Об «упрямстве», а на деле — продуманной и четко аргументированной позиции Богданкевича, не желавшего во имя политической карьеры Кебича нарушать Конституцию и отказываться от национальной валюты, знали лишь в кругах политиков и экономистов. Народ видел другое: правительство обещает ввести российский рубль — и ничего не делает. Вот почему сам факт визита Лукашенко в Государственную думу вызвал крайне нервную реакцию Кебича. Не случайно «Народная газета» строкой ниже текста выступления Лукашенко в Думе сообщила: «За час до подписи газеты в печать стало известно, что премьер-министр В. Кебич срочно вылетел в Москву».

У Кебича была и еще одна причина для беспокойства. Опираясь на информацию агентства Интерфакс, «Народная газета» сделала весьма серьезное примечание: «На состоявшейся после выступления в Думе пресс-конференции А. Лукашенко, отвечая на вопросы журналистов, сказал, что одной из целей его пребывания в Москве является исследование фактов продажи белорусским правительством оружия в Хорватию».

Это было уже совсем серьезным ударом. Заявление о том, что правительство суверенной Беларуси продает оружие в обход эмбарго ООН, было недвусмысленным доносом, позволявшим немедленно перевести Вячеслава Кебича из числа союзников России в число подозреваемых: санкции против бывшей Югославии вводились с согласия Кремля.

Петр Кравченко — основная мишень этого удара — оценивает это заявление так:

«Это были инсинуации, высосанные из пальца. За этой провокацией явно стояли незадолго переведенный в Варшаву Георгий Таразевич, изгнанный из МИДа за профнепригодность Валерий Цепкало и, возможно, Валерий Кез».

Скорее всего, здесь Лукашенко попросту сочинял, ибо никаких фактов, в реальности подтверждающих подобное нарушение международных обязательств, им озвучено не было. Да и сам Лукашенко после победы оставил эту тему без последствий.

Стороны постигают «черный пиар»

Впрочем, лгал не только Лукашенко.

Можно сказать, что главным принципом всей кампании 1994 года была сознательная ложь обеих ведущих команд. Аутсайдеры оказались то ли менее прагматичными, то ли более нравственными.

В частности, с подачи штаба Кебича 14 июня в газете «Советская Белоруссия» под названием «Беларусь беременна первым президентом. Кто им станет?» была опубликована статья, выданная за перепечатку из голландской газеты «Amsterdammgufiere». В ней искажались факты из биографии Станислава Шушкевича («именно благодаря ему, сыну поляка-католика и польской еврейки, в православной Беларуси были открыты более двухсот католических костелов, а православных церквей лишь два десятка»), ему приписывались русофобия и крайний национализм.

Было понятно, что статья написана либо в Минске, либо в Москве: ни один европеец не поднимал бы вопросов религиозности и национальной корректности в такой дикой форме, как это было сделано в статье. Уже по окончании предвыборной кампании Станислав Шушкевич через суд сумел защитить свои честь и достоинство, доказав, что голландского оригинала данной статьи никогда не было.

Александру Лукашенко, разумеется, тоже достался ушат обвинений. В частности, за два дня до голосования белорусское государственное телевидение продемонстрировало сюжет, в котором стюардесса правительственного самолета сообщает телезрителям, что якобы несколько лет назад депутат Лукашенко во время визита в Китай… похитил у нее сумку с конфетами и электромассажером. По слухам, передача была инспирирована пресс-секретарем Кебича полковником Заметалиным124. Помню, я позвонил Лукашенко в гостиницу с вопросом, видел ли он этот сюжет. После минутной паузы кандидат в президенты спросил меня:

— Саша, и ты в это — веришь?

Конечно, я в это не верил. Никакие заместители министра, якобы летевшие в этом самолете, а теперь демонстрируемые телевидением прямо на больничной койке, не могли убедить меня в том, что такое — было. И не только меня. Сказанному не поверил практически никто. Не известная никому стюардесса лучше любого агитатора убедила избирателей в том, что власть боится Александра Лукашенко, а потому за него стоит голосовать125.

Впрочем, черные (или темные — как обычно говорят о сомнительных историях) технологии и команде Лукашенко были отнюдь не чужды.

С одной из таких нашумевших историй попробуем разобраться.

Выстрел в Лиозно

Семнадцатого июня, во время поездки по Витебской области, в Лиозненском районе, машина кандидата в президенты Лукашенко (принадлежащая депутату Ивану Титенкову) подверглась обстрелу со стороны неизвестных лиц. Кроме Лукашенко и Титенкова в машине ехал депутат Виктор Шейман.

Телевидение и радио тут же распространили версию, согласно которой покушение задумано в штабе Лукашенко и разработано Булаховым и Гончаром. Когда я примчался в штаб, там уже сидел белый как полотно Виктор Гончар. Всем своим видом он словно спрашивал: «И вы в эту чушь верите?»

Говорит Зинаида Гончар126:

«То, что Витя никоим образом к этому отношения не имел, это факт, потому что на тот момент они даже не общались».

Булахов и Гончар не могли иметь к этому инциденту отношения хотя бы потому, что Лукашенко в этот момент им уже не доверял. Но были ведь и другие, те, кто доверием пользовался. Например, Леонид Синицын:

«О выстреле под Лиозно я узнал, как и все, утром. Они уехали в Лиозно, где-то во второй половине дня. Утром приехали и говорят, что был такой случай. По радио сообщили, и мы обсуждали, что же произошло. Что произошло там на самом деле, я не знаю до сих пор. Хотя ничего страшного в этой истории мы тогда не видели — на выборах чего не бывает…».

Власть немедленно потребовала расследования инцидента. С одной стороны, следовало доказать, что правительство не имеет к этому никакого отношения, с другой стороны, указать на истинного виновника происшествия.

Вспоминает Валерий Павлов:

«Я позвонил Константину Михайловичу Платонову (тогда — первый заместитель министра внутренних дел Беларуси. — А. Ф.), попросил взять специалистов и вылететь на вертолете в Лиозно, реально во всем разобраться. Вертолет Минобороны им предоставил… В состав группы входил и Юрий Захаренко127. И когда они вернулись, Захаренко поздоровался и говорит:

— Мы привезли "могилу".

Я говорю:

— Как так?

— Да, — говорит, — стреляли. "Мерседес" стоял, стреляли в стоящую машину, чистейше разыграна инсценировка.

Тогда — и до, и после этого — не позволило свершиться правосудию только одно — мягкость Кебича: "Ай, ну ладно, ну что, ну стреляли!" Хотя вся эта "гвардия", по большому счету, должна была быть арестована, вне зависимости, что они депутаты. Стрельба — это применение оружия. Ну а дальше — следствие и баста… Ну, говорить, кто стрелял, я не буду…»

Результаты первичного расследования были оглашены по телевидению, но в них никто не поверил. Все, что говорилось в тот момент против Лукашенко, в общественном сознании оборачивалось дополнительными очками опальному кандидату: боятся, клевещут — значит, достойный человек, нужно его поддерживать.

Пистолет, из которого стреляли по «мерседесу», так и не нашли. Аркадий Бородин несколько лет спустя рассказывал мне о том, что накануне памятной поездки в Лиозно Виктор Шейман попросил его достать где-нибудь «нейтральный» пистолет. Бородич достал. Через несколько дней после лиозненского инцидента пистолет был возвращен «Витей-молчальником» владельцу с короткой, но очень характерной фразой: «Не пригодился».

Можно лишь гадать, почему Юрий Захаренко, хорошо знавший о том, что произошло под Лиозно, позже согласится стать министром внутренних дел в правительстве Лукашенко. Валерий Павлов, например, объясняет это так: