Разве у кого-либо из советских людей повернется язык утверждать, что воины Советской Армии, погибшие, скажем, на земле Польши или Чехословакии во время второй мировой войны, либо у Халхин-Гола до войны, отдали свои жизни не за безопасность нашей родины, а только за Польшу, Чехословакию или МНР? Думаю, таких людей не сыщешь.
Все советские люди склоняют головы в память о сынах нашей Отчизны как о героях, павших в боях на афганской земле. Они отдали свои жизни за то, чтобы на нашей границе с Афганистаном царил мир, чтобы соседняя с нами страна не стала плацдармом, враждебным для Советского Союза. Все советские люди чтут память о павших героях и разделяют скорбь их родных и близких.
Советский Союз, как известно, поддерживает законное правительство Афганистана и делает все, чтобы отношения между СССР и Республикой Афганистан развивались в духе добрососедства и дружбы, как это завещал нам Ленин.
Советский Союз поддерживает политику афганского руководства, направленную именно на национальное примирение, на развитие Афганистана в качестве независимого, неприсоединившегося государства, на прекращение вмешательства извне. Такая политика находит широкое понимание в мире.
Мысль, осенившая Махатму Ганди
Кажется, самой истории захотелось, чтобы такие две страны, как Советский Союз и Индия, находились недалеко друг от друга. У обеих — миролюбивая политика, этот фактор сам по себе оказывает огромное влияние на всю международную обстановку.
Между Советским Союзом и Республикой Индией сложились многогранные отношения. Это — прямой результат совместных усилий двух стран. Стремление их к добрососедскому общению и сотрудничеству стало сложившейся традицией, корни которой уходят в давние времена.
Уже в летописных источниках Руси встречаются упоминания об Индии. Издавна возникла у русских людей и тяга к познанию этой страны, налаживанию связей с ее народом. Во второй половине XV века «хождение за три моря» — в Индию совершил купец из Твери Афанасий Никитин, поведавший о своем путешествии в ценных с литературной и исторической точек зрения путевых записках.
Выдающийся русский просветитель и ученый XVIII века М. В. Ломоносов призывал правительство установить торговые отношения с Индией. Стоит сказать и о том, что еще в 1788 году издали на русском языке «Бхагавадгиту» — памятник древнеиндийской философской мысли.
В свою очередь живой интерес к общественной и культурной жизни в России неизменно проявлялся и у индийцев. Так, национально-патриотические силы Индии, особенно их лидеры — Балгангадхар Тилак и Махатма Ганди, с пристальным вниманием следили за развитием передовой мысли в России.
Глубоким взаимным уважением проникнута переписка между М. Ганди и Л. Н. Толстым. В этой связи вспоминаю случай, относящийся к моему первому визиту в Индию в 1955 году. Меня разместили в отеле, и я попросил гостеприимных хозяев:
— Не могли бы вы принести несколько местных книг, которые можно было бы прочитать или по крайней мере полистать в свободное от официальных мероприятий время.
Книги принесли. Среди них оказалась автобиография М. Ганди.
Насколько позволяло время, я пробежался по ее страницам и наткнулся на весьма любопытную деталь.
Автор описывал, как однажды он ехал в поезде и читал произведение Л. Н. Толстого. Вдруг его осенила мысль: а почему бы не последовать призыву русского писателя, с которым тот обратился к людям, — не противиться злу насилием? Тем самым Толстой дал М. Ганди импульс к формированию им своей индийской философии непротивления. Об этом М. Ганди откровенно пишет в своей автобиографии.
Великий Октябрь, открывший новую эру в истории человечества, явился и мощным стимулом для подъема национально-освободительной борьбы народов колониальных и зависимых стран, в том числе Индии, демократические круги которой восприняли нашу революцию с воодушевлением.
Основатель Советского государства — В. И. Ленин с гениальной прозорливостью предсказал, что наступит такое время, когда народы Востока обретут независимость, «поднимутся как самостоятельные участники, как творцы новой жизни» и примут участие «в решении судеб всего мира». Он подчеркивал необходимость протянуть руку дружбы и братства индийскому и другим народам Востока.
Страна Советов неизменно проявляла солидарность с борьбой народа Индии за свою свободу, против колониального ярма. СССР приветствовал рождение в 1947 году независимой Индии. В том же году между нашими странами установились дипломатические отношения.
На общее направление внешней политики Индии еще в период ее становления как суверенного государства наложили глубокий отпечаток взгляды таких столпов борьбы за независимость, как Махатма Ганди и Джавахарлал Неру.
С Махатмой Ганди мне встретиться не пришлось. По поручению Москвы я выступил с выражением соболезнования в Совете Безопасности ООН, когда в 1948 году убийца совершил свое злодеяние и весь мир содрогнулся от этого преступления.
Джавахарлал Неру
Мне довелось неоднократно встречаться с Джавахарлалом Неру и в Дели, и в Москве, и в Нью-Йорке — под крышей ООН. Мое твердое убеждение — он являлся выдающейся личностью. Человек большого и сильного ума, крупного масштаба политик, историк, философ. Прежде всего обращала на себя внимание его эрудиция. Особенно наглядно это проявлялось, когда ему приходилось защищать свою философию и политику. Он обнаруживал также неиссякаемый запас неприязни к колониализму. В значительной степени на этом и основывалась его оценка международной обстановки.
Наблюдал я Неру в различных ситуациях: во время выступлений на митингах, в часы проведения политических бесед. На одной из сессий Генеральной Ассамблеи ООН у меня с Неру состоялась доверительная беседа.
На митингах перед аудиторией представал трибун, но он покорял людей не силой и тембром голоса, не жестами, а логикой и глубиной мысли. Мне довелось присутствовать на митинге, где собрались сотни тысяч жителей индийской столицы. Они ловили каждое слово Неру, а эти слова оратор хорошо продумал, слил в образные и меткие фразы. В его речи звучали жесткое осуждение империализма и призыв к дружбе с Советским Союзом и его народом. Неру решительно подчеркивал, что будущее Индии лежит на путях мира и мирного сотрудничества с другими государствами. Сотни тысяч людей бурно реагировали на места в речи премьер-министра: с негодованием, когда он осуждал империализм, с восторгом, когда он говорил о дружбе с Советским Союзом.
Беседы с Неру всегда проходили в обстановке непринужденности. Он не злоупотреблял броскими словами и выражениями, не давал простора эмоциям. Его манеру вести диалог я бы назвал кратко — спокойная рассудительность. Он нанизывал аргументы один за другим, чтобы доказать правильность своей мысли или идеи. И становилось понятным, что этот человек не признает скороспелых идеек, что все излагаемое им продумано, стало как бы концентрированным опытом его прошлого.
Неру почти никогда не делал заранее заготовленных письменных заявлений. Я, например, не помню ни одного такого случая. Он импровизировал, свободно подбирал выражения и слова, в которые облекал свою мысль. Но это — импровизация с определенными выводами, над которыми политический деятель такого масштаба обычно думает заранее, а иногда и думает всю жизнь.
Судьба приучила Неру обдумывать проблемы наедине с самим собой. Такая привычка выработалась, когда в период английского колониального господства его заточили на долгие годы в камеру-одиночку. Более десяти лет провел он в заключении — за массивными воротами тюрьмы. Может, с тем жестоким одиночным заключением и связывалась его необычная привычка: иногда он во время беседы неожиданно умолкал и некоторое время сидел неподвижно с полузакрытыми глазами, как бы углубляясь в себя.
Суровое заключение, тяготы и лишения, которые пережил Неру в прошлом, закалили его волю. Колонизаторы так и не могли сломить его. Из своей жизни в период колониального господства Англии в Индии Неру унаследовал спокойствие и аскетический образ жизни. Он с поднятой головой возглавил руководство Индией сразу же, как только она получила независимость. Народ Индии в еще большей степени стал проявлять уважение и теплоту к своему лидеру после трагической гибели его идейного учителя — Махатмы Ганди. И это, о чем сам Неру прямо говорил, поддерживало его.