Для очистки совести проверил другую стену, смежную с соседями, по проверенной методике еще раз. Глаз привычно отмечает пространство между окнами, отличное зрение позволяет разглядеть внутреннее убранство соседней комнаты — довольно типовое, к слову. Прикидываю расстояние от окна до стены и замираю в некотором недоумении. Если с моей стороны стена находится в двух метрах от края подоконника, то у соседей практически примыкает к окну. Предчувствие и азарт прокатываются по организму волной адреналина, отчего хитрое устройство чуть было не падает вниз. Через некоторое время зеркало возвращается к хозяйке, а моя комната вновь подвергается акту вандализма. И ничего не обнаруживается, вновь. Монолит стены не торопится раскрывать свои секреты.
Девушки заинтересовались моими действиями и были немедленно приобщены к рабочему процессу, то есть отправлены готовить поздний обед вместе с предстоящим ужином.
Не сдаюсь. Все методы — простук на наличие скрытых полостей, поиск щелей, знаков и иные попытки, что так легко удавались героям баек, не возымели действия. Приходит неприятная мысль, что вход в тайный коридор находится у соседей. Раз так, остается самый последний, древнейший способ, но для претворения его в жизнь требовалось покинуть академию на пару часов. Джейн я брать с собой не мог, потому жестко проинструктировал никуда, ни за что, ни с кем и вообще одеться теплее. После безоговорочной победы в бою и последующего расставления главенства в нашем небольшом коллективе (хворостина творит чудеса), девушка занимала место непоседливой соседки младше возрастом, которую требуется оберегать, изредка с ней играть, но не давать залезть себе на шею.
Если говорить серьезно, власть в мои руки отдали без малейших колебаний — память о собственном бессилии перед убийцами все еще свежа. Джейн не знает, что делать дальше, и передает ответственность с легкой миной недовольства на лице, за которой мне видится невероятное облегчение и благодарность. Я делаю вид, что знаю, получая за это полную свободу действий и право приказывать. Уверен, это увеличит наши шансы выжить в этом паучатнике.
Через полтора часа я уже проходил мимо функционала–коменданта ворот в своем любимом плаще. Ступать приходилось медленно, степенно, словно аристократу. Как учил Роуд, выпячиваю вперед челюсть, опускаю плечи, поднимаю подбородок и ленивым жестом обнажаю серебряный браслет. Комендант даже приосанился, когда я проходил мимо. К слову, все работники академии после известного происшествия изображали максимум бдительности и рвения, но все так же полагались на магию входной арки, потому небольшую, но очень удобную кувалду я протащил безо всяких проблем.
После ритуального почесывания затылка был нанесен первый удар по кладке стены, за ним — второй. Немного подумав, разделся до пояса — вдруг девушки зайдут, а я не в образе. С десятого удара камни ощутимо сдвинулись, а из щели ощутимо повеяло стоялым воздухом, изрядно придав мне уверенности и сил. За десяток минут в стене появился неаккуратный, но вполне достаточный для прохода проем. Вот тут пришлось заново одеваться, на всякий случай накинув и плащ в том числе. Мало ли какие ловушки могут поджидать в тайных закоулках. Правда, вместо коридора я наткнулся на еще одну стену, на этот раз украшенную дверью. Разломанная стена скрывала за собой вход в другое помещение, что одновременно и обескураживало и вводило в некий трепет. Вариантов сокрытия комнаты было множество, но в самые негативные из них, например в блокирование зараженного страшной болезнью, я не верил. Никогда в легендах об академии не упоминалось о заразе или же массовой гибели. Вот в клад, сокровищницу хотелось верить куда сильнее, но тут уже вмешивался скепсис чистой логики. Наверняка все своровано до нас. Оставалось только прислушаться к внутреннему голосу, уловившему нотки дивного обеда из‑за приоткрытой в общий зал гостиной двери, и довериться инстинкту — то есть, решать загадку на полный желудок.
Прием чудесной пищи был незначительно омрачен коллективом недовольных соседей, озабоченных шумом из нашей комнаты. Правда, люди моментально прониклись моей версией о битве с огромной крысой, впечталились, а некоторые даже пошли смотреть на тело якобы поверженного и выкинутого из окна грызуна. Они же и вернулись через некоторое время, с негодованием высказав мне, что никакой крысы они там не нашли. Я их вполне логично урезонил, что крыс мог и выжить, а так же посоветовал почаще оглядываться в своих комнатах — товарок побежденной твари тут просто море. Коллектив вновь впечатлился и более мне не мешал. Правда девушки вовсе потеряли аппетит и весьма недоверчиво поглядывали в сумрак под трюмо и шкафом. И одна из них боевой маг, куда катится мир. Были и положительные стороны от их доверчивости — мне досталось больше.
За время приема пищи все сомнения и неуверенность пропали. Если дверь замагичена — придется долбить стену рядом с ней, что очень даже не просто, но вполне возможно. Даже с обычной дверью могли быть проблемы — мог проржаветь механизм, а сама створка могла быть закрыта на засов с внутренней стороны. К счастью, дверь покорилась через некоторое время работы с отмычками. Со скрипом давным–давно несмазанных петель дверь впервые за многие годы впустила в небольшой прямоугольник помещения лучи солнца.
Настенные полки с массивными фолиантами, покрытый толстым слоем пыли стол с одинокой женской фотокарточкой и скелет прежнего обитателя, частью на стуле, частью вокруг него. Клочки истлевшей ткани, ржавчина клинка возле пожелтевших костей руки и приторный запах прошлого. Покровители, сколько же лет прошло?
******
Мерно щелкают друг о друга крупные бусины четок в морщинистых руках немолодого господина. В полумраке зашторенного помещения нет иных звуков. Окна надежно блокируют шелест фруктового сада, слуги не смеют потревожить хозяина дома. Время будто замерло вокруг главы семьи Телл, только глухой стук дерево об дерево служит пульсом окружающему миру.
Перед глазами два вскрытых конверта. Первой с гербом академии и черной полосой на окантовке, второй куда скромнее, без указания отправителя.
Текст послания из академии прочитан не единожды, каждый раз вызывая новые эмоции — от равнодушия мимолетного прочтения, до гнева осознания и, в итоге, растерянности. Той самой растерянности, что способна согнуть дугой спину волевого человека и добавить десяток лет возраста внешности. Его мальчик, его Мишель, убит.
Долгая жизнь и непростая карьера примирила Николя Телла с потерей близких и товарищей, но ни в единой смерти не было его прямой вины. Да, он и раньше корил себя, но краем сознания всегда понимал — в Пустошах нельзя предугадать всего. Пространство между кольцами Стен Владений вовсе не соответствовали названию — как можно называть Пустошами заросли лесных исполинов, горные хребты, полноводные реки и заросшие вьюном поля? Там не было людей, но жили иные обитатели: хитрые, хищные, беспощадные, непобежденные цивилизацией. Человечество трусливо скрылось за высокими стенами, чтобы через столетия пренебрежительно обозвать «пустошью» то, что им не подвластно. Однако было исключение из этих слов — пустынники, трапперы, вольные охотники, что по одиночке, а иногда целыми караванами покоряли пути между владениями. Говорят, даже один такой поход мог озолотить, что раньше, что и сейчас, при всем величии и могуществе железных дорог и пароходов. Потому как далеко не все владения были соединены железной змеей путей или водной нитью на карте, а соединенные брали граничный сбор в разы удорожающий стоимость груза.
Николя Телл водил караваны по пустошам всю свою жизнь, видел своими глазами необъятные пространства, ночевал в разрушенных городах древних, бился со зверьем и лихими людьми. Сменялись компаньоны, уходили на заслуженный покой друзья. С каждым годом Николя чувствовал себя все более одиноким, пока не поддался на уговоры соратников, вложил накопленное богатство в дело и завел семью. Торговля шла успешно, приказчики воровали умеренно, а жена подарила сына. Фиктивный брак со второй женой подарил семье графский титул и открыл двери на рынки, недоступные простолюдинам. Богатство семьи росло такими темпами, что уже через пару лет Николя звали не иначе, как главой собственного рода. Увы, чужое счастье для многих хуже собственного горя. Первый звоночек выглядел, как значительное повышение арендной платы на земли, занимаемые складами и производством Телла. Владельцы участка в свое время чуть ли не умоляли снять пустующие территории за небольшую сумму. Захудалое семейство Кива из дома Волка за годы отвратительного управления наследством умудрилось влезть в огромные долги. Теперь же, откормившись на рентной плате и вернувшись в высший свет, господа позабыли старые обещания. Через некоторое время плата повысилась вновь. Представителя торгового дома Телл, пришедшего на переговоры, даже не пустили на порог. Николя ясно понимал, что добром все это не завершится, довольно шустро подыскал новое место под производство и на всякий случай начал готовиться к открытому конфликту. Моментально выполнить задуманное не получалось, для крупного завода внезапный переезд по размеру ущерба стоял сразу же за пожаром. Требовалось время, чтобы выполнить текущие контракты и взять паузу перед выполнением новых. Потому Николя и не стал обострять конфликт в день, когда к нему пришел хамоватый наследник Кива и буквально приказал его сыну взять в сопровождение двух его людей — якобы, учится ремеслу. Увы, сынишка не удержался и рассказал сверстникам о дорогом подарке отца — медном билете. Такая весть быстро облетела небольшой городок, но Николя даже представить не мог, что этим заинтересуются его недруги.