...История не оставила нам шансов повторить английскую модель социального развития. Идея же, что сегодня можно выбросить из памяти 70 лет истории, попробовать переиграть сыгранную партию, обеспечить общественное согласие, передав средства производства в руки нуворишей теневой экономики, наиболее разворотливых начальников и международных корпораций, лишь демонстрируют силу утопических традиций в нашей стране...

...Курс на обновление социализма, включающий и демократизацию общественной жизни, и создание гибкой, динамичной, многосекторной экономики, и развитие системы социальных гарантий, не дань верности идеологическим ориентирам прошлого, а просто результат здравого анализа реальной расстановки общественных сил».^[70]

Вот как писал Гайдар за два года до того, как начал проводить свою «в утопических традициях» реформу в пользу «разворотливых начальников и международных корпораций»! Я, между прочим, не верю, что за два года взрослый человек, интеллектуал, может изменить свои взгляды на 180 градусов. Просто такова «принципиальность» наших либеральных мыслителей, которой они ярко блистали уже и в эмиграции. Не забудем еще, что незадолго до полемики в «Московских новостях» Гайдар работал в «Коммунисте» и «Правде» и защищал «реальный социализм» Сталина —Брежнева!

Я включился в дискуссию и написал статью «Возрождение социализма?», которую напечатали в «МН» 31 декабря 1989 года со многими цензурными сокращениями. В статье этой я доказывал, что существующий в стране строй невозможно облагородить, очеловечить, как невозможно и возвратить страну к капитализму, и необходимо создавать принципиально новый строй, который был бы синтезом лучших принципов социализма и капитализма.

Сейчас вспомнил, что ранее в эмигрантском украинском журнале на русском языке я опубликовал статью «Самоуправление и пропасть между мирами» (Форум. 1986. № 15) , которая имела прямое отношение к упомянутой дискуссии. В ней я писал, что в случае перехода советской России к капитализму она перейдет не в «первый», а в «третий» мир. Я опирался тут на свою гипотезу о невозможности возникновения в наше время полноценно развитых буржуазно-демократических режимов.

После публикации моей статьи в «Московских новостях» меня начали печатать и другие газеты и журналы. Не обошлось это без курьезной реакции на «Свободе». Мои успехи в советской прессе, разумеется, вызывали возмущение у многих сотрудников-эмигрантов, которые тоже пытались, но безуспешно, публиковаться в России. И однажды меня вызвали на беседу два заместителя директора русской редакции, эмигранты, и стали выговаривать мне, что я дискредитирую «Свободу», печатаясь в советских газетах, но я оставил их упреки без внимания, указав им, что ни в каких уставах станции это не запрещено.

Запомнился и такой случай. В руководстве РС работал тогда интеллигентный шотландец на американской службе по фамилии Эллиот. У нас с ним сложились хорошие отношения, и однажды мы вместе смотрели по телевидению первомайский парад на Красной площади. Во главе колонны трудящихся двигался огромный плакат: «Самоуправлению — да, бюрократии — нет!».

«А ведь это благодаря вашим передачам и статьям началось это движение!» — сказал вдруг Эллиот. Я возразил, что он преувеличивает мою роль. «Нет, нет! — не уступал он, — я не вижу никого, кто бы так упорно, как вы, и на таком уровне пропагандировал бы в России самоуправление и трудовую собственность». И он рассказал мне, что недавно он побывал в Москве и видел на Пушкинской площади, которая была тогда московским Гайд-парком, мою большую статью из «Независимой газеты» с программой развития самоуправления. Она была вывешена на стене, и около нее толпился народ и обсуждал ее.

И я не понял, как он относится к этой моей роли, нейтрально или с неодобрением. Эллиот был хорошо воспитанным шотландцем!

Союз трудовых коллективов

С начала 1989 года возникло заметное ускорение развития событий в России, время начало уплотняться, и я не смогу сейчас рассказывать о событиях того времени в их истинной последовательности и с точной привязкой к датам. Да это и не так уж нужно.

Настал, в частности, день, когда было прекращено глушение наших передач. Запомнилось волнующее сообщение (воспроизвожу по памяти): «Как передают международные информационные агентства, сегодня, с таких-то часов утра по среднеевропейскому времени в Советском Союзе прекратилось глушение западных радиостанций, вещающих на русском языке и языках других народов СССР».

Летом 1990 года произошло событие, которое могло стать поворотным в жизни страны и моей: в моей мюнхенской квартире раздался телефонный звонок из города Тольятти. Звонил профсоюзный активист ВАЗа, слесарь Владимир Андрианов. Неведомыми путями ему и его товарищам попала в руки моя книга «Самоуправление», изданная в Мюнхене в 1985 году. Андрианов сказал, что является горячим сторонником идей кооперативного социализма и входит в учредительный комитет Союза трудовых коллективов СССР, создающийся по инициативе рабочих ВАЗа и Кировского завода в Питере с целью вести борьбу за передачу большинства предприятий и учреждений в собственность трудовых коллективов. Моя книга, сказал он, произвела на активистов этого движения сильное впечатление, и они приглашают меня принять участие в первом учредительном съезде Союза, который они хотят провести в Москве в конце года.

Я, разумеется, согласился, и долго потом не мог прийти в себя, не мог поверить в реальность этого звонка. Но через какое-то время получил по почте приглашение от учредительного комитета и соответствующие проектные документы.

Вскоре после этого директор русской службы В. Матусевич объявил мне, что в связи с новой ситуацией в СССР проводится перестройка структуры вещания и многие тематические программы ликвидируются, в том числе и моя — «Проблемы труда и демократии», которую я создал на месте «Рабочего движения». Но эта «перестройка» оказалась ложной. Закрытые программы других сотрудников вскоре были возобновлены под новыми названиями. Это было для меня, конечно, большим ударом: моя программа закрывалась в то время, когда было прекращено глушение!

Матусевич был назначен, точнее, восстановлен в должности главного редактора, а затем и директора, после моей победы над Ф. Шекспиром и Ко. и удалением от руководства национал-патриотов НТС. И был Матусевич одним из тех новых эмигрантов, евреев, которые досаждали мне больше старых эмигрантов. Матусевич всегда, находясь у руководства, плел против меня интриги. Возможно, это объяснялось его завистливостью, а может и тем, что он был в прошлом агентом КГБ. В начале 70-х он остался на Западе во время одной из своих командировок в Европу, а бывших сотрудников КГБ, как сказал Путин, не бывает!

Между прочим, если верить российским газетам, писавшим в 1999 году, что Владимир Путин во время его пребывания в ГДР (с 1985 по 1990 год) занимался борьбой с «вражеским радиовещанием», то это означает, что он был причастен и к «активным мероприятиям» против меня!

В описываемый период я познакомился по телефону с Сергеем Алексеевым, депутатом Верховного Совета СССР и председателем Комитета конституционного надзора. В разгар шахтерской забастовки он вдруг выступил в Верховном Совете с заявлением, что для успешного проведения демократических реформ надо передать права собственности на средства производства трудовым коллективам. Я немедленно позвонил ему и взял у него интервью. Он сказал, что с интересом слушает мои комментарии по «Свободе» и разделяет мои идеи. В очередной приезд в Москву — а я стал ездить туда чуть ли не ежемесячно за счет своих отпускных дней — я с ним и с его помощниками познакомился очно и договорился о сотрудничестве.

Между тем приближался назначенный на середину декабря учредительный съезд Союза трудовых коллективов СССР (СТК). Важно отметить, что тогда это движение было взято под опеку Ельциным и его людьми, которые рассчитывали использовать его в борьбе за власть с Горбачевым. Ельцин тогда вообще заигрывал с рабочими, поддерживал бастовавших шахтеров, выступал на заводах. Оргкомитет СТК получил помещение в здании Верховного Совета РСФСР.