— ВАУ! Вот это страсть! — прозвучал звонкий девичий голос, перекрывая музыку.

Я откинулась в руках Олега еще чуть дальше назад и посмотрела в сторону двери, где стояла девушка и парень приблизительно одного возраста. Олег чертыхнулся:

— Надо было дверь закрыть.

Я рассмеялась, неспешно принимая вертикальное положение, представляя, какую картинку мы из себя представляем. Я с закинутой ногой на бедро Олега, его рука, сжимающая мою ягодицу, не скрытую стрингами, — этого хоть не видно под летящей шорты-юбкой. Рубашка на нем расстегнута и спущена уже с плеч, у меня декольте фактически до пояса, и Олег, ласкающий мою грудь, едва прикрытую прозрачным кружевом.

Я споро застегнулась, как бы нехотя убирая ногу с его бедра, глядя ему в глаза.

— Я пойду выключу музыку, а ты пока окошки пооткрывай, — шепнула я ему.

Он выразительно хмыкнул:

— Пожалуй.

Как только я выключила музыку под пристальным любопытным вниманием девушки и виноватым парня, прозвучал голос Олега:

— Познакомься, это Ира и Лёша — мои двоюродные.

— Извините, мы не хотели, я пытался ее отсюда вытащить, — проговорил Лёша.

— Ну, судя по наглости и по родственной схожести, то Ира — родная сестра Сергея, а ты — брат Ивана.

— Не такая уж я и наглая, — заявила Ира, — дверь же была не заперта. А вдруг Олег какой новый номер репетирует, я ж посмотреть хотела, — добавила та, ловко уворачиваясь от подзатыльника Лёшки. — Так Вас как зовут?

— Валерия.

— Ну, кто Вы, я спрашивать не буду, и так уже видно. Приятно было познакомиться, — весело заявила эта кайфоломщица, скрываясь за дверью и утягивая за собой Лёшку. — Еще не раз увидимся, — донеслось уже откуда-то издалека.

Ну да, если бы Олег на меня с таким лицом двигался, то я тоже, наверно, бы убежала. Я расхохоталась:

— Ну у тебя и семейка.

— И не говори, вечно в тонусе держит. Поехали покатаемся, а то точно кто-то из любопытных будет ломиться в зал, чтобы теперь оценить новый интерьер.

Олег не выглядел ни смущенным, ни расстроенным. То ли это у него выдержка такая, то ли так и было задумано — не верю я в ненароком незапертую дверь. А, может, мы просто чересчур увлеклись. Не став запирать зал, Олег меня потянул на выход.

Прогулка по городу, перемежающаяся кафе, чтобы просто выпить кофе или чуть перекусить. Дружеская болтовня без упоминания ситуации в зале, как будто мы просто друзья-приятели без намека на большее. Я уже привыкла к этим горкам в общении, хотя нет-нет, но нечаянный взгляд на его руки, губы, плечи вновь окунали меня в недавно пережитые ощущения. Тяжеловато было заставить себя смотреть только в глаза, легче было разговаривать, рассматривая всё вокруг, благо места были мне незнакомы. Почему-то не хотелось ни кокетничать, ни строить глазки, ни выставлять ноги напоказ, вытягивая их, сидя на лавочке в парке. Казалось, что это будет лишним сейчас и будет выглядеть фальшивым. Мы дошли до точки откровенности, ничего не озвучивая. Нам не нужны слова, чтобы рассказать то, что мы чувствуем. Пусть это будет лишь на физиологическом уровне, сейчас этого достаточно. Достаточно для меня. Может, я и обманываю себя, что достаточно, но я готова получить по-максимуму всё, что он готов мне дать.

Мы вновь в машине, сумерки спускаются на город.

— Поехали ко мне.

Не вопрос, утверждение с его стороны. Зачем ломаться и портить ему и себе… Игру?

— Поехали.

Когда и как уйти от него, я решу потом — мне завтра на работу.

Припарковались на территории таунхауса, Олег помог выйти мне из машины, мою руку из своей он не выпустил. И нет, мы, как пишут в любовных романах, не потеряли голову от страсти, целуясь взахлеб по дороге от машины до двери. Он не ронял ключи в попытках сделать несколько дел одновременно и не делая ни одного хорошо — открыть дверь и раздеть меня.

С десяток шагов до двери, звон ключей и скрежет замков, распахнутая дверь, щелчок выключателя, теплый свет в глаза. Переступаю порог, немного прохожу по коридору — захлопывается дверь, ключи падают на тумбочку. Не оборачиваюсь. Шорох, стук его снимаемой обуви и пальцы касаются ремешка босоножки. Чувствую легкое натяжение и освобождение, приподнимаю ногу — снимает, не касаясь. Вторая нога. И вот второй раз за день я стою босиком… не дома. Сейчас пальцы на ногах тоже подрагивают, но не от музыки, а от напряженного предвкушения… Как… И я не вижу интерьер коридора, не заглядываю в полутемные открытые двери, я лишь иду, ведомая им за руку по лестнице. Дверь, щелчок реле и тусклый свет, три шага до кровати. Рывком срывает покрывало, бросая его на пол, и лишь потом поворачивается ко мне, чтобы коснуться губами моих губ. Я тянусь к нему, стремясь забраться под рубашку, но он мягко отводит мои руки. Игра? Мгновения — и с плеч, ласкаясь, соскальзывает блузка, другие — и кружево не спасает от тепла его груди. Он ищет застежку на шорты-юбке, но вновь пресекает мой порыв помочь ему. Стою в некотором смятении и предвкушении. Пожалуй, моя вынужденная бездеятельность, возбуждает меня всё больше. Я не привыкла так. Прикосновение убегающей ткани по бедрам и стук его ремня об пол… глаза в глаза при тусклом свете, вроде и чуть таинственности, но ничто не скрыто. Откровенно. Он сдвигает кружево бюстгальтера так, чтобы добраться до сосков губами, руками. Кружево не тянется, сжимая и приподнимая грудь, заставляя от этих ощущений впиваться ногтями в ладони, стараясь не вцепиться в Олега, чтобы притянуть его к себе еще ближе. Мгновение — и я уже избавлена от ставшего приятным дискомфорта, еще немного — и нет ничего не скрывающих кружев стрингов.

За руку увел на кровать, буквально уложив. Скользнул по моим рукам, лаская, переплел наши пальцы и завел мои руки за голову, слегка удерживая. И я теряюсь в ощущениях полубеспомощности, когда его губы ласкают мою шею, язык щекочет впадинку у ключиц, зубы прикусывают сосок. Я лишь могу повернуть голову, чтобы дать доступ самой чувствительной части шеи, выгнуться, стараясь отдать ему во власть всё, до чего он не может дотянуться. Хотя это я себя тешу иллюзией, что не может. Может. И вот уже мои руки заведены мне под поясницу, как только я, почувствовав свободу, захотела вцепиться в его плечи, чтобы притянуть к себе. Чуть недовольный хнык прерывается поцелуем, напористым, исследующим. И мне уже всё равно, где мои руки, когда его доставляют такое трепетное наслаждение, лаская внутреннюю поверхность бедер, добираясь туда, где уже не нужны предварительные ласки — моё предвкушающее воображение уже всё подготовило. Но нет… стон. Разве ты не чувствуешь, что мне мало пальцев… На грани восприятия звук разрываемой фольги и я на несколько секунд свободна для осмысления происходящего. А оно мне надо то осмысление? Нет, понимаю я, когда Олег в меня входит до упора, срывая хрип с моих губ, прижимая телом. Ещё! Я готова впиться в него зубами, чтобы хоть что-то сделать, но невозможно, остается лишь стонать от доставляющих наслаждение движений. Я не почувствовала, как у меня подзатекли руки, которые вытащил из-под поясницы Олег, когда я ловила отголоски затухающего оргазма. И вновь я до него не могу дотянуться. Ой, зря ты закинул ноги себе на плечи, я ж придушу тебя… вот чисто из вредности… Какое там, когда чувствительно кусают за лодыжку и, подсунув под попу подушку, вновь в меня с размаху входят… и мысли придушить тут же куда-то испаряются. Я отыграюсь… вот сейчас кончим и… Я уже лежу на животе с раздвинутыми ногами и удерживаемыми руками. Он отдает и забирает, с каждым движением, с каждой лаской. Мне остается лишь напрягать внутренние мышцы, стремясь сильнее сжать то, что дает наслаждение. Наши руки перед моим лицом. Он уже меня не держит — не хватает выдержки еще на это. Я беру его ладонь и подтягиваю к своему рту, впиваясь губами в центр, чувствую чуть шершавую кожу языком. Не удерживаюсь от очередного яркого ощущения — прикусываю. Хрип над ухом и последний сильный толчок дарят уже моральное удовлетворение, потому что физически я удовлетворена давно. Тяжелое вздымающееся тело буквально распластало меня на кровати. Приятно… почему-то оказалось приятно почувствовать себя вот так слабой и зависимой. Казалось бы — это не я, это меня… но в это же время я получила гораздо больше, чем отдала. Что я там думала — приму всё, что он мне даст. Спасибо.