«Быть может могло бы» — рассуждение больше, чем наивное. Зверем управляли люди, разрушавшие Россию. Что значит — «для видимости»? Такую «видимость», как лишение Государя всей власти, уже никак нельзя было бы отменить, а «Либеральную революцию» эта «реформа» не спасла бы. Революции не останавливаются на «первом этапе», идут до конца! К тому же, жульничать не полагается, объявлять «для видимости» — это расчет полковника Сергеевского, что читатель поверит в спасительность «либеральных реформ», которые Государь не захотел дать. Виноват, мол, Государь!..

Юридистика полковника Сергеевского

Перед Ставкой стояла задача, ничего общего не имеющая с путанными «разъяснениями» полковника, Сергеевского. От Государя нет сведений сорок о лишним часов, связь прервана, поезд Государя судорожно мечется, Государь в опасности! Надо прийти на помощь Государю, освободить Его от кольца мятежников, спасти Россию! У генерала Алексеева одиннадцатимиллионная армия, резервных частей сколько угодно! В чем же дело? «Юридически, — поясняет полковник Генерального Штаба, — это армии не касается»!

Если бы Государь ехал вдоль фронта, а случайно прорвавшаяся часть немцев захватила Его автомобиль и мчалась к своему фронту, — каждая воинская часть немедленно бросилась бы спасать Государя!.. Да, но это в армии, действующей против внешнего врага, — «объясняет» полковник Сергеевский.

Если бы Государя окружили «мятежники» и надо было бы спасать Его?.. Это другое дело, — авторитетно заявляет полковник Генерального Штаба, — «юридически» это Армии не касается»!..

Но ведь это Государь, Верховный Главнокомандующий армии!..

Все равно, «юридически» ни один офицер армии не может спасать Государя, так как ему пришлось бы сменить всех министров, назначить военно-полевые суды на всей территории России, вплоть до Камчатки…

Ну, а как же с присягой?.. Как с основным правилом Воинского Устава — «сам погибай, а товарища выручай»?..

Присяга… она, конечно… но «юридически» другое дело! Спасать полагается в бою офицеров и солдат, но не Государя от «либеральной революции»!

Тонкость «юридической» мысли поразительная! Гибнет Государь, гибнет монархия, гибнет Россия, но «юридически» это правильно! Не зря же полковник Сергеевский проболел десять дней в Петрограде перед приездом в Ставку: возможно, изучал особое законоведение…

На высоте «юридической мысли» Сергеевского находится и издательство «Военный Вестник». Оно «с болью в сердце переживает минувшие события», но «ген. Алексеев был юридически и практически (? — Г.А.) безвластен в вопросе государственного переворота»… Не ведь дело шло о спасении Государя, чтобы «государственного переворота» ъ не было!

Полковник Сергеевский обнаружил тонкость юридического мышления и в другом случае. «После, отречения Государя, — пишет он, — Сенат прислал в Ставку тексты двух Указов и Акта отречения от Престола, а через полчаса поступила на службу Связи телеграмма генерала Алексеева с копиями Указов и Акта и «распоряжением — отправить соответствующие телеграммы командующим фронтами и объявить населению».

Что же делает начальник Связи полковник Сергеевский? Он отправляется к генералу Лукомскому и заявляет, что «отказывается отправить телеграммы, как противоречащие Основным Законам Российской Империи»!

Почему?

Оказывается, полковник Сергеевский «напряг все свои знания по Законоведению и вспомнил, что Сенат не имел права писать о принесении присяги Вел. Кн. Михаилу Александровичу», это, мол, «Он сам должен объявить в своем Манифесте при восшествии на престол».

Выслушав полковника Сергеевского, генерал Лукомский воскликнул: «Благодарю вас! Благодаря вам, мы избежали огромной ошибки»!

В Сенате находились лучшие, замечательные юристы. Ни один закон не может предусмотреть всех случаев, особенно в революционное время. Сенат толкует законы не только «по букве», но и «по духу» закона. Если Государь назначил своим преемником законного наследника, Михаила Александровича, надо, чтобы войска немедленно принесли ему присягу. Идет ведь война, в столице «революция»! Во всяком случае, Сенат берет на себя ответственность. Но полковник Генерального Штаба Сергеевский «напряг свои знания по Законоведению» и отказался послать! Однако, тот же полковник Сергеевский не вспомнил Основные Законы Российской Империи, когда рассылал телеграмму генерала Алексеева командующим фронтами, с настойчивой «рекомендацией» требовать отречения Государя. Не вспомнил и не отказался послать! Очевидно, не «напряг познаний в Законоведении». Нельзя же перенапрягаться, когда надо перепрягаться!

Великий Князь Михаил Александрович

Дело в том, что у Ставки был свой кандидат на престол, хотя она, якобы, не участвовала в «заговоре». Когда же пришли первые сведения о назначении на престол Великого Князя Михаила Александровича, в Ставке произошла удивительная сцена среди сбежавшихся высоких чинов.

Предоставим слово полковнику Сергеевскому. «Среди шума голосов, вырвавшихся у окружающих меня лиц, я отчетливо слышал выкрики, полные изумления: генерала Лукомского — «МИХАИЛУ»?! и Вел. Князя Сергея Михайловича — «КАК МИХАИЛУ?! ВОТ ТАК ШТУКА»!!!

Почему такое «изумление»? Цесаревич Алексей Николаевич был болен, не мог вступить на престол в такое время. Следующим по праву был Великий Князь Михаил Александрович. Изумление можно объяснить только одним: чины Ставки были уверены, что генерал Рузский, вместе с Гучковым и Шульгиным, заставят Государя назначить угодное им лицо, хотя «заговора» не было!?!..Великому Князю Сергею Михайловичу никак не пристало выкрикивать свои «ШТУКИ»! Сцена эта помогает понять, почему была отменена рассылка телеграмм, с Указами Сената о присяге Михаилу Александровичу! НЕ наш кандидат!

Полковник Сергеевский оправдывает свой небывалый поступок тем, что через несколько часов от Родзянко из Петрограда была получена телеграмма с просьбой задержать опубликование Указов Сената, так как «с Михаилом Александровичем еще не все выяснено». Какое значение имеет «просьба» Родзянко, одного из главных участников заговора? Откуда Сергеевский мог знать, что такая «просьба» будет?

Что же было «невыяснено» с Великим Князем Михаилом Александровичем? У полковника Сергеевского нет ничего. Воспользуемся другими источниками.

Великий Князь Михаил Александрович скрывался в Петрограде, рискуя быть схваченным матросней. Третьего марта днем к нему явились Керенский, Милюков, Гучков, Шульгин — кажется, и Родзянко — и Бубликов… Словом, революционная «общественность» в наилучшем виде. Все, кроме Милюкова, «уговаривали» Великого Князя отказаться от престола. Милюков, очевидно для проформы, советовал принять.

Присяга войск Великому Князю была отменена, благодаря «догадливости» полковника Сергеевского и «просьбе» Родзянко; пять из семи полков, назначенных генералу Иванову, никуда не двинулись; в армию Великого Князя не пустили бы… На кого мог бы он немедленно опереться? На Милюкова? Великий Князь был в Петрограде таким же пленником, как и Государь в Пскове. Он не отказался от престола, но перенес этот вопрос в Учредительное Собрание.

Легенда правых и телеграмма генерала Алексеева

Полковник Сергеевский пытается отрицать, что Государь был в Пскове пленником. Так, он пишет; «Известные правые круги в эмиграции»…«старались создавать легенды, возлагавшие главную ответственность в немедленном подавлении революции на старых генералов Действующей Армии, в особенности, — на ген. Алексеева. Одной из первых легенд были утверждения, что ген. Алексеев (совместно с Рузским) заставили Императорский поезд странствовать по России двое суток, вне связи с кем бы то ни было и, наконец, загнали его на мрачную станцию Псков, где ген. Рузский и вынудил отречение. Легенда эта уже давно замолкла, так как постепенно установленный ход событий полностью доказал ее лживость».

Надо сказать, что «постепенно установленный ход событий» никак не опровергает «легенды правых». Обратимся к воспоминаниям Гучкова («Падение царского режима», т.4, стр.277–278): «Я ведь не только сочувствовал этим действиям, но и принимал активное участие. План заключался в том (я только имен называть не буду), чтобы захватить между Царским Селом и Ставкой императорский поезд, вынудить отречение, затем одновременно, при посредстве воинских частей, на которые в Петрограде можно было рассчитывать, арестовать существующее правительство, затем объявить как о перевороте, так и о лицах, которые возглавят собой правительство».