— Он мог войти к убитому и взять что–то. Может, именно из–за этого и совершил убийство.

— Да, разумеется, такое объяснение лежит на поверхности. И вое же есть в нем что–то неубедительное… невероятное. Если бы ему так уж необходимо было рисковать, то наверняка он придумал бы более умный ход… И все–таки лучше нам пойти посмотреть самим.

Наско и Стефан ждали их внизу у машины. Все они уселись в нее, поехали. Через два поворота Наско остановил их:

— Вот дом Янко… Двухэтажный, на углу.

Димов посмотрел через стекло — дом был совершенно темным, никаких признаков жизни.

— Наско и Пырван пусть останутся, — распорядился Димов, — и внимательно охраняют дом, пока мы не придем.

Только они собрались двинуться дальше, как на темном шоссе блеснули фары, и вскоре показался фургон доктора Станкова. Они дали знак его шоферу ехать за ними и вскоре были на месте. Доктор Станков с трудом вылез из машины; и без того массивный, он в своем толстом свитере стал совсем похож на медведя.

— Я даже не успел сварить себе кофе, — пожаловался он. — А мы, толстяки, по ночам очень сонливые.

Начался осмотр. Расстояние между оградой и домом было совсем небольшим — около четырех метров. По всей вероятности, стреляли не с улицы, поскольку там не нашли гильз. Дом был одноэтажный, низкий, давно не крашенный, какой–то заброшенный.

Недалеко от входной двери росла старая развесистая айва. Именно там и нашли четыре гильзы. Посмотрели через разбитое стекло. Пол был почти вровень с землей, довольно грязный, покрыт побелевшей дорожкой. На полу ничком лежал Кушев в луже крови. Пуля угодила чуть выше левого глаза, раздробила череп. Видны были еще две раны — одна в горле, другая в области сердца.

— Все три смертельные, — пробормотал доктор Станков с отвращением. — Смерть наступила моментально.

Они прошли внутрь дома. Узкий, нечистый коридорчик разделял его на две половины.

С правой стороны были кухня и хорошо обставленная комната, которая, наверное, служила гостиной. С левой стороны — чуланчик и комната, в которой произошло убийство. Меблировка в ней была скудная: только кровать и какой–то старый деревенский сундук, окованный цветной жестью. Доктор Станков склонился над трупом.

— Только три раны, — равнодушно сказал он. — Четвертая пуля ударила в стену, вы видели куда. Все три пули шли откуда–то снизу. Очевидно, убийца присел на корточки за айвой и разом выпустил все четыре пули. Он целился в сердце, а пока Кушев падал, пули попали в горло и в голову.

Они внимательно обыскали труп. Оказалось, что в карманах полно бумаг и документов, которые там едва умещались. В заднем кармане брюк нашли старый, истертый бумажник, набитый деньгами. Пересчитали деньги — двести шестнадцать левов без мелочи. Сундук был заперт, и ни один из ключей, найденных в карманах убитого, не подходил к нему.

Димов и Паргов озадаченно переглянулись.

— Вот тебе еще одна загадка, — сказал Димов. — Где задержался убийца? Явно он не дошел до трупа, иначе взял бы, по крайней мере, деньги или что–нибудь другое, хотя бы для того, чтобы замаскировать истинную цель убийства, если это не был грабеж.

— К тому же быстрее было бы влезть в окно, — добавил Паргов. — И из элементарной предосторожности погасить лампу. Как знать, может, он взял что–то в других комнатах…

Димов задумчиво осматривал комнату. Потом оставил Паргова провести тщательный обыск, а сам вместе с Наско и двумя сотрудниками быстро направился к дому Янко Нестерова. Улица была все такой же тихой и темной, в доме механика ни лучика света. Они разработали подробный план, как проникнуть в дом, поставили засаду. В дом должны были войти Димов и Наско.

— Вероятность сопротивления невелика, — сказал Димов. — Он или сбежал, или уже подготовил какую–нибудь ложь. Не думаю, что он будет здесь сопротивляться, но как знать. Может, он думает, что в темноте его не узнали.

Они вошли в небольшой двор с грядками цветов возле дома. Бетонная лестница без перил вела на второй этаж. Димов поднялся первым, Наско за ним. У двери была маленькая площадка, справа на дверной раме белела старомодная фарфоровая чашечка звонка. Димов слегка нажал на кнопку, потом еще раз, уже сильней, и стал ждать.

Вскоре окно над лестницей засветилось, послышался легкий скрежет ставен. Они отошли в сторону. Теперь хорошо было видно все окно, в котором показалась мужская фигура.

— Кто? — спросил мужчина.

В голосе его Димову почудилась затаенная тревога.

— Милиция! — сказал Димов. На минуту стало тихо.

— Милиция? — переспросил мужчина. — Сейчас иду… Послышался скрип двери, шаги босых ног в прихожей. Потом на пороге появился мужчина в майке и черных трусах.

Он был худощав и жилист, на лице выступали скулы. Левую бровь рассекал широкий шрам, видимо, от старой раны.

— Вам нужно одеться, — спокойно сказал Димов. — Пойдете с нами в сельсовет.

Димов поймал на себе испытующий взгляд механика.

— Хорошо, — сказал он, но голос его звучал еще глуше. Он повернулся и направился в прихожую.

— Подождите! — остановил его Димов. — Наско, иди с ним.

— Товарищ начальник, вы испугаете жену! — сказал мужчина, и в голосе впервые появилась умоляющая нотка.

— Ничего страшного…

— Хочу вас спросить, мне с собой что–нибудь брать?

— Что именно?

— Ну, в дорогу… Еду, одежду.

— Нет, не нужно! — резко ответил Димов. — Только оденьтесь.

— Да, да, хорошо, — явно успокоившись, сказал механик.

Наско вошел вместе с Нестеровым. Не в первый раз видел он эту уютную спальню с новой городской мебелью и фарфоровыми украшениями на стенах. На широкой кровати, укрывшись почти с головой, лежала жена Янко и испуганно смотрела на них.

— Не бойся, ничего страшного, — успокоил ее Янко. Он начал одеваться. Движения его были быстрыми и уверенными.

— Зачем тебя вызывают?

— Откуда я знаю? — пожал плечами Янко. — Ты вот его спроси.

— Наско, скажи! — умоляюще попросила женщина.

— Да ничего страшного, — пробормотал Наско. — Расспросят его об одном деле.

— Знаешь, браток, в культурных странах не будят людей по ночам, — сказал Янко. — Всему свое время…

— Скажем — поймешь, что нам нужно! — уклончиво ответил Наско.

Немного погодя они вышли из дома — каблуки застучали по ступенькам. Димов заметил, как из–за тонкой занавески за ними следила женщина. На улице к ним присоединилось несколько человек, оставшихся в засаде.

— Ого, красная гвардия! — с иронией заметил Янко. — Уж не началось ли снова раскулачивание?

Ему никто не ответил. Вскоре подошли к сельсовету и поднялись по деревянной лестнице. В дежурной комнате горел свет, но она пустовала.

— Останется только Наско, — сказал Димов, — другим ждать у входа… Предупреждаю, — обратился он к Нестерову, — что любое ложное показание обернется против вас. А теперь расскажите, что вы делали этим вечером?

Лицо Нестерова оставалось безучастным.

— С какого часа?

— Ну, скажем, с шести.

— Я был в мастерской, — медленно начал Несторов. — Заряжал аккумулятор. К семи поднялся наверх, ждал гостей. Мы собираемся раза два в неделю, играем в белот.

— Всегда вчетвером?

— Можно сказать, всегда. Во всяком случае, никого из посторонних не принимаем.

На этот раз должны были играть втроем. Свилен не пришел. Сказать по правде, лично я предпочитаю играть втроем — так каждый отвечает сам за себя.

— Кто были другие двое?

— Славчо Кынев, мой приятель. Он постоянный партнер. Славчо привел с собой Манаско, фамилии его не знаю. Манаско механик в ремонтной мастерской, играет хорошо, но мне он не нравится. Больно уж важничает. Но Славчо просто влюбился в него, из Софии даже привез — как было отказать. Они заупрямились, не хотели играть втроем, даже послали мою жену найти четвертого. Никого она не нашла, и мы сели втроем.

— Где играли?

— На кухне. Мы всегда играем на кухне, чтобы не мешать жене спать. Играли примерно до пол–одиннадцатого, игра кое–как шла. А потом поссорились.