Особенно прямолинейны военные

Много раз мне доводилось и на международных форумах, и на беседах в узком кругу встречаться с военными деятелями империалистических государств. По долгу службы, пожалуй, — чаще всего с американскими.

Что можно сказать об этих деятелях? Изложенные выше оценки в своей основе применимы и к ним. Однако военные деятели обычно более прямолинейны, чем их гражданские коллеги. Они не любят особенно вдаваться в анализ причин тех или иных событий международного характера или даже фактов, связанных с гонкой вооружений и разоружением — областью, которая имеет непосредственное отношение к роду их деятельности.

Но вместе с тем за последнее время группа высших военных деятелей, главным образом США, стала необычно говорливой. И чем выше чин, тем больше ими произносится, притом публично, слов по вопросам не только военного дела, но и внешней политики. Никто не ставит их на место, как это бывало, например, во времена Рузвельта. Не ставит потому, что аппетит Пентагона активно используется руководством США для оправдания все новых многомиллиардных ассигнований, запрашиваемых на финансирование милитаристского курса.

Нельзя в этой связи пройти мимо того, что решения о военных бюджетах выносят, как правило, законодательные органы, которые играют в наше время далеко не последнюю роль в определении направления внешнеполитической деятельности государств. Эти органы имеют возможность не только косвенно, но и прямо влиять на процесс гонки вооружений. И вполне понятно, что они несут значительную долю ответственности, если принимают законы, которые питают этот процесс. Военные деятели также предпринимают все от них зависящее, чтобы повлиять на принятие таких законов. Особенно активно они это делают в США.

Сегодня самые широкие круги общественности, можно без преувеличения сказать, народы придают особое значение компетентному слову науки по вопросу о тех опасных последствиях, которыми угрожает гонка вооружений.

Подавляющее большинство ученых мира, включая и американских, пришли к твердому выводу: ныне, в условиях продолжающегося наращивания ядерных вооружений и появления на свет авантюристических планов милитаризации космоса, человечество оказалось перед необходимостью сделать жизненно важный для себя выбор: будет ли оно продолжать сползать к краю пропасти либо прекратит гонку вооружений и встанет на путь разоружения, вплоть до всеобщего и полного.

Сильный и авторитетный голос советских ученых давно уже призывает всех деятелей науки к тому, чтобы использовать свое влияние во имя сохранения мира и самой жизни на Земле. Этот голос поддерживают прогрессивные ученые Запада и Востока. С этим голосом перекликается доносящееся до каждого сознательного человека эхо слов гениального Эйнштейна, заявившего в свое время:

— С появлением атомной бомбы мир перестал быть таким, каким был прежде, и люди должны устранить возникшую для них смертельную угрозу.

При встречах представителей Советского Союза с зарубежными деятелями науки — это подтверждает и мой личный опыт — фактически всегда устанавливается большая степень взаимопонимания в том, что касается недопущения милитаризации космоса, сокращения ядерных вооружений и разоружения. Мне не приходилось встречать ни одного сколько-нибудь видного ученого, в том числе из капиталистического мира, который был бы не согласен с этим. При любом свободном обсуждении указанных проблем мысли и чувства всех честных деятелей науки целиком на стороне политики мира.

Есть, конечно, такие ученые, которые связали себя с милитаристским направлением в политике, поставили себя ему на службу. Но никакие мотивы социального или иного порядка не могут оправдать их нежелания примкнуть к ведущейся на всех континентах борьбе против нависшей над человечеством грозной опасности.

Макнамара корректирует свои оценки

Возьмите любую общественную группу людей, имеющих отношение к внешней политике империалистических государств, включая и тех, кто прямо участвует в ее разработке и проведении в жизнь. Всегда среди них имеется такая прослойка, которая в силу разных обстоятельств не может быть полностью отнесена ни к сторонникам курса на достижение военного превосходства, на то, чтобы потеснить социализм и законные интересы социалистических стран, ни к противникам этого курса, выступающим за разоружение, за мирное сосуществование государств двух противоположных систем. И часто трудно находить грань, которая отделяет одних от других, если анализировать ситуацию в этом плане.

Случается, что типичный представитель крупного капитала, ставленник военно-промышленного комплекса, встречаясь с представителями Советского Союза или других стран, стоящих на позициях мира, начинает задумываться над тем, куда же все-таки поведут события, если гонка вооружений не будет прекращена, если она перекинется и на космос. Такие деятели отнюдь не одиночки. Их размышления и колебания отражают определенную тревогу, дающую о себе знать и в тех кругах, которые сами являются инициаторами наращивания военных арсеналов.

Даже видные представители правящего класса, стоявшие в прошлом открыто и прочно на позициях, враждебных социализму и делу мира, бывает, со временем корректируют свою позицию в положительном направлении. На этот счет можно привести немало примеров.

Первый из них. Я хорошо знаю, в том числе по беседам с ним самим, Роберта Макнамару, который являлся министром обороны в администрации Кеннеди, а затем и Джонсона. На состоявшейся в 1967 году встрече, в которой приняли участие с советской стороны А. Н. Косыгин и я, а с американской — Джонсон, Раск и Макнамара, именно министр обороны держал себя наиболее жестко. Он не желал и слышать о прекращении агрессии, развязанной США против вьетнамского народа. Впрочем, тогда все вашингтонское руководство поддерживало его и занимало в этом вопросе воинственную позицию.

Однако в последние годы, когда положение в мире резко обострилось, когда прожектор времени высветил события прошлого, в том числе причины и характер вьетнамской войны, Макнамара, и как ученый, и как политик, выступил с осуждением курса, который был направлен на достижение военного превосходства над СССР любой ценой и вел к опасному накалу международной напряженности. Бывший министр стал оценивать иначе и всю американскую политику в целом. И его точка зрения теперь уже отличалась от той, которую он высказывал, когда занимал один из ключевых постов в правительстве США.

Представители прессы поставили перед Макнамарой вопрос:

— Как же так, раньше вы защищали подобную политику, а теперь ее осуждаете?

Ответить на этот вопрос ему было нелегко. Но надо отдать ему должное. От прямо признал, что изменил свои оценки и взгляды в свете приобретенного им опыта.

Макнамара заявил:

— В отличие от тех деятелей, которые не учатся на ошибках прошлого, я извлекаю для себя из таких ошибок уроки и соответственно меняю свои взгляды по тем или иным вопросам.

Конечно, бывший министр несет большую долю ответственности за преступления, совершенные американским империализмом против вьетнамского народа. Но хорошо то, что он нашел в себе достаточно мужества признать, что в то время действовал как неправый, и пришел к критическим выводам в отношении внешней политики администрации Рейгана.

Второй пример. Государственный секретарь Раск также несет ответственность за политику США в период их преступной агрессии против народов стран Индокитая. И с ним у меня было немало бесед, в ходе которых он упорно защищал эту политику, в частности в отношении Лаоса и Камбоджи (Кампучии).

Ныне Раск выступает с более трезвыми заявлениями и не разделяет экстремистские взгляды администрации на некоторые стороны внешнеполитической деятельности.

Отмечу здесь, что оба эти деятеля — Макнамара и Раск — люди незаурядные. Положив свои способности, политический опыт и авторитет на чашу весов мира, они могут сделать и немало полезного на благо американского народа.