Таннер просит о посредничестве Швецию

20 февраля сразу после встречи с Блюхером Таннер через Эркко направил Гюнтеру просьбу, чтобы тот сообщил советскому правительству о намерении финляндского правительства прибегнуть к предлагаемой западными державами помощи. Это могло бы повлечь за собой превращение конфликта между Финляндией и Советским Союзом в часть мировой войны. Тем не менее правительство Финляндии, основываясь на полученных ранее сведениях из Москвы, готово к достижению мира на условиях, которые, возможно, удовлетворят советское правительство. Таннер, видимо, имел в виду те условия, которые Коллонтай передала Гюнтеру 12 февраля. Он надеялся на то, что его сообщение будет передано советскому правительству шведской стороной и поможет ускорить начало переговоров в Стокгольме между уполномоченными представителями двух государств. Эркко сообщил Гюнтеру, что правительство Финляндии теперь готово отказаться от Ханко. Однако об этом русским будет объявлено не сразу⁷⁵.

Таннер просил затем у Швеции выступить посредником на переговорах, предварительно согласовав этот вопрос с Рюти, Паасикиви и Вальденом, но не имея полномочий от правительства. Согласно воспоминаниям Таннера, он, Рюти и Вальден решили втроем, что при опасном положении можно обещать отказ и от Ханко⁷⁶. На основе шведских источников и писем Эркко можно заключить, что обращение к Гюнтеру имело место 20 февраля, а не 21-го, как представлялось на основе воспоминаний Таннера⁷⁷. Утром 21 февраля Таннер первый раз обсуждал условия мира с парламентской комиссией по иностранным делам. Парламент до этого был в стороне от дел, находился в эвакуации в Каухайоки и только недавно возвратился в Хельсинки.

Министр иностранных дел осторожно разъяснил, что в правительстве придерживаются такого мнения, что стремление к миру необходимо всячески поддерживать. В действительности же правительство еще не определило своей позиции в этом деле. О советских предложениях Таннер упомянул, имея в виду уступку п-ва Ханко, но умолчал о требованиях, касавшихся перешейка и территорий северной части Приладожья. Он хотел знать позицию комиссии: следует ли добиваться мира на условии, что п-ов Ханко придется уступить, и согласиться на более тяжелые условия, чем в ноябре? Из членов комиссии двое — аграрий У. Кекконен и коалиционер Я. Икола — решительно выступали против достижения мира на таких условиях. Аграрий А. Кукконен склонялся к обращению за помощью к западным державам, но хотел отсрочить такое решение. Четыре члена комиссии были готовы к достижению мира даже ценой жертв⁷⁸.

Таннер обратился к комиссии по иностранным делам парламента в обход правительства, так как ожидал от него противодействия. Тем самым он рассчитывал получить полномочия продолжать переговоры. Его настойчивое и нетерпящее возражений поведение впоследствии осудил Ниукканен, сказавший, что Таннер вел мирные переговоры как торговец коммерческого предприятия. Самоуверенность Таннера объяснялась тем обстоятельством, что война не могла вестись без поддержки социал-демократов. Но вместе с тем мира нельзя было заключить без аграриев и правых. Это ограничивало возможности Таннера. В деле, касавшемся "постыдного мира", требовалось единогласие. Социал-демократы ни в коем случае не желали брать на себя всю ответственность.

Мирные условия Советского Союза

Министра иностранных дел Швеции не требовалось дважды просить быть посредником в достижении мира. Гюнтер был крайне озабочен поступавшими из столиц западных государств сообщениями о подготовке к интервенции на Север. За день до того, как Эркко передал просьбу Таннера, Гюнтер получил донесение шведского посланника в Париже, согласно которому западные державы готовились высадить войска в норвежские порты и, возможно, в Гетеборге, а также транспортировать их в Финляндию через Швецию и Норвегию. К донесению была приложена записка военного атташе, из которой следовало, что войска хорошо подготовлены для операции по десантированию. Начало отплытия судов с десантом ожидается в конце февраля⁷⁹. В полночь 21 февраля из Стокгольма была направлена телеграмма новому посланнику Швеции в Москве В. Ассарссону, в которой ему поручалось как можно быстрее сообщить Молотову о просьбе Таннера⁸⁰.

Ассарссон прибыл в Москву 20 февраля. Вечером того же дня его принял Молотов. Следуя ранее полученным указаниям, Ассарссон заявил, что расширение конфликта между Финляндией и СССР невыгодно ни Швеции, ни Советскому Союзу. Шведскому правительству становится все труднее противостоять росту профинляндских настроений среди общественности страны. Оно надеется на успех переговоров между Финляндией и Советским Союзом и выражает готовность передать предложения советского правительства в Хельсинки. В ответ Молотов осудил правительство Финляндии за крайне враждебную позицию по отношению к СССР, поскольку оно под давлением Англии и Франции готово превратить страну в антисоветский плацдарм, отвергнув прошлой осенью умеренные предложения советского правительства. Теперь СССР в интересах своей безопасности требует больших уступок. По просьбе Ассарссона Молотов зачитал новые условия: Карельский перешеек, включая Выборг, территория северной части Ладожского озера, а также п-ов Ханко должны отойти к СССР. Таковы минимальные условия Советского Союза. В случае продолжения войны условия могут быть более жесткими. Советское правительство готово обсудить договор с Финляндией и Эстонией о совместной обороне Финского залива. Молотов заявил, что эти условия можно довести до сведения хельсинкского правительства. В ходе беседы народный комиссар особо подчеркивал, что требования Советского Союза ни в коей мере не угрожают безопасности Швеции. Затем он затронул вопрос об Аландских островах: "Принимая во внимание интерес Швеции к вопросу о Ботническом заливе и Аландском архипелаге (особенно его северной части), советское правительство может помочь Швеции в этом деле". В шведских и российских источниках в этом вопросе существуют расхождения. Согласно шведскому документу Молотов высказал пожелание шведскому правительству по "Аландскому вопросу". В то же время Ассарссон, исходя из полученных указаний, сообщил Молотову, что правительство Швеции "на данный момент" не готово обсуждать вопрос об Аландских островах⁸¹.

Получив 21 февраля телеграмму от Гюнтера, Ассарссон на следующий день посетил Молотова, который уже располагал сведениями о согласии Финляндии на условия, переданные через Коллонтай 12 февраля. Молотов уточнил эти условия, сказав, что к СССР должна отойти также Сортавала, чтобы новую границу привести в соответствие с установленной в 1721 г. Ништадским миром, или иначе — с границей времен Петра Великого. На старой карте он показал Ассарссону, где эта граница проходила. Выдвинутые условия — минимальное требование, необходимое для безопасности Ленинграда. По поводу них советское правительство не намерено торговаться. Интервенция западных держав Молотова не беспокоила. Для ведения мирных переговоров необходимо, чтобы финляндское правительство предварительно одобрило выдвинутые условия. Нарком повторял несколько раз, что позднее условия будут более жесткими. Замечание Ассарссона, что условия являются и так тяжелыми, Молотов отверг. Не Советский Союз хотел войны, в которой его войска пролили много крови, заявил он. Причина ее — в упрямстве финнов. Теперь же остается лишь сожалеть о том, что произошло, и не допустить повторения. Таннер же, по словам Молотова, был известен как английский агент⁸².

Условия, которые 12 февраля сообщила Коллонтай, не были "достаточно конкретными", продолжал народный комиссар. В дальнейшем, однако, выяснилось, что он сам дал указание Коллонтай довести до сведения Гюнтера и Кута эти же условия. В них не упоминались Выборг, Сортавала и граница Петра Великого. В Финляндии много размышляли о том, соответствовали ли условия, выдвинутые 20 и 22 февраля, первоначальным целям СССР, которые по тактическим соображениям были доведены до сведения финнов не полностью, или же они, возможно, ужесточились после того, как была прорвана главная финская оборонительная линия и у Финляндии укрепилась готовность к переговорам⁸³. Или, как впоследствии утверждал Таннер, если бы Финляндия раньше склонилась к миру, то получила бы более легкие условия? Введенные в оборот источники не позволяют еще с какой-либо уверенностью ответить на этот вопрос. Во всяком случае представленные Молотовым 20 и 22 февраля условия во многом напоминают "программу максимум" советского руководства в начале октября 1939 г., когда начались переговоры с Финляндией.