Вообще настроение на бриге было подавленное. И в самом деле, что может быть печальнее, чем вид попавшего в плен судна, которое больше не находится в своей родной стихии и формы которого скрадываются под толстым слоем льда; «Форвард» уже не был похож на себя; предназначенный для движения, он не мог тронуться с места; его превратили в деревянный дом, в склад, в неподвижное жилище, его - не боявшегося ветров и бурь. Это неестественное, нелепое положение невольно угнетало моряков и наводило на грустные размышления.

В часы досуга доктор приводил в порядок свои дорожные записки, в точности воспроизведенные в настоящем рассказе; он ни минуты не сидел без дела, и его настроение никогда не изменялось. Замечая, что буран затихает, он с удовольствием думал об охоте.

3 ноября в шесть часов утра при температуре - 5° (- 21° Ц) Клоубонни отправился на охоту вместе с Джонсоном и Бэллом. Ледяные поля расстилались гладкой скатертью. Снег, выпавший в большом количестве за предыдущие дни, затвердел от мороза, и идти было легко. Стояла сухая, резкая стужа. Луна светила изумительно ярко, создавая чудесную игру света на изломах льдин; следы шагов, освещенные по краям, тянулись блестящей полосой за охотниками, огромные тени которых резко выделялись на снегу.

Доктор захватил с собой своего приятеля Дэка, не без оснований предпочитая его гренландским собакам, которые на охоте бесполезны и, повидимому, не обладают темпераментом собак умеренного пояса. Дэк носился по снегу, обнюхивал дорогу и нередко делал стойку перед свежими следами медведей. Но, несмотря на все его искусство, охотники, после двухчасовой ходьбы, не встретили ни одного зайца.

- Неужели же вся дичь переселилась на юг? - оказал доктор, останавливаясь у подошвы холма.

- Может быть, и так, - ответил Бэлл.

- А я этого не думаю, - возразил Джонсон, - зайцы, песцы и медведи освоились со здешним климатом. По-моему, это буран их разогнал; но вот увидите, они появятся с первым же южным ветром. Другое дело, если бы речь шла об оленях или мускусных быках.

- А между тем на острове Мельвилла встречаются большие стада этих животных, - сказал доктор. - Правда, остров этот находится несколько южнее. Во время своих зимовок Парри всегда имел там достаточный запас этого превосходного мяса.

- Ну, а нам не посчастливилось, - ответил Бэлл. - Хорошо было бы запастись хотя бы медвежатиной

- Но это как раз труднее всего, - заметил доктор. - Мне кажется, что медведей слишком мало и они уж очень дикие; они слишком осторожны и еще недостаточно цивилизованы, чтобы подставлять лоб под пули.

- Бэлл говорит о медвежатине, - оказал Джонсон, - но сейчас жир этих животных для нас гораздо важнее их мяса и меха.

- Правда твоя, Джонсон, - ответил Бэлл. - Ты все думаешь о топливе?

- Да и как не думать! При самой строгой экономии у нас хватит угля не больше чем на три недели.

- Да, - сказал доктор, - и это главная опасность. Сейчас только начало ноября, а между тем февраль - самый холодный месяц в полярных странах. Во всяком случае, за недостатком медвежьего жира мы можем рассчитывать на жир тюленей.

- Ненадолго, доктор, - ответил Джонсон, - потому что в скором времени они уйдут от нас. От холода, а может быть из осторожности, но вскоре тюлени перестанут выходить на поверхность льда.

- В таком случае, - сказал доктор, - остаются одни медведи. По правде сказать, это самые полезные животные здешних стран, потому что они доставляют все необходимое человеку - пищу, одежду, освещение и отопление. Слышишь, Дэк, - добавил доктор, лаская собаку, - нам нужны медведи; ищи, друг мой, ищи!

Между тем Дэк обнюхивал лед; понукаемый доктором, он вдруг стрелой бросился вперед. Он громко лаял, и, несмотря на расстояние, его лай ясно доносился до охотников.

Исключительно хорошая слышимость при низкой температуре - замечательное явление, с которым может сравниться только яркий блеск звезд полярного, небосклона. Лучи света и звуковые волны распространяются на огромные расстояния, особенно во время сухих и холодных гиперборейских ночей.

Охотники, прислушиваясь к отдаленному лаю, отправились по следам Дэка. Пройдя милю, они совсем запыхались, ибо легкие быстро устают на таком морозе. Дэк находился в пятидесяти шагах от ледяного холма, на котором стоял, странно раскачиваясь, какой-то огромный зверь.

- Наше желание исполнилось! - воскликнул доктор, взводя курок ружья.

- Медведь, и к тому же из крупных, - сказал Бэлл.

- И какой-то чудной, - добавил Джонсон, готовясь выстрелить после своих товарищей.

Дэк бешено лаял. Бэлл приблизился шагов на двадцать и выстрелил, но, повидимому, промахнулся, потому что животное продолжало тяжело покачивать головой.

Подойдя поближе, Джонсон тщательно прицелился и спустил курок.

- Опять ничего! - воскликнул доктор. - Ах, эта проклятая рефракция! Мы не подошли даже на выстрел… Никак не привыкнешь к этому! Медведь находится от нас больше чем в тысяче шагов.

- Вперед! - крикнул Бэлл.

Охотники быстро приближались к зверю, который нимало не испугался выстрелов. Он казался огромным, но, несмотря на опасность, охотники уже предвкушали победу. Подойдя поближе, они снова выстрелили; медведь, как видно, смертельно раненный, сделал огромный прыжок и свалился у подошвы холма.

Дэк бросился к нему.

- Вот медведь, с которым нетрудно было справиться, - сказал доктор.

- Хорош медведь! Повалился с третьего выстрела, - презрительно бросил Бэлл.

- Как странно… - пробормотал Джонсон.

- Может быть, мы! явились как раз в ту минуту, когда он подыхал от старости, - засмеялся доктор.

- Старый или молодой, все равно он наша законная добыча! - заявил Бэлл.

С этими словами охотники подошли к холму и, к своему крайнему удивлению, увидели, что Дэк теребит… труп белого песца!

- Вот так штука! - воскликнул Бэлл. - Это уж слишком!

- В самом деле! Стреляли по медведю, а убили песца! - сказал доктор.

Джонсон не знал, что сказать.

- Ну да! Опять этот мираж, вечно мираж! - расхохотался Клоубонни, но в его смехе звучала некоторая досада.

- Как же это так, доктор? - спросил плотник.

- Да все то же, друг мой. Преломление лучей ввело нас в заблуждение как относительно расстояния, так и относительно величины животного! Вместо песца показало нам медведя! Впрочем, и другие охотники нередко делали такие промахи в подобных же условиях. А мы-то с вами размечтались!

- Ну, что же! Медведь или песец - все равно съедим, - сказал Джонсон. - Возьмем его.

Боцман собирался вскинуть песца себе на плечи, как вдруг воскликнул:

- Это еще что такое?

- В чем дело? - спросил доктор.

- Посмотрите-ка, доктор! У этого песца на шее ошейник!

- Ошейник? - переспросил Клоубонни, наклоняясь к трупу песца.

Действительно, на белом меху животного виднелся полустертый медный ошейник, на котором, как показалось доктору, была вырезана какая-то надпись. В один миг он снял ошейник, повидимому, давно уже надетый на шею песца.

- Что это значит? - спросил Джонсон.

- Это значит, друзья мои, - ответил Клоубонни, - что мы убили песца, которому больше двенадцати лет, одного из тех песцов, что были выпущены Джемсом Россом в тысяча восемьсот сорок восьмом году!

- Да неужели! - воскликнул Бэлл.

- Без всякого сомнения. Мне очень жаль, что мы убили бедную тварь. Во время зимовки Джемсу Россу пришло в голову наловить капканами множество белых песцов; им надели на шею медные ошейники, на которых было обозначено местонахождение кораблей «Энтерпрайз» и «Инвестигейтор», а также складов продовольствия. Песцы пробегают громадные пространства в поисках добычи, и Джемс Росс надеялся, что хоть один из них да попадет в руки участников экспедиции Франклина. Вот как было дело! И эта бедная тварь, которая в свое время могла бы спасти жизнь двух экипажей, даром погибла от наших пуль!

- Ну, нет! Есть мы его не станем, - заявил Джонсон. - И то сказать - двенадцатилетний песец! Во всяком случае, мы сохраним его шкуру на память об этой занятной встрече.