Вместе с тем версия об участии Александра Дмитриевича в заговоре против Директории больше никакими фактами не подкрепляется, что само по себе уже подвергает некоторому сомнению высказанное Сергеем Мельгуновым предположение. Более того, хорошо известно, что сразу же после прихода к власти адмирала Колчака Сыромятников почему-то был переведён из Омска в Томск и назначен на весьма скоромную для участника только что свершившегося государственного переворота должность — преподавателя Академии Генерального штаба. А это свидетельствовало скорее о некотором недоверии к нему со стороны новых властей, нежели об обратном. И хотя впоследствии Александр Дмитриевич и занимал ряд ответственных постов в тыловых штабах Сибирской белогвардейской армии, но всё же все дальнейшие назначения вряд ли можно назвать успешной служебной карьерой. Да к тому же в конце 1919 г. его вообще уволили из колчаковских войск и перевели в так называемый резерв чинов.
После этого он перебрался в Иркутск и неожиданно для многих предложил свои услуги антиколчаковскому эсеровскому подпольному сопротивлению, но деятели Политцентра отказали ему в столь странной просьбе, видимо, посчитав такое поведение в прошлом высокопоставленного белого офицера преднамеренной провокацией, и после прихода к власти приказали даже арестовать полковника Сыромятникова. Всё как-то немного необычно во всей этой истории, но не менее удивительно и то, что под арестом Александр Сыромятников пробыл совсем недолго и в начале 1920 г. был освобождён по личному распоряжению, не кого-нибудь, а самого председателя Сибревкома большевика Ивана Смирнова.
Свой жизненный путь Сыромятников закончил в 1938 г. — понятно, при каких обстоятельствах.
Тарасов Б.Ф. — правый эсер, в 1917–1918 гг. председатель Красноярской уездной земской управы. На сентябрьском 1918 г. Всесибирском съезде земств и городов (г. Томск) был избран в число членов главного комитета Всесибирского союза земств и городов.
Таскин Сергей Афанасьевич — 42 года в 1918 г., уроженец с. Пури станицы Манкечурской Забайкальской области, из семьи зажиточных казаков офицерского сословия (сын сотника), окончил Читинскую гимназию, потом поступил в Петербургский университет на физико-математический факультет. Посещал с образовательными целями Великобританию, Францию и Германию. Столичный университет, однако, так и не окончил, проучившись в его стенах неполных 5 лет, он в феврале 1902 г. был отчислен из числа студентов за организацию политической сходки и за участие в антиправительственных демонстрациях.
Высланный под надзор полиции в родное Забайкалье (дальше Сибири не сошлют), Таскин преподавал в реальном училище г. Нерчинска, а также дополнительно занимался (ведь на одну учительскую зарплату в России не проживёшь) сельским хозяйством на собственном казачьем наделе (небольшое родовое имение вблизи Александровского завода). В этот же период вступил в партию конституционных демократов, женился. По окончании срока ссылки от Забайкальского казачьего войска Сергей Афанасьевич дважды избирался депутатом Государственной думы — второго и четвёртого созывов. Входил во фракцию кадетов, в сибирскую и казачью парламентские группы, состоял членом нескольких депутатских комиссий, в том числе — по народному образованию и местному самоуправлению. В период Первой мировой войны вместе с Виктором Пепеляевым (также депутатом Думы) возглавлял западносибирский санитарный (врачебно-питательный) отряд.
В ходе Февральской революции по поручению Временного комитета Государственной думы напару всё с тем же В.Н. Пепеляевым осуществлял надзор над арсеналом Петропавловской крепости и предотвратил раздачу оружия рабочим, выезжал в Кронштадт для переговоров с радикально настроенными матросами Балтики. 16 марта 1917 г. Сергей Афанасьевич был назначен комиссаром Временного правительства в Забайкальской области. По приезду на место он стал одним из организаторов созыва II войскового съезда забайкальских казаков и председательствовал на нём. Съезд принял резолюцию о введении на казачьих землях земского самоуправления. Временное правительство первого сентября дало на это своё официальное согласие. В ноябре того же года Сергея Таскина избрали членом Всероссийского Учредительного собрания.
Октябрьскую революцию он не принял, с февраля 1918 г. начал активно сотрудничать с мятежным есаулом Семёновым. Сначала разъезжал по станицам и агитировал казаков вступать в ополчение атамана — в Особый Маньчжурский отряд. А в конце апреля того же года, когда ОМО добился значительных побед на противобольшевистском фронте, он занял должность управляющего так называемой гражданской частью в семёновском Временном Забайкальском правительстве, провозгласившем свою власть над частью территории, отвоёванной у Советов. Именно Сергеем Таскиным, как полагают многие исследователи, были составлены два основополагающих документа этого правительства, а именно: воззвание атамана Семёнова к населению и заявление непосредственно самого Забайкальского правительства. В них наряду с другими положениями подчёркивалась приверженность ВЗП идеям автономии Сибири, а также курсу по возрождению на её территории органов городского и земского самоуправления, разогнанных большевиками, и ещё выражалась надежда на скорейший созыв Всероссийского Учредительного собрания.
В июне того же года, когда на территории не только Забайкалья, но и всей Сибири, а также Дальнего Востока заполыхало пламя Гражданской войны, Сергей Афанасьевич был командирован (если верить воспоминаниям Семёнова, то именно им) в Харбин в распоряжение генерала Д.Л. Хорвата, провозгласившего себя в начале июля (по сути — самозванно) временным верховным правителем России. Тогда же Сергей Таскин вместе с некоторыми другими сибирскими политиками праволиберального толка вошёл в так называемый Деловой кабинет (правительство) при генерале Хорвате и занял в нём должность министра земледелия и государственных имуществ. Известие о создании этого правительства с большим воодушевлением восприняли тогда, прежде всего, в Томске в среде областников из ближайшего окружения Г.Н. Потанина (так называемый Потанинский кружок), а также в Петрограде в столичной группе сибирских автономистов, возглавляемых давним знакомым Сергея Таскина Виктором Пепеляевым.
От лица потанинской группы переписку с дальневосточным Деловым кабинетом вёл Александр Адрианов, полагавший, что в качестве возможного компромиссного варианта между правительством Хорвата (нелегитимным, но политически правильным, с точки зрения лидеров околопотанинской группы) и Временным правительством автономной Сибири (легитимным, но политически неблагонадёжным) вполне приемлемым будет создание на базе предыдущих двух ещё одного (сборного) правительства, в состав которого должны были войти: от Делового кабинета областники — Востротин, Окороков и Таскин, а от Временного Сибирского правительства — люди, также определённо близкие к Потанинскому кружку, — Вологодский и Крутовский. Такая идея, по всей видимости, устраивала и Виктора Пепеляева, назначенного в тот период куратором от кадетской партии на востоке России. С ним Сергей Таскин встретился в начале октября во Владивостоке, куда Пепеляев прибыл с деловым визитом в целях организации праволиберальных сил на борьбу с новым проектом умеренно левых политиков — с Уфимской Директорией. К этому времени идея сборного правительства, выдвинутая Потанинским кружком, уже изжила себя в умах высоких политиков буржуазного толка как в самой России, так и за её пределами, а ставка была сделана на совершенно ошибочный вариант, как показало будущее, — на военную диктатуру адмирала Колчака.
В этом новом политическом раскладе Сергею Таскину уготовили на сей раз весьма скромную роль — должность сначала комиссара, а потом управляющего Забайкальской областью. 27 ноября 1918 г. он прибыл в Читу и приступил к исполнению своих обязанностей. Став представителем колчаковской власти (официально — с 5 декабря), он сразу же, во-первых, столкнулся с противодействием атамана Семёнова, у которого с новым верховным правителем России отношения, мягко говоря, не сложились. А во-вторых, и сама власть управляющего областью являлась абсолютно формальной, поскольку на территории Забайкалья безраздельно хозяйничал один только Григорий Михайлович Семёнов, неусыпно оберегаемый политическими и военными заботами Японии. Точно так же — чисто формально — в Забайкалье в тот период действовали органы городского и земского самоуправления, впрочем, гражданские власти и на территории остальной Сибири («Колчакии») вряд ли находились в лучшем положении.