Дурак. Самая популярная карточная игра. Наверное, только в неё умели играть все, от мала – до велика. Даже после ядерного конца света, она не утратила своей популярности. И сейчас, эти три крепких на вид мужика, строго это доказывали, размашистыми движениями кидая карты на грозящий развалиться стол.

  Как только один из них заметил нас, – тот, что сидел к нам лицом, – он сразу встал, жестами приуспокаивая остальных, и, не убирая с лица ехидной, окружённой недельной седой щетиной, улыбки, кивком поприветствовал наш отряд. Затем его взгляд упал на Гошу и только тогда улыбка как-то сама собой сошла.

  – А это вы кого притащили? – громогласный бас разнёсся по небольшому помещению, указательный палец огромной ладони показал на Гошу, однако ввиду его размера показалось, будто сразу на нас троих.

  – Не волнуйтесь, Арсений Викторович, они от фанатиков сбежали, помощи требуют, – спокойно сказал впереди стоящий мужик лет тридцати пяти, явно моложе этого охранника.

  – Вообще-то не требуем, вы сами нам её предложили, мы просто путь до Могилёвской спросили, – вдруг твердо встрял Гоша.

  Все три головы охранников повернулись к нему. Тот, что стоял слева от Арсения, сказал с нескрываемой усмешкой:

  – Ха, а яйца у них имеются. Думаю, их можно пропустить, Валера бы через “Форпост” кого угодно не провёл бы.

  – Да, да вот только хотелось бы ещё узнать цель их визита, – присаживаясь, сказал правый охранник.

  – Вот-вот, Кирилл дело говорит, – подтвердил, чуть сдвинув брови, Арсений Викторович, и вышел из-за стола.

  – С Аркадием увидеться хотят, – сказал всё тот же мужик.

  Постойте, а говорил ли я им свою цель? Не помню. Вроде нет, но как же тогда… А: мою фамилию они разузнали, остальное просто по логике понять можно…

  Все солдаты вдруг повернулись к нам, наверное, из них всех об этом знал только этот переговорщик.

  – Хо-хо, не хило, о на что завернули. Может, их ещё с Бугром познакомить, а? – добрая половина захохотала.

  Я не знал никакого Бугра, поэтому лишь скупо улыбнулся, чуть посунувшись, сгибаясь под тяжестью психического давления массы… Давно со мной подобного не было.

  – Так вы пропустите нас, или нет? – послышался твёрдый, жёсткий голос Георгия.

  Давно он так не говорил, а сейчас, после обморожения, ему и вовсе было трудно просто слова произносить, не то что так… Однако это, собственно, как всегда, сработало. Все сразу затихли, а глава охраны посмотрел на нас совсем другими глазами.

  – Хм, ну что ж, ладно, проходите. Только одних в комнату Аркадия их не пускать, – наставил Арсений и направился растворять забитые металлическими листами двери.

  Раньше в них было стекло, теперь – железо. Когда-то между ними были прорезиненные столбцы, теперь это пространство покрывал выходящие за пределы рымы листы всё той же жести.

  – Арсений Викторович, ну уж за дураков нас не держите, – разведя руками, с небольшой улыбкой, сказал всё тот же парень.

  – А кто вас знает, – устало промолвил глава охранного поста и, чуть приподняв за крепкую рукоять тяжёлую дверь, грузно, с еле слышимым натужным кряхтением, начал толкать её.

  Когда он оказался по ту сторону железного порога, он, подперев дверцу кирпичом, лежавшим там, крикнул кому-то, находящемуся с левой стороны от нас:

  – Гриша, сейчас пропустишь кой-кого. Не заморачивайся, мы уже во всём разобрались, просто путь открой, – выкрикнув это, он пошёл обратно, на ходу мерно качая головой в стороны, будто не соглашаясь с чем-то.

  – Мужики, давайте эту уже вы, – устало сказал он, подходя к столу. Посмотрев на нас, он пояснил: – Старею.

  Дважды его помощникам повторять не пришлось: в четыре руки они справились довольно скоро.

  Когда всё было закончено, мне предстала часть панорамы, описывающая собой вход в теперешнее метро: турникетов не было, их, так же, как и будку контролёра, убрали для личных целей – каких, пока только предстояло узнать. По бокам у лестницы стояло два бруствера из мешков с песком. Точку продажи жетонов, превратили некое подобие ДОТа: стёкла были закрыты жестью, а из маленьких окошек, как из бойниц, торчали, пока опущенные, дула ружей. Остальную, левую, или же выходную, часть я видеть не мог.

  Зато когда мы прошли, я смог лицезреть и её: там не было ничего примечательного, только, разве что, немалая палатка, в которой горел слабый, неровный свет масляной лампы. Из неё, палатки, вышло трое людей, все следили за нами. Центральный стоял нахмурившись и скрестив руки на груди. “Наверное, ему и кричал Арсений Викторович”, – мимолётно подумал я. Лица этого человека, как и лиц остальных двух, у меня разглядеть не получилось – мешал сумрак, царящий здесь.

  Быстро пройдя грозно смотрящих на нас защитников станции, иногда кивающих, в знак приветствия, молодому мужику впереди, мы ступили на бетонную лестницу.

  – А тут что, гермоворот нет? – поинтересовался вдруг Антон.

  – Есть, конечно, ты вверх посмотри… Подняли их просто пока: без надобности они сейчас.

  Я не удержался и тоже поднял взор. Было плохо видно, однако я действительно заметил чуть выступающий и выделяющийся на фоне побелённого камня, не слишком толстый, расположенный по всей длине между стен прямоугольник. Прошли мы его быстро, и здесь было недостаточно светло, да и потолок уже довольно нехило закоптился, поэтому я не мог точно утверждать, однако я был почти уверен, что видел то, о чём говорил нам этот парень.

  Интересно, а как его зовут, парня, и кто он такой вообще… А, хотя, какая разница? Всё равно скоро разойдёмся как два корабля в море.

  И в этот момент моему взгляду, выплыв из-под бетой плиты, открылась станция. Могилёвская является небольшой станцией, то есть совсем. И я был довольно сильно удивлён, когда на столь малом пространстве, не увидел копошащихся везде человеческих фигур, слившихся в одну, сплошную массу. Нет, конечно, люди были: они ходили между небольшими дощатыми постройками на перроне, так же иногда я замечал, как несколько фигур проскальзывали на рельсах. Но всё равно их было мало, я ожидал большего числа, гораздо большего… Кстати, насчёт рельс, тут было нечто непонятное: они теперь были как бы прикрыты продолжающими перрон  металлическими или деревянными пластами, на которых иногда можно было увидеть сидящих людей. Пласты были наклонены чуть вперёд и каким-то родом напоминали покатую крышу… а может, это она и была…

  Я на секунду перевёл свой взгляд вверх, и мой взгляд наткнулся на людей в одеждах цвета хаки, расхаживающих по небольшому балконе, являющимся, как бы, переходной между продольными навесами с двух сторон платформы. Ещё я понял, что тут не было никаких факелов и костров, на самой станции, в отличие от охранных пунктов, работало электричество. Правда, горело только четыре флюоресцирующих лампы, но и их света вполне хватало… учитывая их размер: куда больший, чем были на мосту. Конечно же, некое тёмноватое марево присутствовало, но куда же без него? Подобное марево уже поглотило души людей, хрусталики их глаз стали гораздо менее яркими, и теперь, даже если включить самую мощную лампу накаливания, человеческий глаз всё равно не потеряет этой дымки…

  – Вот, это, собственно, и есть станция минского метрополитена Могилёвская, – сказал, повернувшись к нам и чуть улыбнувшись, мужик спереди. – Это главная, так сказать, площадь. Раз главная – значит, торговая. В этих палатках и хибарах вы сможете, думаю, подыскать себе что-нибудь... хотя, это, конечно же, было бы возможным, будь у вас деньги, ха-ха, – половина солдат немного хохотнула. – Теперь по другим вопросам: под этой лестницей, по которой мы только что шли, с одного бока находится общая душевая и туалет,  а с другого – столовая, тоже общая. Однако вам это уже не требуется, на “Форпосте” вы свой след уже оставили… На рельсах вы можете наблюдать жилые будки, они небольшие, но их довольно много. Они ещё и в туннели уходят, причём как в сторону Автозаводской, – он повёл рукой в подразумеваемую сторону, – так и в сторону Шабанов. Кстати, в них жилища, больше всего. Но вам же не это нужно… – он дождался нашего любопытного взора, направленного на его персону. – То, ради чего вы сюда шли, находится с той стороны станции, под параллельной нам лестницей, – боец повернулся обратно. – И сейчас я собираюсь отвести вас туда. Вы, парни, – обратился он к подчинённым, – сами знаете, что делать. Груз отвезите в столовую, остальные по домам, и спасибо за отличную службу.