Однако, хотя Хулагу и победил в этой битве, общий исход войны не был так благоприятен для него, как это описывается у Марко Поло[4].

Что же касается братьев Поло, то из-за этой войны они прожили на земле хана Берке, в Сарай-Бату, почти целый год и лишь после ее окончания смогли продолжить свое путешествие.

По дорогам, когда воевали хан Берке и хан Хулагу, «ходить вовсе нельзя было, всех в плен забирали. Бывало это на той стороне, откуда братья пришли, вперед же можно было идти. Стали братья совещаться: в Константинополь с товарами нам возвращаться нельзя, так пойдем вперед, по восточной дороге, оттуда можем и назад поворотить»^{16}.

Подобное решение братьев выглядит вполне логичным, ибо дорога назад в Константинополь оказалась отрезанной. В результате собрались они и пошли к городу, что назывался Укака[5].

В книге Марко Поло утверждается, что братья переправились через реку Тигри, а потом 17 дней шли через пустыню, и не было там «ни городов, ни крепостей, одни татары со своими шатрами да стадами»^{17}.

Безусловно, под названием Тигри следует понимать не знаменитую месопотамскую реку Тигр, а не менее знаменитую Волгу.

У биографа Марко Поло Лоуренса Бергрина читаем: «Во время этого путешествия они познакомились с круглыми “юртами” — войлочными палатками, в которых жили монголы, и с “кумысом” — перебродившим лошадиным молоком. Кумыс имеет резкий кислый вкус, и поначалу он внушал братьям отвращение. Когда они соглашались его попробовать, монголы, угощавшие их, дергали их за уши, чтобы убедиться, что напиток проглочен. Привыкая к новым обычаям, братья переняли и отвращение монголов к мытью. Правда, и венецианцы той эпохи мылись нечасто, но запах монголов, у которых был недостаток воды, к тому же живших радом со скотом, внушал европейцам, оказавшимся среди них, глубокое отвращение. Со временем братья Поло преодолели свое отвращение и освоились с грубыми привычками хозяев. И что важно — они научились говорить с монголами, и знание языка еще более, чем питье кумыса, связало купцов с местными жителями»^{18}.

Перейдя через пустыню, братья пришли в Бухару.

Между прочим, по карте от нынешнего Саратова до Бухары — почти две тысячи километров. И это по прямой. В книге Марко Поло утверждается, что братья Поло шли через пустыню 17 дней. Но что при этом имелось в виду? Пустыня Каракум или пустыня Кызылкум? И как при этом можно было не заметить Аральского моря? Как говорится, вопросы без ответов…

Царствовал в то время в Бухаре Барак, которого Хубилай-хан (внук Чингисхана), сделал правителем Шагатайского ханства.

По информации Марко Поло, во всей Персии Бухара была самым лучшим городом. «Пришли братья туда, а оттуда ни вперед идти, ни назад вернуться нельзя было»^{19}.

В то время Бухару населяли в основном восточные персы (иранцы), говорившие на фарси. По словам Лоуренса Бергрина, Бухара «от IX до XIII века была столицей нескольких империй. Экспедицию братьев Поло разноязыкое население города встретило гостеприимно; город издавна был перекрестком дорог с Востока и Запада, в нем велась торговля шелками, фарфором, пряностями, слоновой костью и коврами. Однако за стенами Бухары царил хаос. Войны между различными племенами преградили этот участок Шелкового пути, и Поло с отчаянием поняли, что их не ждет скорое возвращение в Венецию»^{20}.

Никколо и Маттео Поло прожили в Бухаре три года, и эта задержка круто переменила их судьбу. Дело в том, что через три года в город прибыло посольство от хана Хулагу, направлявшееся на восток, к брату Хулагу — великому хану Хубилаю.

Подивился немало ханский посол, увидев Никколо и Маттео, ведь «в той стране никогда не доводилось ему встречать латинян»^{21}.

И он сказал братьям:

— Будут вам прибыль большая и великий почет, коли вы меня послушаетесь.

Братья ответили ему, что охотно послушаются в том, что смогут сделать.

На это ханский посол заявил:

— Великий хан Хубилай никогда не видел латинян, а видеть он хотел бы. Коли вы со мной пойдете, уверяю вас, с радостью и с почетом примет он вас и будет щедр и милостив. Со мною же вы пройдете беспрепятственно и безопасно.

И пошли они дальше вместе.

Целый год братья шли с караваном хана Хулагу, чтобы прибыть в Ханбалык (современный Пекин[6]), к монгольскому хану Хубилаю.

Марко Поло в своей книге утверждает, что его отец и дядя были первыми латинянами, посетившими территорию нынешнего Китая, но это заявление представляется сомнительным. В действительности несколько европейцев опередили их и некоторые даже оставили весьма детальные отчеты о своих путешествиях.

Конечно же братья Поло могли не знать о своих предшественниках, но всё же, всё же…

Прежде всего, братья Поло не были первооткрывателями самого протяженного в истории человечества торгового коридора, который в 70-е годы XIX века немецкий географ Карл фон Рихтгофен назвал «Великим шелковым путем». Им предшествовали целые поколения купцов — монгольских, турецких, арабских и т. д.

Этот путь (а точнее — целая сеть караванных дорог) возник по инициативе императора У-ди, нуждавшегося в породистых лошадях для своих войск. Их видел во время своего путешествия в Среднюю Азию в 138—126 годах до н. э. его сановник Чжан Цянь. Этот человек собрал массу сведений о прежде неведомых китайцам землях, которые были названы «Западным краем». Он же доложил императору об отсутствии в этих землях шелкоткацкого ремесла и посоветовал отправлять туда шелк в обмен на прекрасных лошадей.

Первый караван пошел по этому пути в 121 году до н. э., и связывал он Китай с Европой вплоть до XVI века, пока не появилось развитое морское судоходство. Ну а первыми европейцами, еще в VII веке проникшими в глубинные районы Центральной Азии, были монахи, которые шли туда главным образом с просветительскими и дипломатическими целями. Путешественники появились позднее.

Не были братья Поло и первыми представителями Запада, описавшими свои приключения в Азии. Например, почти за 100 лет до них наваррский раввин Вениамин Тудельский дал описание, очень похожее на рассказ Марко Поло. Вениамин, подобно Поло, совершил это путешествие в качестве купца. Он покинул Сарагосу, что в Испании, в 1160 году, а вернулся обратно в 1173 году.

Понятно, что Вениамин Тудельский сталкивался с местными чиновниками и другими купцами. И куда бы ни попадал — в Константинополь, в Египет, в Аравию, в Багдад или еще дальше на восток — он прежде всего описывал местных жителей и особенности торговли.

К сожалению, Вениамин Тудельский, писавший на иврите, «остался неизвестным в Европе, за исключением горстки евреев. Его труд был опубликован лишь в 1543 году, а переведен на другие языки только в XVII веке»^{22}. А вот русский перевод его текста появился на свет в 1881 году.