Пий XII начинает с того, что обращается ко второму началу термодинамики, установленному впервые Сади Карно (1824) и сформулированному в строгой форме позднее Клаузиусом (1850). Согласно этому началу превращение энергии в замкнутых системах идет по пути деградации, т. е. механическая работа и все другие виды энергии превращаются постепенно в тепло, что ведет в конце концов к «прекращению всех процессов в макроскопических масштабах» и к выравниванию температур (Клаузиус и лорд Кельвин в свое время развили на этом основании так называемую «теорию тепловой смерти вселенной»).

Обращаясь к микромиру, Пий XII рассматривает затем процессы атомного распада, который позволяет звездам (в соответствии с циклом Бете) излучать исключительно большое количество энергии. Он подчеркивает при этом, что «неизвестны еще процессы, которые могли бы частично или полностью возместить эту потерю энергии за счет самопроизвольного образования атомных ядер с высокими энергетическими уровнями». Таким образом, все существующие звезды расходуют свою энергию без всякой надежды на ее восстановление.

Наконец, папа приходит к наиболее трудному пункту, к теории расширяющейся вселенной, которая, в частности, развивалась бельгийским аббатом Леметром и английским физиком Эддингтоном (впрочем, последнего папа не цитирует). Папа напоминает об открытии эффекта «разбегания» спиральных туманностей, этих огромных звездных систем, аналогичных нашей Галактике, которые удаляются друг от друга со скоростью, пропорциональной их взаимным расстояниям. Отсюда он делает вывод, что в прошлом имела место очень большая концентрация материи. Он рассматривает оценки возраста земной коры, возраста метеоритов, проблему устойчивости двойных звезд, состояние и свойства материи в чрезвычайно плотном состоянии и после этого заключает, что несколько миллиардов лет назад материя находилась в состоянии столь «непостижимом», что естественные науки «объявляют… честно, что они находятся перед неразрешимой загадкой», такой загадкой, которую «разум, озаренный и обогащенный современными научными знаниями», может решить, лишь предположив существование творца.

На эти утверждения, столь же необоснованные, как и тенденциозные, объективная наука уже ответила давно. Мы не можем входить здесь в специальные подробности научного характера, но следует прежде всего подчеркнуть, что все эти теории необратимости основываются на распространении на всю вселенную явлений, которые были установлены в земных масштабах и при этом далеко не всегда непреложным образом.

В самом деле, ничто не позволяет нам распространять на всю вселенную принцип Карно — Клаузиуса. Этот принцип является лишь статистическим законом. Он оправдывается в земных масштабах для замкнутых систем, состоящих из большого числа молекул, но неприменим к системам, состоящим из весьма небольшого количества молекул, как это показывает, броуновское движение. Аналогичные соображения можно высказать по поводу теорий расширяющейся вселенной. Пий XII весьма ловко пытается представить эту теорию как следствие анализа наблюдательных данных, относящихся к «разбеганию» далеких галактик и определений возраста небесных тел. Но он не говорит ни слова о формальном математическом аппарате, с помощью которого некоторые последователи Эйнштейна пытались оправдать эту теорию. Несомненно, именно по этой причине он не цитирует ни Леметра, ни Эддингтона, а ссылается только на Хаббла, который первый обнаружил «разбегание» спиральных туманностей. Папа избегает, таким образом, изложения слишком сложных вопросов и в то же самое время избавляется от необходимости упоминать о серьезных дискуссиях, происходивших между учеными-космологами, сторонниками теории расширения вселенной, по поводу истолкования этого расширения. Хорошо известно, что математические уравнения Эйнштейна позволяют построить эволюционные схемы вселенной, отличные от схемы Леметра с ее «начальным моментом». Эти схемы в равной мере объясняют нынешнее «разбегание» галактик — в предположении, что оно является реальным. Как показали де Ситтер и Толмен, можно, в частности, рассматривать такую схему, в которой вселенная в бесконечно далеком прошлом была в состоянии исключительной разреженности, а в будущем возвратится к такому же состоянию, пройдя через промежуточный этап исключительно большой концентрации материи. Можно также рассматривать возможность циклической эволюции вселенной, при которой происходит чередование периодов сжатия и расширения. Таким образом, лишь субъективный отбор научных гипотез приводит к утверждению исключительного значения некоего «начального момента» и лишь еще более субъективные соображения позволяют утверждать, что наука никогда не может переступить через этот начальный момент.

Более того, ничто не доказывает, что «разбегание» галактик происходит повсеместно; ничто даже не доказывает, что оно является реальным.

Если предположить реальность «разбегание» известных нам галактик, то его можно распространить на всю вселенную лишь в предположении ее конечности в пространстве, т, е. ограничивая себя раз навсегда произвольной гипотезой о том, что мы в своих исследованиях уже приближаемся к фактическим границам вселенной («радиус» этой вселенной должен лишь в десять раз превышать досягаемость гигантского телескопа на Маунт Паломар). Это ограничение, которое ведет нас к антропоцентризму книги Бытия или Птолемея, представляет интерес лишь для идеалистов. В рамках же бесконечной вселенной обнаруженное расширение следует рассматривать исключительно как местное явление, касающееся большой группы галактик, к которой принадлежит также наша Галактика; другие системы галактик, другие метагалактики, которые мы не в состоянии еще обнаружить с помощью наших инструментов, могут находиться, напротив, в состоянии сжатия.

Но в равной мере возможно, что «разбегание» галактик является лишь кажущимся. Хаббл, первый обнаруживший так называемое красное смещение в спектрах, далеких туманностей и сначала истолковавший его как; следствие действительного удаления галактик, стал высказываться в дальнейшем гораздо менее категорически. Между прочим, это признал сам Пий XII, кратко упоминая об оговорках, о которых он предпочел, впрочем, не говорить подробнее. Действительно, возможно, что свет в течение миллионов или сотен миллионов лет, которые он затрачивает на путь от далеких небесных светил до нас, испытывает изменения. Хотя в настоящее время нам неизвестен никакой физический механизм, позволяющий подтвердить эту гипотезу, отбросить ее нельзя.

Можно сказать еще больше. Одно из положений, выдаваемых Пием XII за доказанный наукой факт, гласит, что все звезды возникли одновременно несколько миллиардов лет назад в некий начальный момент и теперь постепенно исчезают, превращаясь в излучение и не имея никакой надежды на восстановление. Но самые последние астрофизические исследования приводят, наоборот, к тому заключению, что некоторые очень яркие звезды могут «жить», т. е. излучать свет, не более нескольких десятков миллионов лет. Таким образом, их фактический возраст следует оценивать не в миллиарды, а в миллионы лет. С другой стороны, работы советского астронома В. А. Амбарцумяна и его учеников, опирающихся на совершенно другие методы, показали, что многие группировки звезд Млечного Пути существуют не более нескольких миллионов лет. Мы можем утверждать, что звезды продолжают рождаться в нашем Млечном Пути непрерывно, образуясь, несомненно, из сгущений рассеянной материи. Остается еще выяснить, образуется ли эта рассеянная материя за счет умерших звезд или же за счет превращения излучения в вещество. Хотя условия этого превращения изучены еще плохо, но можно считать полностью установленным, что нельзя говорить о прогрессивном «постарении» мира. Попытка папы подтвердить сотворение мира научно покоится на комбинации гипотез, ложность которых бросается в глаза при сколько-нибудь серьезных объективных исследованиях.

Пий XII и ватиканские академики, у которых он консультировался, совершали, таким образом, в целях пропаганды настоящий научный подлог. Разумеется, мы не хотим поставить верующим в упрек их веру в бога-творца. Поскольку она проявляется исключительно в религиозной области, то такую веру должны уважать даже те, кто находит ее непонятной. Но нельзя не возмущаться, когда папа специально подбирает такие наблюдения и научные гипотезы, которые считает для себя полезными, и систематически умалчивает при этом о тех, которые расстраивают его замыслы. Тем самым он пытается заставить поверить миллионы католиков, что современная наука встречает непреодолимые препятствия, если она не предусматривает сверхъестественное вмешательство. Но прибегая за помощью к псевдонаучным теориям, необоснованность которых уже очевидна,[154] Пий XII рискует не защитить веру, а скомпрометировать ее раз навсегда.