Еще Кречмер, описывая шизоидный тип, выделил экспансивный и сенситивный варианты. Последний, как было указано, правильнее рассматривать как тип особый, принадлежащий к группе астенических психопатий, так как замкнутость здесь вторичная, компенсаторная. Тем не менее среди шизоидов встречаются и более стеничные, и совсем астенические личности. Разнообразие шизоидных проявлений может быть столь велико, что число описываемых вариантов могло бы стать двухзначным. Поэтому нам представляется целесообразным констатировать сочетание шизоидности с чертами других типов. Главная основа характера, его ядро всегда остается шизоидным. На него могут наслаиваться сенситивные, психастенические, паранойяльные, эпилептоидные, истероидные или неустойчивые черты.
Эпилептоидный тип
Название «эпилептоидный» было дано на основании сходства с изменениями личности, которые наступают у некоторых больных эпилепсией.
Сходство эпилептоидной психопатии с изменениями личности у больных эпилепсией, видимо не случайно. При эпилептоидном типе психопатии нередко можно отметить пренатальяые, натальные и ранние постнатальные вредности, оставившие след в виде неврологической «микросимптоматики». Возможно, многие особенности эпилептоидного характера являются компенсаторными при медленно развивающемся или неглубоком поражении мозга. Однако подобная форма компенсации таких поражений встречается далеко не всегда и возможно сама по себе является эндогенно обусловленной. У больных эпилепсией в раннем детстве (до 3-4 лет) изменений характера не бывает, все ограничивается двигательным беспокойством, утомляемостью и т.п. Лишь с 5-6 лет могут появляться первые эпилептоидные черты.
Главными чертами эпилептоидного типа являются склонность к дисфориям и тесно связанная с ними аффективная взрывчатость, напряженное состояние инстинктивной сферы, иногда достигающее аномалии влечений, а также вязкость, тугоподвижность, тяжеловесность, инертность, откладывающие отпечаток на всей психике — от моторики и эмоциональности до мышления и личностных ценностей. Дисфории, длящиеся часами и днями, отличает злобно-тоскливая окраска настроения, накипающее раздражение, поиск объекта, на котором можно сорвать зло. Аффективные разряды эпилептоида лишь при первом впечатлении кажутся внезапными. Их можно сравнить с разрывом парового котла, который прежде долго и постепенно закипает. Повод для взрыва может быть случайным, сыграть роль последней капли. Аффекты не только очень сильны, но и продолжительны — эпилептоид долго не может остыть. Этим эпилептоидная эксплозивность отличается от легко возникающих и быстро истощающихся аффектов при органической психопатии, от капризной изменчивости аффектов лабильного типа и от аффективности гипертимов, которые сразу вспыхивают, но столь же легко остывают, когда препятствие устранено или обойдено, или просто внимание отвлечено чем-нибудь другим.
Картина эпилептоидной психопатии в части случаев выявляется еще в детстве. По данным Л. И. Спивака, именно в этих случаях с годами психопатия достигает тяжелой степени. С первых лет такие дети могут подолгу, многими часами плакать и их невозможно бывает ни утешить, ни отвлечь, ни приструнить. В детстве дисфории проявляются капризами, стремлением нарочито изводить окружающих, хмурой озлобленностью. Рано могут обнаружиться садистические склонности — такие дети любят мучать животных, исподтишка избивать и дразнить младших и слабых, издеваться над беспомощными и неспособными дать отпор. В детской компании они претендуют не просто на лидерство, а на роль властелина, устанавливающего свои правила игр и взаимоотношений, диктующего всем и все, но всегда в свою пользу. Можно видеть также недетскую бережливость одежды, игрушек, всего «своего». Любые попытки покуситься на их ребячью собственность вызывают крайне злобную реакцию.
В первые школьные годы выступает мелочная скрупулезность в ведении тетрадей, всего ученического хозяйства, но эта повышенная аккуратность превращается в самоцель и может полностью заслонить суть дела, саму учебу.
В подавляющем большинстве случаев картина эпилептоидной психопатии развертывается лишь в период полового созревания — от 12 до 19 лет. По нашим наблюдениям, в этот период дисфории обычно выступают на первый план. Подростки сами начинают отмечать их спонтанность («на меня находит»), а проявляться они могут не только злобно-раздражительной тоской, но и апатией,бездельем, бесцельным сидением с угрюмо-хмурым видом. Такие состояния постепенно развиваются и постепенно ослабевают.
Аффективные разряды могут быть следствием дисфории — подростки в этих состояниях нередко сами ищут повода для скандала. Но аффекты могут быть и плодом тех конфликтов, которые легко возникают у эпилептоидных подростков вследствие их властности, неуступчивости, жестокости и себялюбия. Повод для гнева может быть мал и ничтожен, но он всегда сопряжен, хотя бы с незначительным, ущемлением интересов. В аффекте выступает безудержная ярость — циничная брань, жестокие побои, безразличие к слабости и беспомощности противника и неспособность учесть его превосходящую силу. Эпилептоидный подросток в ярости способен наотмашь по лицу ударить престарелую бабку, столкнуть с лестницы показавшего ему язык малыша, броситься с кулаками на заведомо более сильного обидчика. В драке обнаруживается стремление бить противника по гениталиям. Вегетативный аккомпанемент аффекта также ярко выражен — в гневе лицо наливается кровью, выступает пот и т.д.
Инстинктивная жизнь в подростковом возрасте оказывается особенно напряженной. Сексуальное влечение пробуждается с силой. Однако свойственная эпилептоидам повышенная забота о своем здоровье, «страх заразы» до поры до времени сдерживает случайные связи, заставляет отдать предпочтение более или менее постоянным партнерам. Любовь у представителей этого типа почти всегда бывает окрашена мрачными тонами ревности. Измен как действительных, так и мнимых они никогда не прощают. Невинный флирт трактуется как тяжкое предательство.
Эпилептоидные подростки склонны к сексуальным эксцессам, а их половое влечение сопряжено с садистическими, а иногда и с мазохистическими стремлениями. В ситуациях, где нормальная половая активность неосуществима (например, в закрытом учреждении с однополым составом), подростки этого типа нередко вступают на путь перверзий. В гомосексуальных связях они обычно выступают в активных ролях и не довольствуются взаимным онанизмом, а побуждают партнера к педерастии или другим формам грубых извращений. Обогатившись перверзным опытом, некоторые из них в дальнейшем способны совмещать нормальные сношения с гомосексуальными. У некоторых эпилептоидных подростков на первый план выступают мазохистические желания — они причиняют себе боль нарочитыми ожогами, уколами, укусами. Ни половым возбуждением, ни тем более оргазмом болевые ощущения могут не сопровождаться, они доставляют особое наслаждение, которое трудно описать, но удержаться от которого такие подростки часто не в силах.
Напряженность и вместе с тем необычность влечений нередко проявляется в особой манере алкоголизации. После первых опьянений может возникнуть потребность пить «до отключения». В отличие от большинства современных подростков представители эпилептоидного типа предпочитают пить не вино, а водку и другие крепкие напитки. Обычная алкогольная эйфория редко бывает их уделом. Часто наблюдаются амнестические формы опьянения, во время них совершаются поступки, о которых не сохраняется воспоминаний. Иногда такие поступки осуществляются как бы автоматически, каким-то непонятным для самого подростка образом и потом удивляют их и смущают не менее, чем окружающих.
Один из подростков в подобном опьянении неясно зачем, влез на высотный кран, другой поднялся на чердак, разделся там донага и стал примерять развешенное для просушки женское белье. Алкоголь способен также выступать как провокатор дисфорических состояний с яростными аффективными разрядами — алкогольное возбуждение приобретает дикий характер со стремлением всех бить и все крушить.