистов уже однажды имел место. Так в период революции 1905 г. иркутские областники выдвигали планы по созданию, во-первых, не одной, а сразу двух территориальных автономий (Западносибирской и Восточносибирской). А, во-вторых, ими же предлагалось создать внутри этих новообразований ещё и ряд автономных национальных областей.
220
В данной связи необходимо отметить, что дело так называемых конфедератов, раздутое в Якутии при советской власти в конце 1920-х годов, кажется, не имело под собой никаких существенных оснований. Тогда большевики, видимо, просто свели счёты с местными общественными деятелями буржуазно-демократического толка. Так, в частности, именно в тот период был арестован и умер в тюрьме В.В. Никифоров, а в конце 1930-х репрессиям подвергся и Г.В. Ксенофонтов, полностью отошедший от политической деятельности ещё в 1919 г. Однако усилия этих и многих других местных пассионариев всё-таки не пропали даром для их малой родины, и Якутия при большевиках, как известно, получила статус автономной области, а в постсоветский период стала уже автономной Республикой Саха (Якутия).
221
Несмотря на то, что устав партии был крайне мягок по основным своим принципам и членом «Союза федералистов» мог стать каждый желающий, тем не менее при приёме всегда соблюдалось одно обязательное и строгое условие: согласие со всеми программными установками этой национальной партии.