Джордан скривился:

— И это все? Ты бросил меня на глазах у моих поклонников — а теперь: «Спокойной ночи, Джордан»?

Адам глубоко вдохнул и ответил:

— Вот именно.

Подобной сдержанностью можно только восхищаться. Впрочем, Оливия сдерживаться не стала: полагаясь на Адама, она всем телом подалась вперед и прошипела:

— Джордан Кроули, ты подлая свинья!

— Поаккуратнее, юная леди! — предупредила ее Бонни.

— Я воздал дань памяти! — высокопарно заявил Джордан.

— Ничего ты не помнишь и никого не уважаешь! — Адам повернулся к брату спиной и решительно повел нас с Оливией прочь из клуба.

Охранники, фаны, папарацци запрудили переулок. Снова вопли, вспышки «молний» — Адама узнали. Кто-то окликал и Оливию. Я молилась об одном: добраться бы благополучно до подножия металлической лесенки. Не так-то просто, учитывая высоту моих каблуков и то, с какой скоростью влек нас вниз Адам.

Оливия начала спускаться первой, я собиралась последовать за ней, как вдруг дверь из зала распахнулась и на площадку, где мы стояли, вылетел Джордан. Толпа заорала вдвое громче, но Джордан словно и не замечал никого, он набросился с кулаками на Адама, Адам держал меня за руку, поэтому, когда брат схватил его за воротник и отшвырнул к ограждениям лестничной площадки, я отлетела к перилам вместе с ним. То ли я споткнулась о ноги Адама, то ли Джордан споткнулся о мои ноги, то ли еще что — короче, мы все трое с маху врезались в ограждение, причем я оказалась зажата между обоими противниками, Джордан спереди, Адам сзади. Они боролись, точно профессионалы, не обращая внимания на толпу и вспышки фотокамер, и, как я ни барахталась, пытаясь высвободиться и удрать, где уж было мне совладать с двумя изрыгавшими ярость и адреналин парнями! Теперь уже Адам ухватил Джордана за плечи и развернул всю нашу группу так, что спиной в перила врезался Джордан.

Фотоаппараты щелкали неудержимо, с таким шорохом и свистом птицы слетались на голову Типпи Хедрен[12] и ее друзей, и я чуть не завизжала, да профессионализм не позволил, зато я расслышала то, чего не могли разобрать стоявшие внизу фотографы: как Адам, прижимая Джордана к ограждению, шепчет:

— Хочешь отправиться вслед за ним? Я и тебе помогу.

5

— Твое дело писать статьи, а не фигурировать в них!

Что на такое ответить? «Слушаюсь, мэм!» Час был ранний, уровень кофеина в крови приближался к нулю, на ребрах расцвел синяк — точно по форме этих долбаных перил. Я только что вышла из душа и рассматривала увечье перед зеркалом гардероба, как вдруг зазвонил телефон — прежде, чем я успела окончательно проснуться и подготовиться к этому источающему яд голосу.

— Тебя послали взять интервью у Оливии Эллиот. Какого черта ты делаешь на фотографиях в «Пост»[13] — будто начинка в сэндвиче между двумя Кроули?

Я тяжело вздохнула — отчасти чтобы посмотреть, как отреагируют ушибленные ребра, отчасти потому, что снимок в газете и впрямь стал для меня неприятной новостью.

— Журналистское расследование, — отважилась я.

— Ты хоть понимаешь, в какое положение ты поставила журнал?

Почему бы не сделать вид, что вопрос задан всерьез, а не риторически? Тем более что на предыдущий, столь же не требовавший ответа вопрос я что-то промямлила. Итак — может быть, еще удастся переубедить Эйлин.

— Типа крутое издание, чьи репортеры умеют оказаться в нужном месте в нужное время?

Эйлин издала рык, больше похожий на тот звук, с каким мусоропровод глотает прокисшие спагетти:

— Когда ты дотащишь свою примелькавшуюся в таблоидах задницу до редакции, первым делом ко мне. И поторопись!

— У меня назначена встреча с Оливией. Это для статьи. — Так-то вот, вряд ли от моих успехов Эйлин почувствует себя счастливой. Кстати о счастливых женщинах — не забыть бы про Клэр. Но мне понадобится дополнительная информация, прежде чем я позвоню ей.

— Не засиживайся. И заодно принеси конкурсный вопрос. — По обыкновению, Эйлин хлопнула трубку с такой силой, что я испугалась, как бы на моем конце телефон не взорвался. Я тоже со всего маху бросила трубку на рычаг — жест бесполезный, поскольку этого Эйлин уже не могла слышать, но чуточку легче стало.

Поиски хоть какой-то одежонки для офиса среди груды нарядов, валявшихся по всей комнате после вчерашней примерки, предоставили мне паузу для обдумывания. Разве я что-то сделала не так? Или, не по своей воле проводя, как положено, журналистское расследование, попала в неприятную ситуацию? Лично я предпочитала второе объяснение, однако Эйлин будет настаивать на первом. Ей лишь бы увидеть, как меня попрут с новой должности.

Только-только я решилась надеть удобное платье-рубашку «Банана Репаблик», как снизу позвонил швейцар. Наш постоянный швейцар Дэнни взял отпуск и хоть бы уж поскорее вернулся: с его заместителем Тоддом можно с ума сойти, пока он доберется до сути, а в то утро мне и вовсе некогда было его выслушивать.

— Доброе утро, миз Форрестер, — приступил Тодд. — Как поживаете нынче?

— Прекрасно, Тодд, а вы? — ответила я (господи, хоть бы «Пост» не попался ему в руки!).

— Благодарю вас, отлично. Тут у меня джентльмен, который говорит, что я не знаю его в лицо, потому что вы с ним встречались раньше, до меня, однако ему необходимо увидеться с вами, и это срочно…

Только этого не хватало! Тодд не читал «Пост», но Кайл уже все знает.

— Спасибо, Тодд, пошлите его наверх.

Я повесила трубку, прошлась щеткой по волосам и первым делом ухватила тушь для ресниц: если он доберется до двери прежде, чем я полностью наложу макияж, по крайней мере, я не буду сидеть тут с бесцветными ресницами, из-за которых я выгляжу словно обревевшаяся младшеклассница.

Он постучал в тот момент, когда я выбирала правильный оттенок теней для век. Что бы посоветовала в таком случае наш редактор-косметолог Марли: заставить кавалера ждать или плюнуть на макияж? Я ухитрилась не сделать ни то ни другое: быстренько нанесла тени на правое и на левое веко и бросилась к дверям.

Хорошо еще, что я не выпрыгнула за дверь прямо в его объятия, хоть мне и не терпелось, — боюсь, это желание чересчур явно отпечаталось на моем недокрашенном лице.

— Вижу, ты мне рада! — ухмыльнулся гость.

— Привет, Питер, — мрачно откликнулась я.

— Чем-то разочарована? Ожидала другого? — Ухмылка становилась все шире. — Я предупредил швейцара, что я — «бывший». Не думаю, что твой список так уж длинен, но, конечно, я в нем не единственный.

Ну да, Питер Малкахи был моим «бывшим». С ним я встречалась до того, как познакомилась с Кайлом, а поскольку мы оба журналисты, мы все еще порой встречаемся — то есть буквально, а не в этом смысле, — и он всегда бурно радуется по этому поводу, а я вовсе нет. Трисия, та и вовсе полагает, что Питер специально меня выискивает, и боюсь, так оно и есть, хотя я всячески старалась отвадить его. Но теперь-то я надеялась никогда больше его не видеть, поскольку при последней нашей встрече он схлопотал пулю. Нет, стреляла не я. Хотя порой мне кажется — могла бы.

Выглядел Питер отлично — он всегда выглядит отлично, золотой мальчик со светлыми волосами, голубыми глазами, обаятельной улыбкой. Принц на белом коне. Шоколадный заяц — блестящий и сладкий снаружи, а внутри пустой.

— Швейцар сказал, что пришел человек, с которым я встречалась, — уточнила я, не слишком надеясь, что Питер оценит тонкое различие между «бывшим» и «брошенным», между человеком, с которым я перестала встречаться, и тем, кого я не хочу видеть. Иногда я сожалею, что так и не научилась преподносить горькие истины с меньшим тактом и более доходчиво. Впрочем, разве Питер когда-нибудь признает, что его бросили? Вот досада: если б он не переоценивал самого себя и наши с ним «бывшие» отношения, не торчали бы мы сейчас с ним тут нос к носу.

— Верно, — прищурился он. — Тем не менее я застал тебя врасплох. Напрашивается вывод: существует человек, с которым ты «перестала встречаться» после того, как ты «перестала встречаться» со мной. Ты наконец избавилась от своего копа?