– Не думаю, что это уместно.

– Как твой брат я могу танцевать с тобой, сколько заблагорассудится.

Отцы-основатели, почему он просто не может уйти? В этом зале найдутся желающие составить ему кампанию. Например, мать его внебрачного сына – еще чуть-чуть и бокал в ее руке лопнет, девушка совсем не умеет контролировать эмоции.

– Я скажусь больной, – и не покривлю душой.

– Тогда тетушки заставят меня пригласить какую-нибудь ограниченную старую деву.

– Так тебе и надо, – тихо сказала я, но дала увести себя к танцующим парам. Не хватало еще устроить безобразную сцену.

– Кексик, раньше у тебя был острый язычок, теперь же ты просто несносная особа.

– А ты разучился улыбаться и корпишь над бумагами как Кощей над своим яйцом. Мы стали взрослыми, смирись. И не называй меня этим прозвищем!

– Если ты стала благоразумной я съем свой плащ.

– Начинай с капюшона.

Музыка замолкла и после положенного реверанса, Гай отвел меня к расставленным у стены стульям. Я планировала улизнуть вслед за королевой – она редко задерживалась больше чем на час, но теперь придется остаться до конца.

– Печенье, вино, миндальный ликер? – учтиво осведомился Гай, так вежливо, что просто смешно стало. – Или чего посущественнее? Думаю, тебе бы не помешал полноценный ужин, ты стала тонкой как тростинка.

– Ужин? В полночь? – я покачала головой. – Спасибо, я ограничусь ликером.

Гай вернулся с ликером и тарелкой закусок. Он заставил меня съест несколько канапе, прежде чем отдал бокал, мотивируя это тем, что на голодный желудок пить нельзя. Интересно, как бы иначе я втиснулась в это платье без корсета? Я поморщилась, отчетливо ощутив бинты на ребрах. Гай нахмурился.

– Только не говори, что ты сама вела машину.

– Хорошо, не буду.

– Назад я отвезу тебя сам.

– Гай! Я не ребенок. Мне почти двадцать четыре, могу как-нибудь сама добраться.

– Ты моя сестра, тебе не к лицу «как-нибудь», – строго сказал он. – Я отвезу тебя. А пока ты будешь сидеть здесь.

Отцы-основатели, просто каменный век какой-то. Я нервно взмахнула рукой, что при некоторой фантазии можно было принять за согласие.

Оставив меня, Гай отправился выполнять долг гостеприимного хозяина, танцуя с кузинами, тетушками и дебютантками. Женщины от него млели и приходили в исступленный восторг. Когда в Гая как клещ вцепилась симпатичная вдовушка, я незаметно выскользнула из зала.

Пробежала через холл, парковку и прыгнула на водительское сидение. Положив руки на руль, опустила на них голову. Сердце билось как пойманная в клетку птица. Отцы-основатели, я маленькая малодушная гадина. Сбежала с бала. Сбежала от разговора. А теперь сижу в машине и нервно хихикаю как улизнувшая от дьявола школьница. Но дьявол на то и дьявол – открой ему дверь однажды и он будет приходить когда ему вздумается.

***

Девушка-менестрель пела балладу о Тристане и Изольде, аккомпанируя себе на мандолине. Трио музыкантов подыгрывало на арфе, лютне и флейте. Голос у девушки был звучный и богатый, пальцы ловкими, извлекающими из инструмента мелодичный переливы.

Елена цедила бокал вина. У нее история не вызывала никаких чувств: ни жалости, ни сочувствия. Разве что раздражение. Великая история любви, придумали же. В чем величие? Не выпей эти двое волшебный напиток, и не было бы ничего. Если подумать, во всей заварухе виновата мать Изольды. Вышла бы девица замуж не по любви, не умерла. Королям и королевам о государстве думать положено, детишек плодить и реформами заниматься, а не от страсти сгорать.

Именно так, страсти. Не было никаких чувств, лишь похоть, которую Тристан и Изольда не могли усмирить и регулярно тешили на супружеском ложе, попирая все божеские и людские законы. А когда справедливый гнев короля настиг их, Тристан не смог принять смерть и позорно сбежал. Изольда к слову тоже хороша, задумала убить верную служанку, за то, что та слишком много знала. Что за глупости. Коварство, подлость и прелюбодеяние воспевается в легендах!

Елена не преминула поделиться мыслями с Анастасом. Тот согласился и добавил что, по всей видимости, история пользуется такой популярностью именно из-за запретных отношений.

После менестреля почтенную публику развлекали жонглеры, танцовщицы и факиры. Пламя выхватывало у темноты лица окружающих Елену людей. Тени подчеркивали чуждость их породистых белокожих лиц с покрасневшими от вина губами. На миг в их глазах ей почудилось что-то хищное и нетерпеливое, голод, заставивший ее кожу покрыться мурашками. Будто вот- вот маски приличий спадут, и они накинуться на нее, вопьются зубами и пальцами в плоть.

Елена заставила себя успокоиться, отпить вина и улыбнуться Анастасу. Она скользнула взглядом по соседям по столу, будто говоря «я слежу за вами». И чары пали. Огонь горел приветливо, люди вокруг смеялись, почудившаяся угроза исчезла.

Слуги подали третью перемену, уставив столы блюдами с засахаренными фруктами, пудингами и шербетами. По серебряным бокалам разлили легкое белое вино, хмельное, пахнущее прогретыми на солнце персиками, скошенной травой и дымом.

Праздник заканчивался.

Анастас предложил Елене руку, провел к машине, галантно открыв перед ней дверцу. В пахнущем сандалом салоне ведьме поймала себя на том, что не знает как закончится этот вечер. Тяжелый экзотический запах кружил голову. Из-под опущенных ресниц Елена следила, как Анастас садится и заводит машину. Сказка закончилась, вечер продолжается.

Елена медленно выдохнула. Сейчас ей больше всего хотелось спать. Вечер выдался веселым, но утомительным. Едва ли у нее хватит сил на такого сногсшибательного мужчину. Она посмотрела на красивый профиль, в глазах цвета речного льда отражались расцветившие спящий город огни. Ведьма чувствовала бурлившую на улицах жизнь, биение сотен тысяч сердец. Бессвязные отрывки мыслей.

Они молчали, и тишина связывала их как шелковая нить. Елене не знала, о чем думает Анастас, а сама грустила о том, что все закончилось. Это была легкая, светлая грусть.

Елена улыбнулась и, решившись, положила руку поверх его, сжимающей рычаг переключения передач. На мгновение их пальцы переплелись.

***

Дома я долго не могла прийти в себя и, не раздеваясь, просидела на кухне больше часа, глядя на телефон. Я не знаю, испугалась бы я его звонка или обрадовалась ему, но он не позвонил. Немного успокоившись, я решал проверить как там Елена – я почти не наблюдала за ней сегодня.

Объединение сознаний странный процесс. Я становлюсь Еленой, глядя на мир ее глазами, слыша ее мысли и думая ее словами в то же время остаюсь собой, заставляя ее вести себя как я. Странная, старая магия. Преданная забвению. Чуждая. Описание ритуала я нашла во время памятной экспедиции за документами эпохи Последнего короля, и вероятно была единственной, кто знал о нем. Эту связь можно было усиливать, общаясь напрямую, будто мы находимся за одним столиком в кафе, но она никогда не исчезала полностью. Частью сознания я всегда была рядом с Еленой.

– Как тебе вечер? – спросила я, когда оказалась рядом с лежащей в своей постели ведьмой. Признаться, я ожидала застать ее с Анастасом. В связи с полным провалом личной жизни я бы не отказалась от серии хорошей легкой эротики.

– Как будто в прошлом побывала.

– Надеюсь, ты не одна из легковерных особ романтизирующих средние века, мечтающих о прекрасных рыцарях и временах культа Прекрасной Дамы.

Я содрогнулась. Кошмарное время отсутствия центрального отопления, канализации и сантехники. Эпоха небритых ног, подмышек и кудрявой зоны бикини. Гуляющих по замку сквозняков. Брр.

– Или ты желаешь страстного викторианского лорда в шерстяных подштанниках?

– Вовсе нет, – отмахнула Елена. – Я мечтаю о нефтяном магнате, в костюме от Армани, который увезет меня в прекрасное будущее тропических пляжей и дорогих украшений на личном самолете.