Остаток дня Людмила провела в постели. Руслан настрого запретил ей вставать. Вызвал кардиологическую бригаду из своей клиники и долго спорил с коллегой стоит ли оставлять Людмилу дома или срочно госпитализировать. Но кардиограмма оказалась не настолько плоха. Людмила вздохнула с облегчением - больше уколов она ненавидела только больницы.
Руслан почти не отходил от нее до самого вечера, постоянно измерял давление, считал пульс. И на ночь остался с Людмилой, хотя она слабо пыталась протестовать.
- Тебе же на работу, - ворчала она. - Иди, выспись.
- Я могу и тут поспать, ты же не прогонишь меня на пол? - лукаво усмехнулся он и добавил строго. - Одну не оставлю.
Людмила поняла, что спорить бессмысленно, и смирилась.
Руслан принес подушку с одеялом из своей спальни и лег рядом. Она демонстративно отвернулась, укрылась почти с головой и напряженно вслушивалась, как он вздыхает и ворочается.
Утром проснулась от осторожных прикосновений: Руслан высвободил затекшее плечо, переложил голову Людмилы на подушку. Тихонько коснулся губами лба.
- Спи, родная. Мне пора. Дарика выгуляю. Скоро приедет медсестра, я ей ключи дам, чтобы ты не вставала.
- Зачем медсестра? - возмутилась Людмила, - мне лучше.
Руслан приложил палец к ее губам.
- Не спорь. Постельный режим. Неделю, не меньше!
- А завтрак...
- Найду что поесть. Не маленький. Спи.
Людмила послушно пролежала в постели весь день. Не то, чтобы чувствовала себя слабой или больной, наоборот, голова почти не кружилась, пропало ощущение тупой ржавой иголки в сердце.
Они болтали с Леночкой, медсестрой, той самой, что ухаживала за ней в отделении, о всяких глупостях - обсуждали газетные сплетни, новые книги и фильмы, и Людмила вдруг пожалела, что они с Русланом так давно не были в кино.
Вечером Руслан привез Людмилину маму, она долго ахала и охала, наигранно выругала его за то, что плохо следит за здоровьем ее дочери, потом спустилась на кухню и принялась греметь там посудой, изображая хлопотунью-хозяйку. Людмила усмехалась: ее мама ненавидела готовить и делала это только по принуждению, предпочитая покупать полуфабрикаты и готовую еду.
Жертвой приготовленного Людмилиной мамой ужина стала одна разбитая тарелка, заляпанная плита и прилипшие ко дну кастрюли пельмени.
Руслан порывался принести еду Людмиле в спальню, но она категорически отказалась.
Поужинали на кухне, правда есть Людмиле совсем не хотелось, да и Руслан вяло ковырялся вилкой в недоваренных, местами слипшихся магазинных пельменях.
Татьяна Петровна хмурилась и недовольно поджимала губы.
- Избаловала ты мужа, Милочка, - заявила она. - Вот и загнала здоровье-то! Себя надо любить! А не гробить на кухне.
После ужина Руслан не без облегчения проводил тещу до такси, и застал Людмилу за отмыванием кастрюли от злосчастных пельменей.
- В постель! Немедленно! - приказал он и отобрал у нее губку. - Да еще без перчаток! Ну чисто - ребенок!
- Не командуй, - вяло огрызнулась Людмила, но послушалась и оставила попытки навести порядок на кухне.
Она поднялась в спальню, легла в постель, и взяла с тумбочки книгу: спать совсем не хотелось.
Руслан в махровом халате с мокрыми после душа волосами вошел в спальню.
- Мила, я тут подумал, - сказал Руслан и присел на кровать. - А давай пригласим тебе помощницу.
Людмила не без сожаления отложила книгу: 'Маленькую хозяйку Большого дома' она перечитывала с особым удовольствием.
- Домработницу? - удивилась Людмила.
- Ну да. Раньше тебе помогала... - Руслан запнулся, - Анна. А теперь... ну ты же видишь, тебе необходима помощь!
- Мне не нужны чужие люди в доме!
Упоминание об Анне неприятно царапнуло и снова разбудило досаду на Руслана. За эти два дня, что он так искренне заботился о ней, злость почти испарилась. Но теперь снова вернулась.
- Милочка. Не злись, подумай. Мы можем себе это позволить...
- Все эти проклятые деньги! - вдруг выкрикнула она. - Ты только о них и думаешь!
Людмила разозлилась на себя за эту истерику, отвернулась и снова взяла книгу. Но раздражение не давало сосредоточиться. Людмила бросила ее на тумбочку.
- Я хочу спать. Оставь меня одну.
Руслан посмотрел на нее укоризненно, с жалостью, как на больного ребенка.
- Я останусь. Не хочешь, чтобы был рядом - постелю на полу.
Его упорство еще больше разозлило Людмилу.
- Изображаешь святого? Заботишься, лечишь, а неблагодарная жена не пускает в постель? Это я виновата во всем, да? А ты у нас сама добродетель....
Но Руслан не дал ей договорить. Стиснул в объятиях, прижал к груди до боли, заставил замолчать и задохнуться. Людмила попыталась вырваться, дернулась несколько раз, а потом затихла.
- Милочка...
Руслан шептал ей в самое ухо, щекотал дыханием, прикасался губами, не давал отстраниться.
- Послушай. Я возвращаю твое разрешение. Больше никаких сессий. Никаких игр. Слышишь?
Еще неделю назад Людмила все отдала бы за эти слова. Расплакалась бы на груди Руслана, растаяла, поддалась, только бы все было как прежде...
- Мне не нужна твоя жалость, - глухо произнесла она. - Делай что хочешь.
Замерла в его объятиях, дождалась, пока он опустил руки. Потом отвернулась и укрылась одеялом с головой.
***
Людмила в пятый раз нажала кнопку обновить на странице своей электронной почты. Ни одна редакция, куда она отослала свой роман, даже не удосужилась отписаться о получении рукописи. 'Ну и ладно, - подумала Людмила, - так и знала, что это глупость'.
Она попыталась занять себя обычной домашней работой, но вдруг поняла, что больше не может сидеть в четырех стенах. Вызвала такси, еще не зная, что будет делать в городе. Взяла мобильник, чтобы позвонить Руслану, но передумала. 'Я не обязана отчитываться о каждом шаге, - решила Людмила.
Бросила телефон в сумку, но только закрыла молнию и стала надевать сапоги, как он выдал бодрую мелодию рингтона. Людмила с досадой открыла сумку и выудила вибрирующий мобильник. Отчего-то она была уверена, что это Руслан, и сейчас срочно придется придумывать причину поездки в город...
- Люсик!- громыхнуло в трубке. - Киснешь все дома? Чтобы через полчаса была в Манеже! У меня совсем времени нету, а не повидать тебя - преступление!
Людмила чуть не выронила телефон.
- Таточка...
Казалось, даже холодный пластик мобильника стал теплее.
- Какими судьбами в Питере? И почему в Манеже?
- Ты совсем не следишь за культурной жизнью! Международный книжный салон в Манеже! И стенд моего издательства есть. Давай, приезжай быстрее!
В огромном зале Манежа было полно народу, и Людмила в растерянности остановилась у входа. Потом пошла вдоль рядов рекламных стендов разных издательств, разглядывая таблички и выискивая вывеску чешского издательства 'Оттово'. У стойки крупного московского издательства, красочно оформленной яркими плакатами, с большой плазменной панелью, на которой мелькали кадры буктрейлеров, было особенно многолюдно. Улыбающиеся девушки, как на подбор высокие, стройные, в стильных деловых костюмы, словно стюардессы, раздавали публике, в основном женщинам, рекламные буклеты. Большой баннер в серых тонах с изображением вычурной венецианской маски гласил: 'Откройте для себя все оттенки запретного'.
- Люсик!
Людмила обернулась и тут же была прижата к мягкой широкой груди подруги.
- Пойдем! У нас там дружеский сейшен, познакомлю тебя с нужными людьми.
Тата решительно потащила Людмилу за руку, ловко лавируя в толпе.
- Таточка, как здорово, что ты приехала! Чего не позвонила? Руслан бы встретил.