Однако прежде чем продолжить рассказ о небезынтересных превращениях, которые претерпела эта легенда, отметим, что британский (притом весьма консервативный) историк А. Коббен опубликовал в журнале «Английское историческое обозрение» результаты своего изучения архивных материалов о деятельности разведки Питта во Франции с 1784 по 1792 г. (т. е. до вступления Англии в войну).
Стоит ли говорить, что британский кабинет с самого начала решительно отрицал какое-либо участие в начавшихся во Франции событиях. Герцог Дорсет уже 29 июля 1789 г., то есть через две недели после взятия Бастилии, опровергал утверждения об этом. Конечно, подобные заявления стоят мало, но они приобретают полную правдоподобность в устах такого великосветского ничтожества, как Дорсет, в это время более всего думавшего о собственной безопасности в революционном Париже.
Дорсет для доказательства, что Англия не имела ничего общего с начавшимися волнениями, напомнил Монморену их разговор в начале июня 1789 г. Дорсет тогда сообщил министру о существовании заговора с целью захвата Бреста. Судя по всему, еще в конце мая 1789 г. к Дорсету обратился какой-то аббат, но посол не пожелал его выслушать. Тем не менее, аббат пришел во второй раз и был принят. Узнав о предложениях аббата, министр иностранных дел Кармартен заподозрил провокацию. Он предписал Дорсету поставить об этом в известность французское правительство, но при этом сослаться лишь на слухи, циркулирующие в Лондоне, чтобы не поставить под угрозу людей, которые обращаются в британское посольство. В результате, однако, Монморен вообще не поверил Дорсету и счел его сообщение не заслуживающим внимания. С другой стороны, участники этого туманного «брестского заговора» сочли себя преданными английским правительством. Других доказательств английского подстрекательства нет вовсе.
Для установления истины полезно выяснить, каковы были затраты на секретную службу английских министерств иностранных дел, внутренних дел и адмиралтейства. Если исключить расходы на точно известные цели (например, на миссию Гарриса), остаются весьма скромные суммы, никак не свидетельствующие об активности, выходящей за рамки рутинного шпионажа во французских гаванях. В инструкциях Дорсету, когда его посылали в 1784 г. в Париж, рекомендовалось приложить максимум усилий, чтобы выяснить намерения Франции в Вест-Индии и содержание договоров, которые Версальский двор предполагал заключить с другими европейскими странами.
Британское посольство использовало для этой цели нескольких, и притом не очень ловких, агентов. Одним из них был некий Сен-Марк, обещавший в 1785 г. доставлять копии всех депеш, направлявшихся французским правительством в Индию, и сведения о числе и расположении судов в гавани Рошфор. Через несколько месяцев секретарь посольства Хейлс стал жаловаться на скудость информации, получаемой от Сен-Марка, и предложил рассчитать его. Осенью 1787 г. английским шпионом был некий артиллерийский капитан де ла Фонд, знакомый с военным и морским министрами. Он представил сведения о дислокации войск в районе Атлантического побережья и Ла-Манша и другие сведения, за которые ему было выплачено 6 тысяч ливров. Были и другие шпионы.
В марте 1785 г. Дорсет заплатил 200 фунтов стерлингов за сведения о Тулоне и надеялся за меньшую сумму получить такие же сведения о Бресте, но агент попросту сбежал. В это время английское правительство очень интересовал ход строительства военного порта Шербур. Преемник Дорсета лорд Роберт Фитцджеральд сообщил в апреле 1790 г., что лучше будет воздержаться от затрат на получение информации, которая вряд ли при тогдашнем положении дел во Франции могла иметь большое значение для английского правительства. Лорд Гауэр, сменивший Фитцджеральда, кажется, вполне разделял это мнение.
В соседней Бельгии (австрийских Нидерландах) послом был лорд Торрингтон, пользовавшийся услугами некоего Флойда, которого из Лондона еще в 1785 г. приказали уволить за ненадобностью. В июле 1789 г. Торрингтон покинул Брюссель, а находившийся там с 1789 по 1792 г. полковник Гардинер занимался сбором информации о самой Бельгии. В его бумагах не сохранилось никаких сведений о Франции. Вообще Брюссель стал важным источником сведений о французских делах только после отзыва в августе 1792 г. английского посла из Парижа. Донесения британских дипломатов из других соседних с Францией стран свидетельствуют о скромных тратах на секретную службу.
Британское адмиралтейство посылало с разведывательными целями офицеров в различные французские гавани. Расходы, однако, оплачивало министерство внутренних дел. Наиболее активным из таких офицеров был Ричард Оке, занимавшийся шпионажем еще во время войны против американских колонистов. В 1787 г. он сообщил из Брюсселя о французских кораблях, отправлявшихся в Индию. В 1790 г. Оке был в Париже, добывая информацию о франко-испанских отношениях. (В это время возникли споры между Лондоном и Мадридом, и поэтому было важно знать, считает ли себя Франция связанной союзным договором с Испанией). Другим разведчиком был генерал-майор Дэлримпл, сообщавший в 1787–1788 гг. сведения о состоянии французского флота и воинских частей, которые предполагалось послать в Индию.
К числу разведчиков относился Филипп д’Овернь родом с острова Джерси. Он начал карьеру в качестве протеже адмирала Гоу. В 1779 г. корабль «Аретуза», где д’Овернь служил первым помощником капитана, потерпел крушение, и он очутился во французском плену. Министр морского флота де Сартен обратил внимание герцога Булонского на то, что военнопленный носит ту же родовую фамилию д’Овернь, что и сам герцог, а единственный наследник этого знатнейшего вельможи не имел шансов прожить долго. С ним должен был прекратиться герцогский род.
Вернувшись в Англию после обмена пленными, д’Овернь продолжал морскую службу. В 1784 г. в Лондон приехал герцог Булонский. Он пригласил капитана д’Оверня во Францию и вскоре усыновил его. Тогда же, в 1784 г., д’Овернь объехал районы, прилегающие к Ла-Маншу; командуя в 1787 г. и 1788 г. фрегатом «Нарцисс», д’Овернь вел наблюдение за французским побережьем между Сен-Мало и Гавром, следил за работами в Шербуре и составлял отчеты для адмирала Гоу. В 1792 г. д’Овернь посетил французские порты. Помимо выяснения состояния военного флота он занимался насаждением там британской агентуры.
В предреволюционные и первые революционные годы еще несколько офицеров – капитан Дюмареск, капитан Филиппе, капитан Генри Уорр, лейтенант Монк и другие – посылали в Лондон разведывательные донесения о французском флоте и военных портах. Целый ряд военных кораблей занимался наблюдением за французскими гаванями. Министерство внутренних дел финансировало и действия противников французского господства на Корсике.
Упорно повторявшиеся слухи о связях с Лондоном орлеанистской партии, то есть сторонников герцога Орлеанского, не имели никакого основания, даже по мнению Лялюзерны. На начальных стадиях революции в ней действительно принимало участие небольшое число английских подданных. Это были, как правило, английские и ирландские демократы, участники революционной войны в Америке. Об их жизни и деятельности известно немного. Ясно только, что они не имели никаких связей с британской секретной службой.
В XVIII в. Англия использовала другие европейские государства, по известному выражению, как «хорошую пехоту». Поэтому наблюдение за тем, как расходовались английские субсидии, составляло одну из задач британской разведки. В одних случаях «товар» поставлялся с готовностью – известно, что немецкие князья, когда не могли торговать изделиями своих подданных, научились торговать их кровью, продавая своих солдат, чтобы те умирали, сражаясь за Англию. Но в других случаях субсидии приходилось навязывать и, главное, смотреть, дойдут ли они по назначению. Стремление воевать чужими руками сопровождалось у Лондона ревнивым желанием своими глазами видеть, как воюет закупленное «пушечное мясо».
Война против революционной Франции, начавшаяся в 1793 г., привела к невиданному расширению английской секретной службы; в сотни раз увеличилось число прямо или косвенно работавших на нее агентов. В войне против Франции английское правительство использовало контрреволюционное подполье как свою разведывательную и диверсионную организацию. С помощью субсидий покупались гессенские полки или брались на британское содержание иностранные армии. Теперь английскими гинеями оплачивалась подрывная деятельность роялистов против Французской республики.