Определение на местности с помощью маленькой карты острова Диез, распечатанной встроенным в ноутбук принтером, не отняло много времени. Сержант спрятал карту в нагрудный карман рубашки и отправился в обратный путь, к грунтовой полосе. Лес быстро редел и через пять минут исследователь вышел к ВПП. В конце полосы еле заметно возвышался поросший темно‑зеленым кустарником и неожиданно высокими пальмами холмик.

Глядя на огромные деревья, Сержант вдруг с отрезвляющей ясностью понял, что эти гиганты – все, что осталось на острове после прокатившегося когда‑то шторма или цунами. Спаси и сохрани! Вот где выясняется истинная цена жизни на райских островах. Живешь, как в раю, и вдруг… В один прекрасный день с моря приходит темно‑зеленая стена кипящей воды, от которой нет спасенья нигде и никому. Разве что к этим пальмам привязаться, вдруг они еще раз выдержат страшный удар стихии? И созданная в регионе система раннего оповещения о цунами ничем не поможет – кто будет думать об оповещении обитателей необитаемого острова? Да…

Высоты острова были настолько незначительны, что такое возвышение в центре воспринималось глазом, как приличная гряда. Холм, полого понижаясь, тянулся к берегу лагуны. Сергей Майер подошел вплотную к россыпи ржавых бочек и остановился, оглядываясь вокруг.

Развалины небольшой хижины с плетеными стенами и старыми, выбеленными ветрами и солнцем сухими пальмовыми листьями кровли он увидел сразу. Но входить туда Сержант не торопился. Что‑то ему в этом месте не понравилось.

Слишком много было тут «набеговых следов». Следов пребывания на этом тихом и мирном островке не просто людей, но людей вооруженных. Пара вскрытых цинков, еще сохранивших фабричный зеленый цвет, куча мусора, в которой большую часть составляли упаковки из‑под натовских сухпайков, песочного цвета изорванная панама с широкими полями. Интересно, что группа, здесь побывавшая, и не подумала как‑то скрыть свое былое присутствие, – собранная куча не была ни сожжена, ни закопана.

Следы были оставлены недавно, уж это Майер умел определять с юношества.

К своему удивлению, уже на второй день пребывания на необитаемом острове Сергей Майер выяснил, что «уединенность» и «первозданность» этих затерянных в океане уголков природы не более чем миф. Казалось бы – оторванность от мира стопроцентная! Сюда тяжело, а главное, дорого добираться, на этот остров практически невозможно заехать попутным зигзагом «по дороге». Здесь нечего делать и нечего взять у природы для постоянного проживания. Нет проточной воды и нет серьезных укрытий от тайфунов да проливных дождей в зимний период.

Здесь просто не должно быть множественных следов пребывания людей, это не вязалось с гордым званием «необитаемый остров»… Но реальность же была именно такова – никаким «белым пятном» на Диезе и не пахло. На деревьях тут и там виднелись следы растяжек и канатов, попадались следы кострищ, кучки мусора или следы захоронения такового. Встречалась стеклотара и различные пищевые емкости. Конечно, проходного двора тут не было, все же люди не основали тут постоянного жилья… Но, не было и девственной чистоты райского уголка.

Впечатление дружелюбного гостеприимства природы, возникающее у людей, впервые попавших на эти далекие острова, не обмануло Майера. Да, здесь явно нет ни ядовитых змей, ни хищных зверей, да и вообще на суше очень немного живых существ: разве только какие‑то ящерицы, черепахи и повисшие на ветках птички.

Опыт всех былых приключений подсказывал Сержанту, что главная опасность всех «райских мест» – внезапно возникший пред тобой человек. И далеко не каждый из них озарен благостными порывами и держит в вытянутых руках библию, а не «Беретту»… Ибо именно в таких «уголках» проще всего прятать концы темных дел.

Тот факт, что на планете Земля практически нет мест, где, когда бы‑то ни было, ни жил человек, Сергей осознал давно. И на заполярном плато Путорана, в самых отдаленных и труднодоступных уголках ему встречались итоги жизнедеятельности человека. Только вот… Местная природа биологически и климатически гораздо более активна, чем хрупкая природа Севера. Здесь через пару месяцев затянет зеленым ковром и превратит в перегной то, что на 69‑ой параллели может пролежать без изменения десятилетиями… Артефакты, находимые Сержантом лично в полярных походах, часто пребывали в прекрасном состоянии, хотя по времени происхождения относились порой к очень старым временам! Север умеет хранить.

А вот в тропиках, да еще под воздействием проливных дождей в зимний сезон краска на металле долго не проживет. Люди бывали здесь куда как чаще, чем на привычных Майеру озерах бескрайнего горного плато.

Через пару часов погода стала неспешно портиться. В небе, еще недавно голубом и безоблачном, собирались грозовые тучи, усилившийся ветер ворошил тяжелые листья пальм, срывал с вздымающихся и опускающихся гребней брызги. Надвигалась гроза. Следовало поторопиться и вернуть к лагерю – и самому укрыться и снаряжение проверить. И Сержант, перехватив поудобней «водяное» ружье и расстегнув кобуру ракетницы, решительно вошел в хибару, пронизанную лучами света, пробивавшегося через многочисленные трещины плетеных стен.

Посередине помещения стоял фанерный стол. Вдоль стены – длинные нары и свернутая противомоскитная сетка над ними. Пожалуй, в сезон дождей всякого комарья тут хватает… Деревянный щит на полу в углу, на нем промасленная тряпка. Открытый шкаф без дверки в углу, а на полках внутри какие‑то банки. Несколько складных металлических стульчиков, заботливо уложенных друг на друга. Рядом на полу пара алюминиевых канистр, похоже для воды. На настенных полках гордо лежали две пачки патронов калибра 7,62. Осколочная оборонительная граната Ф‑1 с вкрученным запалом.

— Это я удачно зашел… – скупо молвил Сергей.

Несколько сухозаряженных аккумуляторов для радиостанции или другой аппаратуры. Никакой еды не было. Пара изрядно ржавых мачете и дешевый китайский складной нож. Нехитрая посуда развешена по стенам. И длинный чехол серого цвета в другом углу. За ним у стены стоял еще один, поменьше.

Оглядев убежище таинственных визитеров, Сергей не стал досматривать это имущество тотчас же и со всей тщательностью, а спокойно вынес его наружу. Обошел хижину еще раз. Потом он закурил, и тихо постоял у порога, внимательно вглядываясь в окружающую даль, пытаясь разглядеть горизонт, где он был виден между пальм. Вроде, все спокойно.

Даже не раскрывая чехол, он уже понял, что перед ним

— Везет мне, однако, на оружие… – покачав головой, Сергей Майер, вспомнив, как он нашел допотопный обрез в тайнике на озере Лама, в самом начале прошлогодних приключений. Сказал «эх», повздыхал, вспоминая все перипетии событий, потом развязал бандану и поправил шевелюру.

— В этот раз все еще круче! Глядишь, в следующей авантюре я зенитную установку типа «Шилки» найду в лесах…

Это был шедевр отечественной оружейной техники – «семерочка», 40‑миллиметровый гранатомет российского производства РПГ‑7В. Именно он, а не часто встречающийся в этих краях китайский аналог – М‑69. В другом чехле в брезентовых гнездах были аккуратно уложены четыре гранаты‑выстрела и вышибные заряды в зеленых картонных тубусах. Два кумулятивных и два с огнеметными капсулами – тупорылые ТБГ‑7В (изделие «Танин») с термобарической боевой частью и уродцы ПГ‑7ВР (изделие «Резюме») с тандемной боевой частью… А это – уж совершенно дикая вещь! Граната‑выстрел предназначен для поражения танковой брони типа ERA – «explosive reactive armor». Идея состояла в размещении перед обычной броней контейнеров с хитро установленным «специально обученным» взрывчатым веществом, которое срабатывает только при попадании кумулятивного боеприпаса. Взрывная волна такого контейнера надежно сбивает струю кумулятивного заряда. Методика противодействия одна – тандемные боевые части…

С таким серьезным оснащением Сержант получал в руки по сути многоцелевой гранатометной комплекс. Он неторопливо протер гранатомет найденной тут же ветошью, вскинул изделие на плечо и левой рукой проверил спусковой механизм пистолетной рукоятки. Устройство работало, как часы…