Главной особенностью Лидзяна является удивительная гармония водных потоков и жилых домов. Горная река Юйхэ, распавшись на несколько рукавов, пересекает древние кварталы и образует бесчисленные протоки, каналы и ручьи. Через их изумительно чистые и прозрачные воды перекинуты изящные каменные мостики различной формы и конструкции. Надо отметить, что в Китае есть похожие города (например, Чжоучжуан, Тунли и Лучжи в провинции Цзянсу) и поселки (Учжэнь, Наньсюнь и Ситан в провинции Чжэцзян), красиво расположенные на воде, но Лицзян покоряет прежде всего своим особым уютом и исключительной камерностью. Местные жители в национальных костюмах прямо с крыльца стирают белье либо черпают воду для хозяйственных нужд, в том числе и для поливки цветов, которых здесь великое множество.
Древний город расположен в восточной части нынешнего Лицзяна и занимает площадь около четырех квадратных километров, в нем проживают более шести тысяч семей. В архитектурном плане он разбит на усадьбы, которые в основном состоят из трех двухэтажных строений. Старшие члены семьи занимают те дома, где двери и окна выходят на юг, а младшие — боковые пристройки. Можно также встретить усадьбы из четырех домов, в них четвертое строение как бы развернуто к главному дому. Улицы и улочки, внутренние дворики вымощены булыжником и содержатся в идеальной чистоте.
Когда с перерывом в четыре года я во второй раз приехал в Лицзян, то поначалу растерялся. В 2000 г. все было предельно просто: от автовокзала по широкой улице следовало идти в сторону скопления небольших домов и повернуть налево, после чего можно было спокойно входить в древний город.
Летом 2004 г., выйдя из автобуса, я долго озирался по сторонам. Строительный ажиотаж в Китае продолжается уже многие годы и к нему в принципе можно привыкнуть, но чтобы изменения в городе носили столь радикальный характер! Через полчаса стало совершенно очевидно: мои попытки найти прежнюю гостиницу, где намеревался встретить знакомых из обслуживающего персонала и, соответственно, получить приличную скидку, обречены на провал. К тому же никак не мог сообразить, куда все-таки нужно идти. Древний город, разумеется, отыскался, но возникло ощущение, что за время моего отсутствия его перенесли в другое место. Пришлось доставать из рюкзака путеводитель и по подсказке, подобно западным туристам-"чайникам", выдвигаться в сторону более или менее сносного отеля.
Цены в гостиницах выросли, однако нам повезло, поскольку "стандарт" на двоих в "Цзяхэ" (в путеводителе она не указана) обошелся всего в 90 юаней (11 долларов). От центра современного Лицзяна чуть далековато, зато рядом находится колоритный рынок древнего города. К северу от него расположена главная площадь — Сыфан. Если в поиске ее опираться лишь на собственные силы, то придется изрядно поплутать. Лабиринт лицзянских улочек легко принимает новичка и не спешит с ним расставаться.
Между тем на упомянутой площади всегда шумно, весело и тесновато, а к вечеру приходит время настоящей феерии. Бабушки наси от души танцуют и водят хороводы; на музыкальных инструментах играют те, кто умеет и у кого это получается с трудом; на низкорослых лошадок под присмотром местных жителей взбираются не только очаровательные детишки, но и взрослые дяди и тети, которым так и хочется посоветовать быть скромнее; экзальтированные туристы снимают все подряд и беспрерывно щелкают фотоаппаратами; от обилия местных сувениров, изделий из металла и камня, всевозможных поделок, целебных растений, бытовых предметов, чая (!), продуктов питания и модной одежды, выставленных на продажу, голова идет кругом. В хорошую погоду, а другая бывает здесь редко, народные гулянья продолжаются до глубокой ночи.
Средневековый автор "Описания Юньнани" (XVI в.) отмечал у мосе (так в Поднебесной называли наси) непривычное для китайцев высокое общественное положение женщин: если возникал повод для кровной мести, то прекратить вражду могли только они, договорившись между собой. Исторические документы свидетельствуют о том, что приезжавшие в Лицзян купцы отдавали им на хранение свой товар, обеспечивая таким образом его безопасность.
Похоже, с годами местные женщины не утратили своего авторитета. У наси в той или иной форме сохранились матриархальные отношения. Женщины до сих пор играют главенствующую роль в обществе. Они не только в полном объеме ведут домашнее хозяйство, но и находят необходимые средства для содержания семьи, распоряжаются финансами, решают все возникающие проблемы. Без их указаний ничего делать нельзя, а мужья и дети выполняют лишь конкретные поручения.
Еще более интересны нравы и обычаи древнего народа мосо, близко связанного с наси. На Западе об удивительных женщинах с волшебного горного озера Лугу, расположенного примерно в 300 с лишним километрах к северо-востоку от Лицзяна, на границе провинций Юньнань и Сычуань, впервые узнали из публикаций Джозефа Рока (об этом исследователе Юго-Западного Китая будет сказано чуть позже). На протяжении многих веков мосо твердо придерживались и придерживаются законов матриархата. По словам журналиста-китаеведа Андрея Кириллова, долго и плодотворно работающего в КНР, наси считают их "своим шестым племенем" и в шутку называют соседей "живыми ископаемыми".
У мосо, численность которых составляет примерно 30 тысяч человек, существуют весьма своеобразные отношения между полами: формально мужчины никогда не женятся, а женщины не выходят замуж, никаких семейных пар и обязательств на будущую жизнь, все решают подлинные чувства на данный момент… По-китайски это называется "цзоухунь" (букв, "приходящий брак"), а на языке этнографии — дислокальный брак. Дети носят имя матери, и их воспитание целиком лежит на ней. Зачастую они даже не знают, кто их отец. "Муж" только ночью навещает "жену", а днем работает в общине матери. Имущество, естественно, принадлежит женщинам.
Возможно, что именно необычные нравы и обычаи мосо имел в виду Марко Поло, рассказывая об области Гаинду: "…коль иноземец, или другой какой человек живет с их женами, дочерьми, сестрами или иными женщинами, что у них в доме, так это не почитается за дурное, а за хорошее; за это, говорят они, боги и идолы к ним милостивы и даруют им всякие земные блага в обилии, поэтому-то и отдают они с охотой инородцам жен. Здесь, знайте, муж, как только завидит, что иноземец идет к нему или просит пристанища в его доме, тотчас же уходит из дому, а жене наказывает во всем слушаться иноземца; уйдет к себе на поле или в виноградник и до тех пор не возвращается, пока иностранец в доме. Иной раз, скажу вам, иноземец дня три живет в доме и спит на постели бедняка с его женой. А чтобы знали, что он в доме, иноземец делает вот что: вывесит свою шапку или что другое, и значит это, что он еще в доме; и пока этот знак висит у дома, бедняк не смеет вернуться к себе. И то же самое в целой области". Во всяком случае, немецкий географ и геолог Ф.П.В. Рихтгофен, серьезно занимавшийся изучением Китая и совершивший многочисленные поездки по стране, отождествлял указанную "область Гаинду" с долиной реки Аньнин, которая протекает на юге провинции Сычуань и впадает в Янцзы у города Паньчжихуа (до озера Лугу совсем недалеко!). Эту точку зрения поддержал англичанин Г Юл — наиболее известный комментатор "Книги" Марко Поло.
Представитель нынешней администрации Лицзяна Ли Юн утверждает: "В семьях наси женщины занимаются земледелием, домашними делами; мужчины участия в этом практически не принимают. Большую часть времени они играют на музыкальных инструментах, в шахматы, рисуют или занимаются каллиграфией. Относительно недавно среди мужчин наси стало модным выращивать орхидеи".
Таланты мужчин здесь никто под сомнение не ставит. О способностях одного из них говорится в сказке народа наси "Аидай и наместник". Поскольку среди ее главных персонажей есть правитель Лицзяна по фамилии Му, можно смело предположить, что она имеет какое-то отношение к минской эпохе.