Гл.6. (1) Оттуда он направился против врага и запретил солдатам опустошать Азию, сказав, что нужно щадить свое добро и не губить то, чем они намерены владеть. (2) В войске его было тридцать две тысячи пехотинцев, четыре тысячи пятьсот всадников, сто восемьдесят два корабля. (3) Трудно сказать, что более удивительно, то ли, что он покорил мир со столь небольшим отрядом, или то, что он, имея так мало войск, отважился начать войну. (4) Когда он набирал войско для столь опасной войны, он взял в него не сильных юношей, не людей цветущего возраста, а ветеранов, в большинстве своем уже отслуживших свой срок, сражавшихся еще под командой отца его и дядей, (5) так что можно было подумать, что это не солдаты, а отборные учителя военного дела. (6) Командные должности занимали исключительно люди не моложе шестидесяти лет, так что если бы ты посмотрел на начальников лагерей, ты бы сказал, что перед тобой сенат какой-то древней республики. (7) Поэтому в сражении никто не думал о бегстве, а всякий о победе, каждый надеялся не на быстроту ног, а на силу рук. (8) Напротив, персидский царь Дарий, уверенный в своих силах, не применял никаких уловок, утверждая, что при помощи скрытых замыслов можно только как бы тайком украсть победу, (9) что следует не отражать врага от границ царства, а заманить его в сердце страны, что более славно прогнать вторгнувшегося врага, чем не допустить его в свои пределы. (10) Поэтому первое столкновение произошло на Адрастейской равнине. (11) У персов было в боевом строю шестьсот тысяч человек, которые обратились в бегство, побежденные в равной мере и искусством Александра и доблестью македонян. Великое множество персов было перебито. (12) Из войска Александра пало девять пехотинцев и сто двадцать всадников, (13) которых царь для ободрения других похоронил с большой пышностью и почтил конными статуями, а их родственников освободил от всех повинностей в пользу государства. (14) После этой победы на сторону Александра перешла большая часть Азии. (15) Много Александру пришлось сражаться и с сатрапами Дария, которых он победил не столько своим оружием, сколько страхом перед своим именем.

Гл.7. (1) Между тем, пока все это происходило, поступил донос от одного пленника, что Александр Линкест, зять Антипатра, поставленного для управления Македонией, строит против Александра козни. (2) Опасаясь, что если Линкеста казнить, то в Македонии начнется восстание, Александр приказал заключить его в темницу. (3) После этого он двинулся к городу Гордию, расположенному между Великой и Малой Фригией. (4) Александром овладело страстное желание обладать этим городом не столько из-за добычи, сколько потому, что, как он слышал, в этом городе в храме Юпитера находилось ярмо от повозки Гордия; а еще в древности было предсказано оракулом, что тот, кто развяжет узел на этом ярме, будет властвовать над всей Азией. (5) Вот что лежит в основе этого поверья. Некий Гордий пахал в этих местах на нанятых быках, и вдруг вокруг него начали летать птицы разных пород. (6) Он пошел посоветоваться по этому поводу с авгурами соседнего города, и вот в городских воротах его встретила девушка необычайной красоты. Он стал расспрашивать ее, с каким авгуром ему лучше посоветоваться; (7) она же, узнав, о чем он хочет просить совета, будучи сама обучена родителями искусству гадания, ответила, что птицы предвещают ему царскую власть, обещав, что будет ему и женой и соучастницей его чаяний. (8) Такое прекрасное предложение показалось ему первым счастливым шагом к царской власти. (9) После их свадьбы между фригийцами началась смута. (10) Когда они запросили оракул, когда кончатся распри, то получили ответ: при распрях нужен царь. (11) Тогда вторично спросили, кого именно избрать царем, и получили повеление: поставить царем того, кого они на обратном пути встретят едущим на повозке в храм Юпитера. (12) Им попался навстречу Гордий, и они его тотчас приветствовали как царя. (13) В честь царской власти Гордий поставил в храме Юпитера ту повозку, на которой он ехал, когда ему было вручено царство. (14) После него царствовал сын его Мидас, который, посвященный Орфеем в священные обряды мистерий, распространил почитание богов по всей Фригии, что в течение всей его жизни служило ему более надежной защитой, чем оружие. (15) Итак, Александр, взяв город, пришел в храм Юпитера и стал спрашивать о ярме от повозки Гордия. (16) Когда его показали Александру, он не смог найти концов от ремней, скрытых в узлах. Тогда он решил воспользоваться предсказанием оракула, хотя бы применив насилие: он разрубил ремни мечом и, таким способом распутав сплетения ремней, нашел скрытые в узлах концы.

Гл.8. (1) В то время как Александр был занят этим, пришло известие, что приближается Дарий с громадным войском. (2) Александр, опасаясь, как бы ему не пришлось сражаться в теснинах, с большой поспешностью совершил переход через Тавр, причем, спеша изо всех сил, в один день сделал переход в пятьсот стадий. (3) Когда он пришел в Таре, он был очарован красотой реки Кидна, протекающей через середину города; сбросив вооружение, весь в пыли и в поту, он бросился в ледяную воду. (4) От этого все жилы его сразу так свело, что он лишился голоса и не было надежды не только вылечить его, но хотя бы оттянуть угрозу конца. (5) Из врачей один только нашелся, по имени Филипп, который обещал дать лекарство. Но именно относительно его было высказано подозрение в его надежности в письме Пармениона, присланном накануне из Каппадокии. (6) Парменион, еще не зная о болезни Александра, писал, что надо остерегаться врача Филиппа как человека, подкупленного Дарием за огромную сумму денег. (7) Однако Александр подумал, что лучше вверить себя врачу сомнительной честности, чем несомненно погибнуть от болезни. (8) Поэтому он, взяв кубок, передал врачу письмо и все время, пока пил лекарство, пристально смотрел на лицо читающего. (9) Когда Александр заметил, что Филипп совершенно спокоен, он ободрился и на четвертый день уже был здоров.

Гл.9. (1) Между тем Дарий вышел на бой с четырьмястами тысячами пехотинцев и ста тысячами всадников. (2) Многочисленность вражеского войска по сравнению с малым числом его собственных воинов вселила было в Александра тревогу. Однако он припомнил в то же время, какие подвиги совершил он с этой горстью воинов, сколько народов разбил в сражениях. (3) И вот, когда надежда победила страх, Александр решил, что очень опасно откладывать сражение, чтобы войска не пали духом. Он объехал свои войска и к разным народам обращался с разными речами. (4) Иллирийцев и фракийцев он соблазнял несметными богатствами персов, греков воспламенял воспоминанием о минувших войнах и о смертельной ненависти к персам, (5) а македонянам он напоминал то о покоренной ими Европе, то об Азии, которую предстоит завоевать, и прославлял их как воинов, которым нельзя найти равных в мире, (6) говорил, что ведь предстоящий бой будет и завершением их трудов и вершиной их славы. (7) Тут же он отдал приказ построить войско в боевом порядке, чтобы воины успели привыкнуть к виду вражеских полчищ. (8) Но и царь Дарий не менее прилагал усилий к тому, чтобы выстроить свои войска. Не полагаясь на одних только своих военачальников, он сам обходит все войско, ободряет отдельных воинов, напоминает им об исконной славе Персидской державы, о вечном господстве, дарованном ей богами. (9) После этого обе стороны с невероятным пылом вступают в битву. В этом бою оба царя были ранены, и до тех пор исход сражения был сомнителен, пока Дарий не обратился в бегство. (10) За этим последовало страшное избиение персов. Убиты были: шестьдесят одна тысяча пехотинцев, всадников – десять тысяч; взято в плен сорок тысяч. У македонян пало сто тридцать пехотинцев, всадников – сто пятьдесят. (11) В персидском лагере нашли много золота и других богатств. (12) Среди пленных, захваченных в лагере, были мать Дария, жена Дария, бывшая в то же время его сестрой, и две его дочери. (13) Александр пришел к ним с тем, чтобы повидать их и ободрить, а они, увидав вооруженных людей, обняли друг друга, точно им предстояла немедленная смерть, и подняли громкий плач. (14) Затем, бросившись к ногам Александра, они стали умолять его не об избавлении от смерти, а об отсрочке смерти до тех пор, пока они не похоронят тело Дария. (15) Александр, тронутый такой преданностью этих женщин, сказал им, что Дарий жив, а им самим вовсе не грозит смерть, и распорядился, чтобы с ними обращались, как с царственными особами. (16) Дочери Дария, сказал он, могут надеяться на замужество, сообразное с царственным достоинством их отца.