Кроме того, нарезное шомпольное ружье было очень трудно заряжать.

Пулю заворачивали в «пластырь» - кусок просаленной тряпки или кожи - и загоняли в ствол, ударяя по шомпол) дубовой колотушкой. Долгая и утомительная операция!

Пока штуцерник или карабинер возился с колотушкой, мушкетер успевал сделать пять-шесть выстрелов. Зато бой у гладкоствольного мушкета был гораздо хуже.

Оружейники стали в тупик. И от нарезов отказаться нельзя, и с колотушкой примириться невозможно.

Может быть, придумать такую пулю, чтобы в ствол она входила свободно, а вылетала из него, туго вкручиваясь в нарезы?

Немало потрудились оружейники в своих мастерских. Наконец после всевозможных опытов и многочисленных неудач удалось решить трудную задачу.

Изобрели «расширительную» пулю. Она была меньшего диаметра, чем дуло, и свободно доходила до краев более узкой пороховой каморы или до стержня, укрепленного на дне ствола.

Пороховая камора с уступом для расширительной пули.

Штуцер со стержнем в пороховой каморе.

Несколько хороших ударов шомполом заставляли пулю расшириться и заполнить нарезы.

Пули эти были неплохие, но хотелось придумать что-нибудь получше. В 1848 году капитан Минье нашел остроумный способ расширять пулю. Удары шомполом он заменил ударом пороховых газов.

Расширительная пуля Минье.

Изобретенная им пуля была продолговатая, с тремя кольцеобразными желобками. На донышке имелась конусообразная выемка. В выемку вставлялась железная чашечка. В этом-то и был весь секрет.

При выстреле удар пороховых газов загонял чашечку в мягкий свинец, как клин. Пуля раздавалась вширь, плотно прижималась к нарезам и начинала стремительно вращаться.

Винтовка Минье заряжалась так же легко, как и гладкоствольный мушкет, но втрое превосходила его по силе боя.

Тяжело пришлось армиям, которые не успели во-время обзавестись новым оружием.

Пуля, выпущенная из гладкостволки, была опасна только на небольшом расстоянии. Пролетев триста шагов, она шлепалась на землю. Если противник находился дальше, стрелок не мог его поразить.

А солдат с винтовкой Минье в это же время, не подвергая себя опасности, поражал врага метким огнем с дальних дистанций. Его пуля летела на тысячу шагов.

Николай I увлекался парадами и не любил стрелкового дела. При нем пехота обучалась красоте поворотов, «пристойной осанке» и «темпистому шагу». Даже в егерских полках для обучения солдата стрельбе выдавалось только по шесть патронов в год.

В 1853 году, когда началась Восточная война, большая часть англо-французской армии была вооружена нарезными штуцерами. В николаевской же армии много ружей оказалось «неблагонадежными к употреблению». Только специальные стрелковые батальоны были вооружены нарезными ружьями, а в обычных пехотных нарезные насчитывались единицами.

«Прибытие стрелкового батальона, привезенного к нам на подводах, праздновали в Севастополе, как великое событие», - вспоминает современник.

Превосходство неприятеля в вооружении вело к большим потерям. Участник. Крымской кампании генерал Тотлебен с горечью рассказывал: «В самом начале Инкерманского сражения англичане, выбитые из своих позиций, принуждены были беспорядочно отойти назад. Но, выйдя из-под выстрелов наших гладкоствольных ружей, не видя преследования и пользуясь превосходством своего вооружения, они остановились, устроились и стали поражать метким штуцерным огнем русские войска…»

Правильно оценил значение нарезных ружей великий писатель Л.Н. Толстой, сражавшийся на бастионах Севастополя в качестве артиллериста. Наблюдая боевые действия, Толстой заметил, что особенно большой урон огонь нарезных ружей наносил легкой артиллерии. Как видно из недавно найденного письма генерала А. Философова от 20 февраля 1855 года, Толстой в специальном проекте предлагал увеличить количество нарезных ружей в войсках и располагать вместе с легкой артиллерией стрелков с нарезными ружьями, которые могли бы «ослабить действие неприятельских стрелков по артиллерии или отвлечь внимание их от оной».

К концу Крымской кампании количество нарезных ружей в русских дивизиях значительно увеличилось, но только после падения крепостнического самодержавия вся армия была перевооружена нарезными винтовками.

Так закончилась долголетняя борьба между гладкоствольным и нарезным оружием. Нарезное победило.

Спора нет - винтовка Минье была хороша. Вряд ли можно было изобрести лучшую с расширительной пулей. А если даже и можно было, то все равно не имело смысла.

Дело в том, что расширительная пуля избавила стрелка от колотушки, но для того чтобы загнать заряд через дуло, ему по-прежнему приходилось орудовать шомполом. Так заряжать можно только стоя, а под огнем дальнобойных ружей это равносильно самоубийству.

Винтовка Минье еще праздновала победу, когда оказалось, что и ее дни сочтены. Опасная соперница перешла ей дорогу.

У новой винтовки был необычный вид. Сразу бросалось в глаза, что заряжается она как-то особенно. Стрелок и не притрагивался к шомполу. Быстрым движением он оттягивал какой-то стержень позади ствола, вкладывал картонную трубку и, толкнув стержень вперед, стрелял. На все это уходило не больше пятнадцати секунд.

Вот этой странной незнакомке и принадлежало будущее. Чем же она отличалась?

Ствол - это трубка о двух концах. В шомпольном ружье она открыта только с одного конца - с дула. Другой наглухо закрыт.

И вот, пока одни изобретатели улучшали расширительную пулю, другие приняли смелое и неожиданное решение: они попросту открыли заднюю, казенную часть ствола.

Но это было еще полдела. Ведь при выстреле отверстие в казенной части надо закрывать, и закрывать очень плотно, иначе даже в незаметную на глаз щель прорвутся пороховые газы. Вся трудность и заключалась в том, чтобы придумать удобный и прочный замок.

Добиться этого удалось не сразу.

Еще в XIV веке, когда огнестрельное оружие было в младенческом возрасте, пытались делать казнозарядные пищали.

Казнозарядная пищаль с приставной каморой конца XIV века. На нижнем рисунке - устройство приставной каморы.

Заряд клали в приставную камору и прижимали ее к стволу железным клином. Порох воспламеняли через затравочное отверстие раскаленным прутом.

Результаты получались неутешительные. Казнозарядная пищаль била крайне опасной для самого стрелка. В щели между каморой и стволом вырывался раскаленный пороховой газ. Хорошо еще, если стрелок отделывался ожогами. Иной раз вылетал клин, и пищальник получал тяжелые увечья. Пробовали забивать щели паклей, замазывали их глиной, но толку добиться не могли.

Для изготовления надежных казнозарядных винтовок необходима сталь высокого качества, очень точные инструменты и специальные станки для ее обработки. Все это появилось лишь в XIX веке. Тогда и был создан винтовочный затвор, наглухо закрывающий казенную часть ствола.

Кроме того, необходимо было еще одно изобретение, которое тоже появилось только в XIX веке. Это был патрон. В былые времена солдат носил с собой два мешка: в одном хранился порох, в другом - пули. Отмерять заряд на поле боя, да еще в плохую погоду, не особенно удобно.

Стали делать из дерева круглые коробочки. Называли их патронами.

Заранее, не торопясь, отмерят порох, насыплют его в патроны и закроют крышечками. Надо стрелять - солдат спокоен: заряд готов.

Патроны с порохом подвешивали на шнурках к ремню, который надевался через плечо. А пули стрелок по-прежнему носил отдельно в кожаном мешочке.