Дэни сжала руки и, всхлипнув, сказала:

– Лэш, я… я боюсь.

– И не только вы! – ответил Лэш с чувством. – Я еще никогда в жизни не был так напуган. Я не могу избавиться от мысли, что один из этой теплой компании там на террасе сделал своим хобби убийство, и я был бы рад, если бы у меня был пистолет.

– Но ведь это не может быть один из нас! Это невозможно!

– Не будьте глупой, Дэни. Это не может быть никто другой. Это один из шести человек. Вы, я, Амальфи, Гасси Бингхем, итальянский любовник или Ларри Даулинг. Выбирайте сами!

Дэни вздрогнула, а Лэш вдруг обнял ее и притянул к себе, взъерошив свободной рукой ее отвратительные рыжие кудри, а потом сказал:

– Я знаю, солнышко. Но так будет всегда, даже через сто лет.

Дэни что-то проговорила всхлипывающим неразборчивым голосом в его плечо, и он приподнял рукой ее подбородок и спросил:

– Что это было? Я не понял.

– Я сказала: «Ос-сторожней с-с моими оч-чками».

– Они мне вообще никогда не нравились, – сказал Лэш, сняв с нее очки и слегка поцеловав ее. По крайней мере, он попытался это сделать, но получилось иначе. Началось все с достаточно легкого поцелуя, а кончилось совсем по-другому, и, когда он наконец поднял голову, он с удивлением понял, что задохнулся и потрясен.

– Это ваш первый поцелуй? – спросил он, держа ее на расстоянии от себя.

– Да, – ответила отупевшая Дэни; лицо ее в белом лунном свете выглядело ошеломленным и прекрасным. – Откуда вы знаете?

– Я кое-что на свете видел, – сухо ответил Лэш. – Ну что ж, он же будет и последним сегодня вечером, потому что если я поцелую вас еще раз, то неизвестно, чем все это кончится.

Он наклонился и поднял очки, которые незаметно упали на землю, и, стерев с них песок, заботливо посадил их на место.

– И это все на сегодня, мисс Китчелл. Думаю, что нам лучше вернуться в дом и позаботиться о том, чтобы вы были тщательно заперты на ночь. И в связи с этим последним пунктом повестки дня позаботьтесь о том, чтобы дать мне завтра копию этого материала – в трех экземплярах.

Он повел ее обратно по направлению к дому через белый пляж и через калитку в сад, где они столкнулись с Ларри Даулингом, слонявшимся в тени у края мелкого бассейна, украшенного каменными птицами и лилиями. Они бы прошли мимо, не заметив его, если бы не отражение, мимолетно промелькнувшее в воде, и легкий запах сигаретного дыма.

Лэш остановился и спросил: «Ди Кьяго?» – на что Ларри вышел на свет и сказал:

– Нет. Но это вы ловко подметили. Это одна из его сигарет. Не сказал бы, что они мне очень уж нравятся: от них у меня все время кашель. Хорошо на пляже?

– Да, спасибо, – отрезал Лэш. – А вы туда идете?

– Нет. Просто вышел побродить, – сказал Ларри. – Просто побродить.

Лэш сказал:

– Не будем вам мешать, – и направился дальше по тропинке, ведущей к террасе.

На террасе оставались лишь двое – Амальфи и Эдуардо, которые, видимо, ссорились. При звуке шагов они прекратили ругаться, и Амальфи сказала с дрожью в голосе:

– О, это вы. Надеюсь, вы мило провели это короткое деловое заседание и все выяснили?

– Так и есть, – приветливо ответил Лэш. – Спасибо, что поинтересовались.

Амальфи рассмеялась.

– Гасси была права: вы действительно старый надсмотрщик рабов. Я и вправду начинаю верить, что ваш лозунг: «Бизнес прежде всего».

– Ах, эти американцы! – сказал Эдуардо. – Такие деловые, такие безжалостные. Это прекрасно!

Амальфи торопливо сказала:

– Лорри просила пожелать вам спокойной ночи, Лэш: она и Гасси решили пораньше лечь спать. Она интересовалась, не хотите ли вы пойти завтра рано утром на рыбный рынок. Гасси хотела взглянуть на него. Она говорит, что если она будет болтаться тут без дела, то сойдет с ума, а Лорри сказала, что, если вы захотите присоединиться, вам нужно будет позавтракать в восемь, а сразу же после этого туда поедет машина. Правда, я ей сказала, что, по-моему, это не совсем по вашей части.

– И вы ошиблись, – сказал Лэш все так же приветливо. – Я люблю рыбу. А где Тайсон? Он тоже решил пораньше лечь спать?

– Нет. Они с Найджелом такие же неисправимые, как и вы. Они решили для разнообразия немного поработать.

– Им это не повредит, – сказал Лэш и обернулся к Дэни. – Это напомнило мне вот о чем: мне нужно пару вещей сделать самому. Пожалуй, я возьму у нас на время пишущую машинку, Ада. Я зайду к вам прямо сейчас вместе с вами и заберу ее, если вы не возражаете?

– Конечно, – сказала Дэни.

Она направилась к двери, а Лэш пошел за ней, когда Амальфи тихо сказала, ни к кому специально не обращаясь:

– Надеюсь, это означает, что Ада уже выздоровела от своей свинки?

Глава 16

– Я всегда считал, – заметил Найджел, держа у носа деликатно надушенный платок, – что рынок торговцев рыбой по своему рангу не намного выше морга и всего на одно очко ниже лавки мясника и скотобойни. Все эти скользкие белые животы и холодные тресковые глаза, вытаращенные на тебя. Все это ужасно тошно. Но зато взгляните на эти краски! Чистый Рерих. Давайте возьмем немного вот этой бирюзово-синей рыбы, или, например, что вы думаете вон о той божественно шокирующей алой? Знаете, это может даже примирить человека с необходимостью еженедельных закупок.

– Но их действительно можно есть? – спрашивала Гасси, со страхом глядя на указанную рыбу. – Лоррейн, вы ведь конечно не собираетесь покупать эти красные создания?

– Чангу, Гасси. Они просто восхитительны. Подождите, пока вы их не попробуете.

– Ну что ж, коль скоро вы так говорите, – сказала Гасси упавшим голосом.

Рыбный рынок просто поражал шумом и буйством красок, а разнообразные и ярко разукрашенные одежды домашних хозяек десятка различных национальностей, как по цвету, так и по рисунку, не уступали товарам, которые они покупали.

Это выглядело так, словно все экзотическое содержимое тропического аквариума опрокинули на грубые столы на козлах, на землю и в деревянные бадьи и лохани, рыбы любых мыслимых форм и расцветок, от прекрасных до самых отвратительных – таких, как ядовитые морские звезды, акулы-молот, каракатицы и осьминоги.

Конкурируя с ними в отношении цвета, но значительно выигрывая по части запаха, тянулись прилавки открытого рынка, где продавались фрукты, зерно и овощи. Пылающая на солнце ароматная мешанина апельсинов, лаймы, бананов, кокосовых орехов, гвоздики и чили, ямс, папайя, сладкий картофель, груды зелени и плоские плетеные корзины, полные отборного зерна.

– Что это вы покупаете, – поинтересовался Лэш, наткнувшись на Дэни, которая стояла перед фруктовым прилавком с полными руками каких-то зеленовато-желтых предметов.

– Манго. Я сказала, что хочу один плод – просто попробовать. Но, похоже, они не продают их поштучно. Только корзинами, а я не в состоянии справиться с таким количеством. Но, по счастью, мимо проходил Сейид Омар, и он… Вы ведь знакомы, не правда ли? Это Сейид Омар-бин-Султан, он летел вместе с нами.

– Да, я помню, – сказал Лэш, пожав тому руку. – Очень приятно с вами познакомиться. Я – Лэш Холден. Не думаю, что мы встречались раньше.

– Вы американец? – спросил Сейид Омар.

– Точно. Край Будущего.

– И настоящего, без сомнения? – поправил его Сейид Омар с бледной улыбкой и некоторым акцентом на слово «настоящее».

– Возможно, – легко сказал Лэш и повернулся к Дэни, рассматривая ее с долей подозрительности. – Слушайте, вы же не будете есть эти штуки прямо здесь?

– А где же еще?

– Ну, в вашей ванной комнате, мне кажется. Похоже, от них будет довольно грязно. К тому же вы не можете съесть сразу шесть манго.

– А вот смотрите.

– Ни за что в жизни! – сказал Лэш и деспотично конфисковал всю ее добычу.

Сейид Омар рассмеялся и сказал:

– Видно, что мисс Китчелл еще не пыталась есть манго. Тарелка и нож будут небесполезны. Позвольте мне одолжить вам их? Мой дом совсем недалеко отсюда, и я знаю, что моя жена была бы очень рада познакомиться с вами. Если вы захотите пойти со мной, вы сможете съесть ваше манго с большими удобствами.