Битва между кланами еще не закончена. Даже после своего отстранения Паллант сохраняет какой-то авторитет. Если Сенека и Бурр и делали все от них зависящее, чтобы пресечь влияние Агриппины, то они не желали ее физического уничтожения.

В 56 году Сенека и Бурр расставили новые акценты. Эту юстицию они хотели бы иметь в реальности. В 57 году, так же как и в 58-м, [104] много дел пройдет через сенат, где под влиянием Тразеи превалируют традиционные взгляды. Без жалости наказали Публия Силия, старого адвоката, который обогатился за счет баснословных гонораров при правлении Клавдия. Другой случай — квестора Германика, поддерживавшего Агриппину, обвинили в том, что он выступал в ее пользу, и конфисковали у него половину состояния. До этого Силий набросился с бранью на Сенеку, вызвав смятение в сенате, тем более, что его дело приблизительно совпадает по времени с налоговым проектом Нерона. Силий изгнан, столкновение между друзьями императора и его матерью, кажется, никогда не исчезнет. Проект налоговых реформ провалился, Нерон готов изменить стратегию. После того как Агриппина была привлечена к ответственности Силаном, император начал подумывать об удалении своего друга Бурра. Но время еще не пришло. Итак, если положение Агриппины заметно пошатнулось, то у Бурра и Сенеки осталось несколько лет.

Друг принцепса

Луций Анней Сенека родился в Кордубе, Испания, около I года до н. э. Аннеи были колонистами, уже давно эмигрировавшими из северной части Италии. Члены общества эквестеров, они имели много клиентов. Тетя Сенеки вышла [105] замуж за всадника Гая Галерия, префекта Египта в 17-31 годы и. э. Его отец Сенека Ритор, блестящий писатель-любитель, воспитал трех своих сыновей в строгости: Луция, его старшего брата Новата, который позднее будет усыновлен Галлионом, и Мелу, младшего.

Вся молодость Сенеки была отмечена спорами с отцом, который противился желаниям и помыслам своего сына, имея стремление, чтобы тот занялся политической карьерой. Молодой Сенека со страстью отдавался учению своих педагогов-стоиков и секстиев (последователей секты стоиков-раскольников), проповедовавших вегетарианский образ жизни, самобичевание и верующих в бессмертие души. После долгого пребывания в Египте под опекунством своего дяди по линии жены Сенека выбрал почетную карьеру: квестор в 33-35 годах, он затем в 38-39 годах становится трибуном.

Почему он решил заняться политикой? Нам кажется, чтобы укрепить положение семьи, поставленной под угрозу оживления клана Сеяна при Тиберии. Галерий, префект Египта, был другом Сеяна. Если тот и «сотрудничал» лично со всемогущим министром Тиберием, то намеренно его избегал, отправляясь в Египет. Сенека был замешан в заговоре 39 года, направленном против Гая Калигулы.

Из-за этого он сильно страдал: его любимый друг Гетулий был убит. Став известным адвокатом, Сенека посещает как аристократов, так и [106] стоиков Рима, дочерей Германика и их окружение, за что в 41 году, при Клавдии, был выслан на Корсику, где прожил до 49 года. Усилия, предпринимаемые им для завоевания милости императора, повлияли на изменение отношения к нему самых суровых стоиков. Вернувшись в Рим, благодаря «другу» Агриппине, Сенека становится ее должником и руководителем самого мощного политического кружка современности и, главное, учителем молодого Нерона.

Сенека — личность блистательная, привлекательная, одаренная исключительным обаянием, что объясняет сильное влияние, оказываемое им на молодежь своего времени и на самого Нерона. Высокомерие и презрительная гордость стоиков его совершенно не привлекали, присущий ему стоицизм был светским и гибким. Эрудит, неотступно преследуемый планами философского образа правления, миротворец Сенека был одним из «советников Возрождения», часто без угрызений совести, для которого цель оправдывает средства. Сколько раз, — впрочем, мы видим это в его произведениях, — он использует различные ухищрения, интрига и соглашения, какими бы темными они ни были, если к тому вынуждает политика двора: мудрец совершает то, чего не одобряет, чтобы получить необходимые знания; он не отказывался от «хорошей мины», но приспосабливал ее к обстоятельствам; то, что другие делают для славы или удовольствия, он сделает для благородной цели. [107]

Сенека, не потеряв достоинства, сделал немало, постоянно играя роль друга принцепса. По Тациту и свидетельству Фабия Рустика, в последнем послании императору накануне самоубийства Сенека заявил, что он не был тщеславным и Нерон должен это знать лучше других, так как он чаще других был свидетелем его чистосердечия и покорности.

Сенека считал, что мудрец должен действовать так же, как и другие смертные, но глядя в будущее, с другой точкой отсчета, из лучших нравственных побуждений. Добродетель стоиков состоит преимущественно в учете обстоятельств и соответствия действительности. Этому Сенека придает огромное значение. Его политическое и человеческое поведение полностью основано на этой морали. Это краеугольный камень хрупкого равновесия, которое непременно будет испытано различными обстоятельствами, чем он руководствуется, не воспротивившись уничтожению Британника и Агриппины. Он позволит ему также сохранить внешнюю свободу и открытое сознание, когда действия окажутся бесполезными.

Сенека, однако, прежде всего друг принцепса. Он так же, как говорит Тацит, его наставник. Наставник, а не опекун, что еще более важно. Тацит представляет его вообще спутником Нерона, его товарищем и желанным другом.

Эту дружбу Сенека должен был разделить с Бурром. Разделение приняло форму сотрудничества, потому что, свидетельствует Тацит, оба [108] «воспитателя» молодого императора были согласны с тем, что редко, когда делят власть, если у них было одинаковое влияние на Нерона. Бурр, благодаря военному опыту и аскезе, Сенека, благодаря способности к красноречию и своей исключительной порядочности и неподкупности — оба использовали взаимную поддержку, чтобы было легче удерживать молодого принцепса с помощью дозволенных удовольствий от скольжения по наклонной плоскости и не вызвать у него отвращения к морали. Оба воспитателя дополняют друг друга. Если Бурр казался более значительным, так как занимал административную должность первого ранга, то Сенека, напротив, неотлучно пребывал с Нероном.

Положение обоих советников по отношению друг к другу нужно, впрочем, уточнить. В 55 году, например, когда Нерон надумал дать Бурру отставку, тот должен был благодарить философа за то, что этого не случилось. Позднее, в разгар дела о «заговоре» Агриппины Нерон требовал, чтобы Сенека следил за Бурром, производил следствие по делу и присутствовал на допросах императрицы. Кажется, что Нерон доверяет ему больше, чем Бурру. Именно Сенека составляет речи императора; это он после убийства матери скажет свое слово первым. Но тем не менее ему в его положении нужна поддержка префекта. В трактате «Милосердие», обращаясь к Нерону, он говорит о своем советнике в таких выражениях: «Бурр, префект претории, избранник, рожден для [109] того, чтобы быть при тебе, принцепс». Вспомним, что, несмотря на свидетельство Тацита, Бурр никогда не был настоящим военным, никогда не добивался звания трибуна, т. е. военного чина. В основном он сделал свою карьеру в финансовом ведомстве как прокуратор. Он показал себя всеведущим интеллектуалом.

Чтобы укрепить свое положение, Сенека устроил родных, друзей и сторонников на значительные посты. В 55 году его брат Галлион становится консулом-суффектом. Племянник Лукан после возвращения из Афин становится квестором, еще не достигнув необходимого возраста. Его зять Помпей Паулин, также в прошлом консул-суффект, был в 55 году назначен легатом, наместником Нижней Германии, его преемник Луций Див был, впрочем, ставленником Бурра, Сенека сам добился назначения консулом-суффектом в августе — сентябре 56 года и выбрал в качестве помощника друга Марка Тиберия Максима. В это время консулом становится Цезоний Максим, еще один поклонник Сенеки. Луций Анней Серен, другой родственник философа, использовал связь императора с Актэ, чтобы заполучить префектуру округа. Что касается Мелы, второго брата Сенеки и отца Лукана, то он отвечал за снабжение столицы. Назовем еще Педания Секунду, испанского друга, сенатора, правителя столицы, Бальбилла — префекта Египта в 55-59 годах, Отона и Сенецио, друзей по ночным проделкам цезаря, и почтенного сенатора-стоика Тразею: [110] консул-суффект, преемник Сенеки в 56 году, стал гарантом связи Нерона с сенатом. Связи, конец которой смог положить лишь провал налоговой реформы в 58 году.