Тем временем еще до этого часть свевов, нашедших убежище на океанском побережье, куда вестготы не добрались, избрала своим королем некоего Малдру, сына Массилы. Другая часть народа, не согласившись с этим выбором, поставила себе королем Фрамтана (Hydat. 181). В это же время появляется и некий Айол, который в 457 г. пытался захватить королевскую власть, но неудачно: в июле того же года он умер в Порту-кале (Hydut. 181, 187, 188). Может быть, этот Айол и был тем regulus, которого разрешил поставить Теодорих. В таком случае перед нами попытка противостоять вестготскому давлению и сохранить национальное государство. Сами вестготы после многочисленных грабежей, тяжесть которых падала не столько на свевов, сколько на испано-римское население, вскоре покинули Испанию, а свевы оказались раздробленными на две соперничающие группировки: сторонников Малдры й сторонников Фрамтана. Этим пытались воспользоваться галлеко-римляне и противостоять варварам, но потерпели неудачу и снова стали объектом свевских нападений со стороны воинов как Малдры, так и Фрамтана (Hydat. 189-190, 193).

Фрамтан правил недолго, он умер уже в начале 457 г., а его преемник Рехимунд договорился с Малдрой. Он, видимо, признал его королем, хотя практически и сохранил свою власть. Во всяком случае оба свевских предводителя вместе грабили Лузитанию. В 460 г. Малдра был убит, и его преемником, по-видимому, стал Фрумарий, и между ним и Рехимундом вновь разгорелось соперничество (Hydat. 203). Оба они стремились обеспечить себе поддержку вестготов, время от времени отправляя посольства к их королю Теодориху. Тот, наконец, решил вмешаться в свевские дела. Когда Фрумарий умер, то по приказу Теодориха вестготский полководец Цирила с войсками появился в свевском королевстве, везя с собой сына Малдры Ремисмунда. Ремисмунд и был признан королем всеми свевами. Он женился на дочери Теодориха и принял арианство (Hydat. 220, 223, 226). Принятие этой версии христианства имело несомненное политическое значение^{367}. Этот акт был совершен в угоду вестготскому королю и в какой-то степени означал признание верховной власти последнего. Одновременно Ремисмунд заключил очередной мир с галлеко-римлянами, обеспечивая себе относительно спокойный тыл.

Однако вскоре положение изменилось из-за событий в самом королевстве вестготов. Брат Теодориха Эйрих убил короля и сам сел на вестготский трон. Ремисмунд, к тому времени, вероятно, считая свое положение уже достаточно укрепившимся, решил использовать создавшуюся ситуацию и, полагая, что смерть Теодориха освобождает его от всяких обязательств перед вестготским троном, возобновил военную экспансию. Он вторгся в Лузитанию и осадил Олисипон (Лиссабон). Стоявший во главе этого города Лусидий предал горожан и сдал город свевам (Hydat. 240, 246; Isid. Hist. 90). Уже давно не получая никакой помощи от имперского правительства и терпя постоянные поражения в борьбе с варварами, местная знать предпочла пойти на компромисс с последними. В это время все яснее стало ощущаться давление вестготов, и, по-видимому, римские магнаты западной части Пиренейского полуострова предпочли более знакомых свевов^{368}. Знаком такого нового их поведения и стал поступок Лусидия.

Все же Ремисмунд рассчитал плохо. Эйрих был чрезвычайно энергичным человеком, он стремился сам захватить Испанию или во всяком случае ее большую часть, и поэтому не захотел терпеть возможное новое усиление свевов. Он направил войско в Лузитанию явно с целью сдержать свевское продвижение. Вестготы с равным усердием разоряли и свевов, и испано-римлян (Hydat. 246, 250). В этих условиях Ремисмунд решился на отчаянный шаг: он направил посольство во главе с тем Лусидием, который только что сдал ему Олисипон, к императору Антемию (Hydat. 251), по-видимому надеясь, что тот сможет как-то воздействовать на вестготов. Последствия этого посольства неизвестны; едва ли оно принесло какой-либо результат. Однако Эйрих не захотел по каким-то причинам уничтожать свевское королевство и удовлетворился остановкой свевской экспансии. Свевское королевство сохранилось преимущественно в рамках римской провинции Галлеции и северной части Лузитании.

После этих событий вестготам было уже не до свевов. Северная Галлия была завоевана франками, и те скоро стали самой серьезной угрозой для Вестготского королевства. Наконец, как об этом пойдет речь позже, вестготы потеряли почти всю Галлию, а в самом Вестготском королевстве начались различные смуты. С другой стороны, у свевов уже не было сил возобновить прежнюю экспансию. И хотя никаких сведений об истории свевов до середины VI в. почти нет, едва ли можно сомневаться, что это был мирный период их истории^{369}.

СВЕВСКОЕ КОРОЛЕВСТВО В ГАЛЛЕЦИИ

Самих свевов было не очень-то много, едва ли больше 30—35 тысяч человек, из которых не больше 8 тысяч воинов^{370}. На территории своего королевства они заселили только сравнительно небольшую его часть между реками Миний (Миньо) и Дурис (Дуэро)^{371}, особенно в районе города Бракары, которую они сделали своей столицей, а также, возможно, городов Астурики и Лука^{372}. Значительным свевским центром был также Портукале^{373}. Но в целом океанское побережье долгое время оставалось лишь районом свевских набегов, исвевы там не обитали^{374}. В V в. это побережье было объектом нападений с моря. Его грабили прибывшие из Африки вандалы (Hydat. 131) и герулы (Hydat. 194)[59]. В какое-то время в этом же столетии часть побережья заняли бритоны. Это были выходцы из Британии, бежавшие от нападений то ли англосаксов, то ли скоттов. Хотя большинство беглецов с этого острова обосновалось на северо-западе Галлии (совр. Бретань), часть их добралась до северо-западного побережья Пиренейского полуострова^{375}. Свевы же не были морским народом, и страх перед нападениями с моря, может быть, удерживал их от поселений на побережье. В самой Бракаре, кроме королевского двора и центрального аппарата власти, возможно, свевы не жили, и основная масса свевов расселилась, по-видимому, в окрестностях этого города и к югу от него. В Луке же свевы, несомненно, обитали (Hydat. 199, 201)^{376}. На территории своего расселения свевы практически конфисковали у местного населения все земли. Идаций (49) пишет, что свевы превратили галлеков в своих рабов. Речь идет, вероятно, скорее об образном выражении, характеризующем жалкое положение местного населения под властью свевов. На остальных землях сохранились прежние порядки. Археологические данные показывают, что свевское завоевание не принесло никаких изменений в жизнь (и похороны) местного населения. А те изменения, какие все же произошли, связаны не с воздействием германцев, а с полной христианизацией этого региона^{377}. Эволюция общества в этих районах началась лишь после захвата Свевского королевства вестготами^{378}. Однако римские собственники, как крупные латифундисты, так и мелкие владельцы, должны были платить подать свевам и их королю. Галлеко-римляне долго сопротивлялись варварам, долгое время они даже сохраняли самоуправление, но в конце концов были вынуждены смириться с новым положением.